– Он воспринял это без истерики.
– Странные отношения у вас были. Зачем ты с ним встречалась?
– Я… я не знаю…
Он громко хмыкает, а я замираю, снова ощущая себя дурочкой.
– Детский сад… – бормочет Матвей в трубку.
– А как прошел твой вечер? – выдавливаю я, пытаясь повернуть разговор в другую сторону.
– Нормально. Водил сестру в кафе.
– Вы давно не виделись? – осторожно спрашиваю, помня об их бурной встрече.
– С Нового года. Она приезжала на зимние каникулы.
Затаившись, как губка впитываю каждое его слово. Мне дико интересно все, что с ним связано. Его семья, друзья, работа – ведь я ничего не знаю.
– Понятно… Матвей… – кусаю ногти, собираясь с духом, – а Алла с вами в кафе ходила?
Из трубки доносится смешок, и я невольно тоже растягиваю губы.
– Нет. Не ходила.
– Она твоя бывшая девушка? – спрашиваю уже смелее.
– С чего ты взяла?
– Мне так показалось…
– У нас не было отношений, – я облегченно выдыхаю и слышу его тихий смех.
От этого звука внутри разливается тепло. Зажмурившись, представляю, что лежу рядом с ним, прижимаясь всем телом и положив голову ему на грудь. Пропускаю через себя вибрацию его голоса и дышу его запахом.
– Спокойной ночи, Принцесса, – говорит он интимным голосом.
– Спокойной… Матвей?
– Что?
– Целую…
Глава 7.
Едва дожидаясь полудня, пишу Матвею сообщение.
«Привет. Во сколько мне приехать?»
Лампочка уже куплена и лежит в машине. Я тоже готова и буквально стою у порога, ожидая его ответа.
Но проходит десять минут, двадцать, а сообщение остается непрочитанным.
Позвонить? Можно, конечно… Но после того, как Матвей увидит, что до этого я написала ему сообщение, решит, что я навязываюсь.
Черт. А я ведь, действительно, навязываюсь.
Даю себе еще пять минут и, не дождавшись ответа, скидываю обувь и иду на кухню.
Надо было сразу звонить без всяких сообщений.
Телефон в руке оживает и заполняет тишину звонкой трелью.
Маша.
– Привет. Родители уехали?
– Уехали.
– Я тогда у тебя заночую? – оживляется она.
Раньше мы так часто делали. Заказывали суши, открывали бутылку вина и смотрели что–нибудь новенькое.
– Эмм… Маш, прости… но, наверное, сегодня не получится…
– Не получится? Почему? – ее голос кажется таким обескураженным, что на мгновение мне становится стыдно.
– Видишь ли…
– Стой! У тебя Давид ночевать будет?!
О, Боже! Я порвала с Давидом, но совсем не подумала о том, как объяснить это подругам, потому что эта новость произведет эффект разорвавшейся бомбы, ударная волна которой докатится и до моих родителей.
– Нет… – мямлю я, но на мое счастье именно в этот момент звонит вторая линия, – Машунь, потом поговорим, ладно?
Гляжу на экран, чувствуя, как в груди зарождается теплый трепет.
Матвей.
– Приезжай, – говорит он, игнорируя мое тихое «привет», – я на месте.
Хватаю ключи, на ходу влетаю в свои балетки и, глуша в голове тоненький голосок чувства собственного достоинства, уже через минуту выезжаю со двора.
Я не понимаю, что со мной происходит. Куда делись мои принципы и чувство гордости. Что случилось с моим благоразумием и инстинктом самосохранения.
Я лечу к нему, как мотылек на пламя свечи, прекрасно осознавая, что могу подпалить крылышки, но не в силах сопротивляться его притяжению.
Меня неумолимо тянет к Матвею. От мысли, что я скоро увижу его, все мое естество наполняется щенячьим восторгом.
Мне приходится контролировать скорость машины, потому что нога сама давит на газ, разгоняя мою девочку до максимально допустимых пределов скорости. Если я приеду через полчаса после телефонного разговора, боюсь, Матвей подумает, что я с утра торчу под воротами автосервиса.
Останавливаюсь перед въездом и, опустив козырек, заглядываю в зеркало. Щеки горят, в глазах шальной блеск, а на губах счастливая улыбка.
Ненормальная.
Заезжаю на территорию и паркуюсь на привычном месте. Выхожу, с удивлением оглядываясь по сторонам. Во дворе никого. Гаражи, за исключением одного тоже все закрыты.
– Здравствуйте! – громко сигнализирую о своем присутствии, останавливаясь на пороге, – Матвей!..
– Проходи, – доносится до меня откуда–то снизу.
Я его не вижу, но иду на звук голоса и бряцание металла.
– Матвей… ты где?.. – зову, останавливаясь у разобранного автомобиля.
– Вниз посмотри…
Опускаю глаза и вижу голые плечи и руки, измазанные машинной смазкой, орудующие ключами в подвеске машины.
– Привет.
– Привет, – отвечает он из смотровой ямы, – не думал, что ты так быстро приедешь. Подождешь?..
– Конечно, – присаживаюсь я на корточки, – почему ты один?
– Воскресенье.
– А у тебя разве нет выходных?
– Не люблю, когда работа простаивает, – кряхтит он, затягивая гайку.
– Давно ты здесь работаешь?
– Год.
– Нравится?
– Нравится, – белозубо усмехается он, – а ты на кого учишься? Ты же закончила школу?
– Естественно! – закатываю глаза, – я учусь на нотариуса.
– Ох ты! Круто, че! В Академии?
– Да, – тихо отвечаю я, чувствуя смятение и толику стыда за то, что моя будущая профессия так контрастирует с его настоящей.
– На каком курсе?
– На втором.
– И хорошо учишься?
– Неплохо, – выдаю уныло.
– Почему выбрала эту специальность?
– Моя мама судья, а папа юрист.
– Ясно, – кивает он, не отрываясь от дела, – выходит, твои родители решили все за тебя?
– Нет, мне и самой нравится.
Вопрос о выборе профессии никогда не стоял. Я из династии юристов. Мои родители, мои бабушки и дедушки – все так или иначе связаны с юриспруденцией. Поэтому мне оставалось только выбрать направление.
– А ты?..
– Что, я? – спрашивает Матвей, вытирая руки тряпкой.
– Закончил что–нибудь?
– У меня не было возможности учиться после школы, Принцесса…