- Хорошо, - оглядываюсь назад, - как оно дойдет до суда? По почте?
- Нет. Мы подадим через интернет.
Я сильно сомневаюсь, что в нашем районном судебном участке принимают заявления в таком порядке, но все-таки согласно киваю. Если Майкл говорит делать так, значит именно так лучше.
- Я связывался с твоим мужем, он против развода.
- Я так и знала.
- Это его проблемы, вас все равно разведут, - продолжает говорить он, - сначала сделаем все по закону, будет упираться, надавим…
- Как?..
- Не важно, Ян…
- Будешь угрожать? - спрашиваю, ошарашенно на него глядя.
- Тебе его жалко? – глаза сощуриваются, а черты лица будто заостряются.
Сейчас он напоминает мне того Майкла, что встретил нас на вокзале.
- Нет… - повернувшись всем корпусом, шепчу одними губами.
- Если присмотреться, на твоем лице до сих пор можно увидеть синяк.
- Знаю…
- Никогда об этом не забывай и не смей его жалеть.
После ужина мы с Майклом устраиваемся за столом тут же на кухне с его ноутбуком. Он стоит за спиной, обжигая висок своим дыханием, пока я заполняю бланк заявления.
- Квартира на тебя оформлена? – спрашивает он.
- Да, он в ней даже не прописан.
- Значит, проблем не будет. Что думаешь с ней делать?
У меня были мысли на этот счет. Вот только как воплотить их в реальность, я не знаю.
- Хотела продать, а когда устроюсь на работу, внести эту сумму в качестве первоначального взноса за ипотеку.
- В Новосибирске?
Повернув голову, натыкаюсь взглядом в его губы. Очень не вовремя вспоминается, что именно вчера он ими делал. Низ живота сводит сладким спазмом.
Божечки мой… Офигеть…
- Ян, ты же в Новосибирске останешься?
- Я все еще числюсь сотрудником иркутского банка.
- Мы оформим перевод.
- Посмотрим…
Майкл
Жека разливает вискарь по бокалам и, взяв свой в руку, задумчиво чешет колючий подбородок.
- Короче, я в ах@е, - выдает, наконец, - бразильский сериал…
Примерно этих слов я от него и ждал, когда решил рассказать, как весело живу.
- Прикинь, если бы ты до сих пор с Милкой жил, к свадьбе готовился и тут такой подарочек к торжеству… получите – распишитесь.
Друг ржет, а мне нихрена не смешно. Нету Милки, и свадьбы не будет, и представлять нечего.
- Получается, у тебя живут?
- Ну, а где?
- Ну, ты даешь!.. – искренне удивляется он, - постороннюю бабу в квартиру пустил.
- Какая она посторонняя? Мать моего ребенка, вообще –то…
Никакая Янка не чужая. Сто лет ее знаю, привык за студенческие годы к ней, прикипел даже. Она всегда рядом крутилась, даже, было время, на парах сидела со мной рядом.
- Ты же говорил, у вас всего раз было…
- И? – в груди зарождается глухое раздражение.
- Ладно не заводись… - отступает Жека и поднимает бокал, - давай, за тебя, папаша…
Опрокидываю в себя спиртное и тянусь вилкой к нарезке из красной рыбы.
- Хорошенькая?
Рука замирает. Хорошенькая ли Янка?
Определенно, да. Хорошенькая. Перед мысленным взором встают распахнутые карие глазищи и приоткрытые розовые губы.
И грудь… бл@-а-а-ть... Полная грудь с острым соском. Во рту вдруг появляется фантомный вкус ее кожи…
Сглатываю и пару раз трясу головой, чтобы избавиться от наваждения.
Правильно Жека сказал. Она хорошенькая. Не красавица с обложки, а именно хорошенькая. Такая, что хочется разглядывать, нюхать, трогать, сжимать руками, целовать…
Не знаю, что на меня тогда нашло. Увидел ее спящую на диване. Стоял минут пятнадцать над ней, как дурак, боясь пошевелиться. Смотрел на стройные ножки с розовыми, как у ребенка пятками и маленькими аккуратными пальчиками и представлял, как трогаю их руками, целую, раздвигаю в стороны…
П@здец! Чертовщина какая-то! Сам тогда охренел от своих мыслей. Не удержался, разбудил и не смог отпустить.
Если б Милку тогда не упомянул, все бы было. Ни минуты не сомневаюсь, потому что Янка повелась на меня, завелась не на шутку.
А я хотел… Твою мать, как я ее хотел!
Я же нихрена не помню тот наш первый раз. Как оно было? Целовались?.. Как ласкали друг друга и ласкали ли вообще? Понравилось ей? Кончила или нет?
Больно сделал, наверное, она же девочкой была…
А когда попробовал на вкус ее кожу, кажется, что всколыхнул какие-то воспоминания. Ее вкус и запах и большие влажные глаза.
Повело конкретно…
Не могу теперь на нее спокойно смотреть, вроде, и поговорили, и обид быть не должно, но висит в воздухе напряжение густое, хоть ножом режь. Каждый раз, как мимо проходит, как доберман раздуваю ноздри, ловлю аромат ее кожи. А если улавливаю, член в штанах тут же оживает.
Если так дальше пойдет, скоро трусы ее п@здить начну и по ночам нюхать.
- Миха… - проникает в сознание голос друга, - ты че завис?
Встречаюсь с ним взглядом и чувствую, как закипает в жилах кровь.
- Хорошенькая, - подтверждаю тихо, - но, если увижу, что яйца к ней подкатываешь, завяжу их бантиком и прибью к башке, будешь самый нарядный.
Жека аж закуской поперхивается. Закашлявшись, смотрит на меня квадратными глазами и стучит указательным пальцем по виску.
- Ты извращенец конченный, Миха… Я, вообще-то, про дочку спрашивал…
- А…
- Бэ, бл@ть... Дочка, спрашиваю, хорошенькая? На тебя хоть похожа?..
- А… да… - вот я дебил…
- О-о-о… как все запущено…
- Заткнись!
- Мамка, значит, у нее тоже хорошенькая… - скалится Женька.
В глазах черти пляшут. Издевается, гад.
- Познакомишь?
- Иди к черту Баинов, - злюсь я, - тебе бл@дей мало?
- О! Легки на помине!
Прослеживаю за его взглядом и досадливо морщусь. Вот какого черта, а? Просил, же, без них.
К нашему столику, эффектно покачивая бедрами, приближаются две телочки. Абсолютно одинаковые, за исключением цвета волос. Одна белая, другая – черная.
- Тебе какую? – согнувшись над столом, быстро спрашивает Жека.
- Я пас.
Он недовольно закатывает глаза и выбирает себе беленькую. Черненькая ожидаемо садится рядом со мной.
