- Оля сказала, вы ее невестка…
- Ольга Сергеевна?
- Да.
И зачем, интересно, она так сказала? Повысила мой статус, чтобы меня приняли без очереди? Почему нельзя было назвать меня, например, племянницей или дочерью подруги? Странно, но, так или иначе, подставлять «свекровь» я не собираюсь.
- Невестка.
- Не знала, - глянув на меня, дергает бровью.
Не знаю, какие Ольга Сергеевна преследовала цели, но неожиданно мне становится приятно. Меня как будто в семью приняли.
Мы доходим до конца коридора, поворачивает направо, и нос к носу сталкиваемся с идущим навстречу Майклом. Оля, обняв его шею, грызет печенье.
- Все хорошо? – спрашиваю, трогая дочкину ножку.
- Перепугалась только… и проголодалась.
- Зайди в ординаторскую, там холодильник есть.
- Елена Петровна, с Яной как?
- Идем на рентген.
- Может, сразу МРТ?
- Майкл, - трогаю за рукав, пытаясь привлечь его внимание, но он на меня не смотрит.
- Можно, конечно… - тянет она, - но необходимости пока не вижу.
- Но, если можно, давайте сделаем!
- Зачем, Майкл?
Он мажет по мне взглядом и снова обращается к врачу.
- Елена Петровна…
- Давай так, - вздыхает она, - делаем рентген, смотрим снимки, если мне что-то не нравится, сразу на МРТ.
- Давайте… - пищу я, будто мое мнение кого-то интересует.
- Подожди нас в ординаторской, молока дочке дай, - он кивает, поворачивается ко мне и, склонившись, прижимается к моему лбу губами.
Все происходит так естественно, словно он проделывает это каждый день перед уходом на работу. Я заметила, что для него тактильный контакт, это норма. Приобнять, поцеловать. У меня же каждое его прикосновение вызывает эмоциональное потрясение.
Я к такому не привыкла, поэтому, наверное, каждый такой случай считаю чем-то большим, чем он есть на самом деле.
Даже сейчас, когда мы входим в рентген-кабинет, мое сердце все еще скачет как подорванное, а кожа в месте прикосновения его губ приятно покалывает.
- Голова болит? – спрашивает Елена Петровна, рассматривая мой снимок.
- Болит… что там?
- Ушиб… гематома… кости целы… - отзывается она, - как я и думала, сотрясение.
- МРТ не нужно?
- Нет. Сходим до процедурки, пусть тебе обезболивающее уколют, и можно будет домой ехать.
Когда мы выходим из клиники, на улице уже темно. Майкл устраивает Олю в детском кресле и дает ей снятый со связки ключей брелок. Чтобы отвлеклась во время дороги и не капризничала.
Головная боль начинает стихать минут через пятнадцать, вместе с этим наваливается невероятная усталость. Ощущение такое, будто я не спала несколько суток. Наверное, в состав лекарства, что мне ввели, входило снотворное. А может это следствие сотрясения.
- Как ты? – тихо спрашивает Майкл, глядя на меня через зеркало.
Я ловлю его встревоженный взгляд и слабо улыбаюсь. Разговаривать сил нет. В голове туман, а во рту Сахара. Будь моя воля, упала бы на сидение и уснула.
- Поспи.
Снова киваю и закрываю глаза. Но заснуть тоже не выходит. Боль хоть и отступила, но сам ушиб противно пульсирует, а это сильно нервирует.
Дома нас встречает Ольга Сергеевна.
Неожиданно. И очень неловко.
Мне безумно стыдно перед ними за произошедшее. За Антона, за безобразную сцену во дворе, которую еще долго будут обсуждать все соседи, за то, что наверняка они потратились в клинике. За то, что я свалилась им на голову со своими проблемами.
- Ну? – спрашивает требовательно у Майкла.
- С Олей все в порядке. У Яны – сотрясение.
Его мама не по-женски выругивается и забирает у него внучку.
- Яна, тебе постельный режим прописали, - обращается ко мне, - раздевайся и ложись. Я тебе ужин в комнату принесу.
- Нет, вы что?! Со мной все хорошо…
Еще чего не хватало! Чтобы они передо мной на задних лапках прыгали. К тому же у меня ребенок, как я буду целыми днями лежать?!
- Слушай, что говорят, - шепчет на ухо Майкл, - мойся и в кровать.
Решаю не спорить. Закрыв за собой дверь спальни, скидываю с себя кофту и осторожно снимаю джинсы.
Че-е-е-рт… Так и знала…
Кожа бедра стесана до крови, а справа от колена расплылся огромный вздутый синяк. Больно так, что не прикоснуться.
Ладно, это не голова, само пройдет. Обработать антисептиком там, где кожа стесана больше всего, остальное заживет.
Накидываю на себя халат, выглядываю из комнаты и, убедившись, что на кухне никого нет, быстро прохожу туда.
Ольга Сергеевна и Оля, похоже, в комнате Майкла. Оттуда доносятся приглушенные голоса. Прокравшись на кухню, достаю из верхнего ящика пластиковый контейнер. До этого видела в нем йод и зеленку.
- Яна…
Подпрыгнув на месте, резко разворачиваюсь к Майклу, сжимая в руке заветный пузырек. Он уже успел переодеться в домашние трико и футболку и теперь стоит, сложив руки на груди и пристально в меня вглядывается.
- Ты чего?
- Н-ничего…
Его глаза подозрительно сощуриваются, а затем начинают опускаться вниз. Ощупывают плечи, руки, прижатые к груди, скрытые халатом бедра и, наконец, тормозят на ногах.
- Твою мать… Яна… бл@ть... Ты почему молчала?!
Подойдя ближе, отводит полу халата в сторону и сильно хмурится.
- Пойдем, - забирает из моих рук зеленку, берет упаковку с ватными палочками и за руку тянет меня в нашу с дочкой комнату.
- Только не говори, что ты не знала, что с твоей ногой, - недовольно проговаривает Майкл.
- Я не хотела, чтобы ты заставил делать еще один рентген.
- А я бы заставил!
Прикрывает плотно дверь и усаживает меня на кровать. Полы халата разъезжаются, и я пытаюсь зажать их между ног.
