– Прости…
Я поднимаюсь на ноги, наблюдая, как он тоже поднимается на поверхность. Подтянувшись на руках, ловко выпрыгивает из ямы и оказывается прямо передо мной.
– Но я учусь сейчас… заочно…
– Правда? – оживляюсь я, изо всех сил удерживая взгляд на его лице и не позволяя ему опуститься на спортивную майку, облепляющую грудные мышцы, – на кого?
– На финансиста.
– Что?! На финансиста? Ты?
– Что тебя так удивляет?.. – заломив бровь, наступает на меня Матвей.
– Н–ничего… – лепечу я, неосознанно затягиваясь его запахом, – неожиданно просто…
Он склоняется надо мной и целует в кончик носа.
– Подожди меня здесь. Я в душ, а потом поменяю твою лампочку.
С этими словами он разворачивается и начинает подниматься на второй этаж. А я, открыв рот, залипаю на его удаляющейся фигуре.
Как такое возможно?.. Глядя на Матвея, понимаю, что это мой человек. Мне нравится в нем все. И нет ни единой черты, которая меня бы в нем раздражала.
Плевать, что он, как бы выразилась моя мама, не нашего круга. Что не сможет обеспечить мне жизнь, к которой я привыкла. Плевать, что осудят друзья и родители. Главное, чтобы он рядом был.
Подхожу к дивану с желанием сесть, но в последний момент останавливаюсь. Делаю глубокий вдох, разворачиваюсь и решительным шагом иду за ним.
Второй этаж автосервиса представляет собой длинный коридор с рядом дверей по одну сторону и глухой стеной – по другую.
Найти Матвей труда не составляет. Торможу у приоткрытой двери, на мгновение прикладываю руку к бухающему сердцу и, толкнув ее, захожу внутрь и оказываюсь в жилой комнате.
Обеденный небольшой стол, навесной шкаф, два табурета. Небольшая электроплита, в глубине расправленный диван, кресло и жалюзи на единственном окне.
Он здесь живет?!
Вне всяких сомнений, это его комната, потому что в кресле лежат джинсы, в которых он был вчера, на столе – его смартфон, а за тонкой дверью слева от входа слышен звук льющейся воды.
Провожу кончиками пальцев по столешнице, касаюсь коленом табурета, подхожу к открытой вешалке для верхней одежды. На ней висят джинсовая куртка и кожаная куртка–косуха.
Подношу джинсовую ткань к носу и затягиваюсь терпким запахом. Никакого парфюма. Только стиральный порошок, машинное масло и Матвей.
– Я же просил подождать внизу, – окутывает меня его хрипловатый голос, заставляя сердце подскочить к горлу.
Замерев, я прислушиваюсь к собственным ощущениям. Лицо пылает, а колени слабеют под натиском плотной тестостероновой ауры. Она хлещет по нервам, сбивает с ног ударной волной.
Матвей проходит мимо, обдавая мою кожу легкой волной запаха хвойного геля для душа и, остановившись спиной ко мне у дивана, снимает с бедер полотенце.
Во рту становится сухо, как в Сахаре. Громко сглотнув, не моргая, наблюдаю за капелькой воды, которая падает с мокрой пряди на спину и тут же резво бежит вдоль по позвоночнику, минуя поясницу, и скрывается между крепких ягодиц.
– Тебе лучше уйти… – глухо произносит он, вытирая полотенцем волосы.
– Почему?.. – негромко спрашиваю я, делая шаг в его сторону.
– Потому что потом ты будешь жалеть.
Неслышно приближаюсь к Матвею и упираюсь лбом между лопаток.
– Не буду… – выдыхаю в напряженную спину, несмело обхватывая руками его окаменевшее тело.
Целую горячую кожу, прижимаюсь к ней щекой.
Парень резко скидывает с себя мои руки, оборачивается, хватает за талию и под мой громкий вскрик кидает на диван, тут же накрывая своим телом.
– Ты играешь с огнем, девочка… – цедит он, оттягивая за волосы назад мою голову, – я ведь ни хрена не железный и не святой.
Прикусывает кожу шеи и недвусмысленно толкается эрекцией между моих разведенных ног.
Низ живота сводит сладкой судорогой. С хриплым стоном запускаю пальцы в мокрые волосы, тяну на себя, двигаю бедра ему навстречу.
– Дура… – шепчет Матвей, оттягивая зубами мою нижнюю губу, – глупая…
Дергает молнию платья, стаскивает его с плеч на талию, вниз по ногам и бросает на пол.
Я лежу перед ним в тонком кружевном лифчике и трусиках голубого цвета. Плавясь от желания под его жадным взглядом, хватая воздух беспорядочными вдохами, желая лишь одного – быть его…
Накрыв ладонью шею, Матвей целует меня. Чувственно, глубоко. Второй рукой накрывает грудь, сжимая сосок через тонкое кружево. Стону в рот, закинув одну ногу на его ягодицы, толкаю на себя.
– Последний шанс, Аня… – хрипит он, спускаясь к моей груди.
Прикусывает твердую вершину через бюстгальтер, спускает чашечку и всасывает сосок в рот.
– Не–е–ет… – выстанываю, прогибаясь в пояснице.
Спускает вторую чашечку и проделывает то же самое со второй грудью. Накрывает рукой насквозь мокрые трусики.
– Останови меня, пока не поздно…
– Пожалуйста, Матвей… – хнычу, чувствуя невыносимую тяжесть внизу живота, – я хочу…
Он спускается еще ниже, целует живот, ласкает языком пупочную ямку. Подцепив стринги двумя пальцами, стягивает их с меня и отправляет к платью.
Меня колотит от желания и волнения, а когда он разводит ноги и прижимается ртом к моей промежности, накрывает паника.
– Нет! Матвей, не надо!
– Молчи…
Проводит языком вдоль складок, разводит их пальцами и обхватывает губами пульсирующий бугорок.
– Матвей! – выкрикиваю я, когда жаркая молния бьет прицельно туда, где хозяйничает его рот.
Он фиксирует мои дрожащие бедра руками и смотрит мне в глаза.
– Твой мальчик… он делал тебе так же?..
– Что?.. Господи, Матвей, конечно, нет!
В голубых глазах мелькает удовлетворение, после чего он снова припадает ртом к пульсирующей плоти.
– Боже… Боже… – шепчу сухими губами, – пожалуйста… еще…
Он мягко засасывает клитор и вводит в меня палец. Напряжение достигает своего максимума. Я кричу в полный голос и начинаю содрогаться в оргазме.
– Пи@дец, ты какая… – проникает в мое атрофированное сознание.
Я слышу шелест фольги, а затем меня накрывает его тело.
– Готова? – напряженно выдыхает Матвей, и я киваю, чувствуя, как в промежность упирается головка члена, – будет больно…
– Да…
– Максимально расслабься, хорошо?
– Да…
Давление усиливается. Я смотрю в его глаза и немного напрягаюсь.
– Сейчас, – говорит он и делает рывок.
