Сильно дернувшись, быстро оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто, кроме меня, его не слышал.
- Что вам надо? – смотрю в строгое лицо Дмитрия Андреевича, а вижу Германа.
Так похожи, внутри что-то с треском рвется.
- Поговорить.
- Я на работе.
В серых глазах вспыхивает огонек, хотя внешне мужчина остается совершенно невозмутимым.
- До которого часа работаешь?
- До восьми.
- Я подожду, - глянув на циферблат часов, произносит он, - чашку эспрессо, пожалуйста.
Меня всю колотит. Ощущение, что температура в помещении резко упала минимум на десять градусов. Кожа покрыта крупными мурашками, зуб на зуб не попадает.
Привалившись спиной к стене, накрываю лоб ладонью.
- Ты чего? – спрашивает Катерина, моя напарница.
- Да так, - кошу взгляд в сторону зала, - шестой столик эспрессо заказал… Будь другом, вынеси, а…
Последний час работы я сама не своя. Путаюсь в заказах, едва не ошпариваю кипятком нашего бариста, а все потому, что мыслями я с мужчиной, что терпеливо ждет меня за шестым столиком.
Зачем он приехал? Я выполнила все условия нашего уговора и даже не прикасалась к его деньгам последние три месяца.
Чего ему от меня еще нужно?!
Выйдя вечером из здания, к котором располагается наше кафе, на улицу, нос к носу сталкиваюсь с Константином. Он ничуть не изменился. Все то же, ничего не выражающее лицо и черная кожаная куртка.
- Здрасти.
Ответив кивком головы, мужчина проводит меня к черному седану. Почти такому же, в каком происходил наш с отцом Германа разговор в прошлом году.
Опустившись на сидение рядом с мужчиной, обеими руками прижимаю рюкзак к груди.
- Что у вас опять стряслось? – набравшись смелости, спрашиваю я.
Дмитрий Андреевич еле заметно усмехается. Почесывая бровь пальцем, с интересом на меня смотрит.
А что? Это тогда я в коматозном состоянии была. Двух слов связать не могла. Сейчас я чувствую себя уверенней. Живу за свой счет и никому не навязываюсь.
- Проблемы, Раиса…
- Я тут при чем? – вскидываю подбородок, - снова кому-то помешала? Хотите отправить меня в Заполярье?
Он задумчиво смотрит на меня какое-то время, а затем, откинувшись на спинку сидения, устало трет лицо.
Совсем как Герман когда-то.
Сморгнув внезапно подступившие слезы, отворачиваюсь к окну.
- С Германом плохо.
Внутри все обрывается. В глазах темнеет, горло схватывает спазмом.
- Что с ним?
- Все не может успокоиться, тебя ищет…
Я неверяще улыбаюсь.
- То есть, с ним все в порядке? Он здоров?
- Я бы не был так уверен, - проговаривает его отец негромко.
Я ничего не понимаю. Уставившись на него во все глаза, жду пояснения.
- Я теряю сына, Раиса, понимаешь?..
- Нет…
- Он вроде живой, а вроде и нет. Ни с кем не общается. Ни со мной, ни с матерью. Закрылся в своей квартире, живет отшельником.
- При чем здесь я? - смеюсь неприлично громко, - у него жена есть, пусть она его жалеет. И разве они не в Лондоне?
На самом же деле мне совсем не смешно. Меня в бараний рог скручивает от черной тоски. Похоже, там и правда все серьезно. Иначе, не приехал бы его отец ко мне для «разговора».
- Он развелся, - произнеся это, поворачивает ко мне голову, - еще в сентябре, сразу после твоего… исчезновения. Был скандал.
В моем мозгу происходить ядерный микровзрыв. Не сумев сдержать прокатившуюся по телу волну озноба, обхватываю себя руками.
- Чего вы хотите конкретно от меня?
Глава 29.1
Внутри поднимается ураган. Боль в груди, которая в последнее время тревожила только ночью, разрастаясь, заполняет каждую клетку моего тела.
- Я хочу, чтобы ты вернулась.
- Ни за что.
- Почему? Прошла любовь? – в уставшем голосе слышится усмешка, - у тебя же здесь никого нет.
- Вы следили?
Вопрос остается без ответа. Отвернувшись к окну, мужчина несколько минут молчит.
- Он как с ума сошел… Обыскал все близлежащие города… напал на след, скоро найдет…
- Пусть находит, я все равно с ним не буду.
- Это хорошо, - продолжает Дмитрий Андреевич, словно не слыша меня, - знаешь, почему?
- Почему?
- Потому что до этого он думал, что я тебя убрал, - качает головой и поясняет, - обвинил меня в убийстве.
Какой кошмар!
Безмолвно застонав, закрываю лицо руками.
- А как же… он же в Лондон собирался?
- Все похерил, - отмахивается Греховцев – старший, - образование, карьеру, работу…
Я потерянно молчу. Все мои представления о жизни Германа рушатся как карточный домик.
Я видела его дипломатом в консульстве в Лондоне. Высоким, статным, в строгом костюме и с обручальным кольцом на пальце. Мое воображение рисовало картинку их красивой жизни, шикарной квартиры где-нибудь на Даунинг стрит, вечерних походов в ресторан и прогулок по Гайд – парку.
А оказалось, ничего этого нет.
- Зачем он это сделал? - спрашиваю осипшим голосом.
- Вот и спросишь его при встрече.
- Никакой встречи не будет!
- Будет, Раиса, - самоуверенно заявляет Дмитрий Андреевич, - ты дашь ему шанс объясниться.
- Да не нужны мне его объяснения! – срываюсь на крик, - все, что хотел, он сказал еще тогда!
- Обстоятельства изменились.
Мое состояние мужчину не смущает. Глядя мне в глаза, он продолжает упрямо гнуть свою линию.
- Какие обстоятельства?! Тогда я вам мешала, и вы забрали у сыночка любимую игрушку. Сейчас вам его стало жаль, и вы великодушно решили ее вернуть! Мое мнение вас вообще не интересует?!
- Ты его разлюбила?
Я давлюсь воздухом.
Наиглупейший вопрос. Как можно разлюбить солнце, воздух, жизнь?.. Как можно забыть того, кто врос в тебя корнями? Кто вплетен в нервные волокна и впитался в твою собственную кровь.
Моя любовь к нему умрет вместе со мной.
- Ты должна вернуться, он должен тебя увидеть…
Это невозможно. При мысли о том, чтобы вновь встретиться с Германом, сердце сходит с ума.
Я не хочу. Я знаю, стоит мне только заглянуть в его глаза, я потеряю волю.
