Майкл садится напротив меня на пол, расставив широко ноги, и берется пальцами за мою икру. Я непроизвольно дергаюсь. Вскинув глаза, внимательно на меня смотрит. Словно боится пропустить хоть одну мою эмоцию.
- Я помогу…
- Я сама…
Качая отрицательно головой, двумя пальцами задирает подол халата почти до кромки трусиков.
- Майкл…
- Нужно обработать…
От его охрипшего голоса у меня дыхание сбивается. По коже ноги бегут легкие электрические заряды, щекочут, отдают теплом на внутренней стороне бедра.
Я вновь начинаю жевать нижнюю губу. Дурацкая привычка, от которой никак не могу избавиться.
Он смотрит на ногу, не только на ее поврежденную часть. На колени, щиколотки и пальцы, выглядывающие из домашнего шлепанца. А я, прерывисто дыша, смотрю на него.
- Давай, я сама, - произношу напряженно, протягивая руку за зеленкой.
Он будто просыпается. Кидает на меня быстрый взгляд и снова отрицательно качает головой.
- Сказал же, сам все сделаю…
Отвинчивает колпачок, макает туда ватную палочку и начинает осторожно прижигать ранки.
- Больно?
- Ни капельки… - отвечаю честно.
Кожа под его взглядом пылает так, что жжение от зеленки вообще не чувствуется.
И, тем не менее, после каждого прикосновения ватной палочки к ранке Майкл легонько дует на кожу.
Я кусаю губу сильнее. Мне хочется смеяться и плакать одновременно, потому что это… мило и чертовски приятно. Обо мне никто никогда так не заботился.
Никто и никогда.
А Майкл… он просто лучший… Лучший человек из всех, кого я знаю.
И делает для меня больше, чем кто-то когда-либо делал. Безоговорочно принял меня, когда мне понадобилась помощь, и взял на себя все мои проблемы. Блин… коленки зеленкой мажет, как маленькой.
- Майкл…
- Ммм…
- Прости меня, пожалуйста, - шепчу тихо.
- За что?
- За все… За все, Майкл… мне очень стыдно перед тобой и твоей мамой.
- Не понял, - хмурит брови, отчего между ними появляется продольный залом.
Закидываю голову кверху в надежде, что собравшиеся в глазах слезы затекут обратно.
- Яна…
- От меня столько проблем. Ты не обязан их решать. Тем более, сейчас, когда тебе самому не просто.
- Дуреха… - усмехается негромко, - ты со своими проблемами появилась очень вовремя. Уверяю тебя…
- Ну, да. До меня тебе жилось очень скучно.
- Очень, - жалит кожу колена своим дыханием, не прерывая со мной зрительного контакта.
Глядя без усмешки, медленно наклоняется и касается губами коленки, одновременно поглаживая бедро снизу кончиками пальцев.
Я не шевелюсь. Прикрыв глаза, впитываю ощущения. Мне почти не страшно, большего он себе не позволит, потому что за стенкой его мать.
И еще мне приятно… возбуждающе приятно. Майклу тоже. Судя по тому, как потемнел его взгляд, и участилось дыхание, ему нравится то, что он делает.
Отведя колено в сторону, он припадает губами к внутренней стороне бедра.
- Эй… подожди… - это для меня уже слишком.
Кровь мощным потоком устремляется в низ живота, заставляя меня стиснуть ноги.
- Тебе нравится?.. – проводит языком по коже по направлению к промежности, - вот так…
Я пугаюсь, больно закусив губу, растеряно смотрю в его бесстыжие глаза.
Боже… это так неправильно… пошло… То, как он смотрит, что говорит и делает. Но так остро…
И да… мне нравится, только стыд и прилипший к небу язык не позволяют произнести это вслух.
- Майкл, - доносится с той стороны двери, и мы оба вздрагиваем, как застигнутые на месте преступления воры.
- Иду, - отзывается он и поднимается на ноги.
Я подскакиваю следом за ним, но не рассчитываю силы. В глазах темнеет и, чтобы не упасть, мне приходится схватиться за руку Майкла.
- Тшшш… - спохватывается он, - никаких резких движений.
Обняв за плечи, прижимает к себе. Я, жмурясь от удовольствия, зарываюсь лицом в его футболку. Упиваюсь его запахом, греюсь теплом его тела. Сегодня можно.
- Ян, - подхватив подбородок двумя пальцами, поднимает мое лицо к себе, - тебе лучше?
- Да…
- Можно я тебя поцелую?
- Да… - сейчас ему можно все.
Склонившись, он накрывает мои губы своими. Прихватывает нижнюю, осторожно втягивая в себя, пробует ее кончиком языка.
Я тихонько всхлипываю. Это так похоже на то, что было у нас три года назад в клубе! Точно так же он целовал меня тогда, и я до сих пор считаю тот поцелуй лучшим в моей жизни. И вот теперь он повторяется!
- Майкл, - снова зовет Ольга Сергеевна.
- Черт… - оторвавшись от губ, упирается лбом в мой.
- Идти надо. Там же Оля…
- Мы присмотрим за ней. Ты мойся и ложись…
Пока я принимаю душ, Майкл дежурит под дверью. Попросил, чтобы я не закрывалась изнутри на случай, если грохнусь в обморок. Терять сознание я не собиралась, но и запираться не стала. Моюсь быстро, с опаской поглядывая на дверь.
А после душа в кухне на столе меня ждет ужин. Я хоть и неголодна, все же с благодарностью все съедаю, избегая встречаться глазами с Ольгой Сергеевной. Мне все же жутко стыдно.
И она тактично молчит, знаю, что все подробности узнает от сына.
Майкл в это время укладывает Олю спать в нашей с ней комнате, поэтому я не тороплюсь, хочу, чтобы она заснула прежде, чем я туда вернусь.
- Спасибо… - благодарю за ужин.
- Не за что. Яна, я Ольку с вами в Иркутск не отпущу.
- Почему?
- Нечего ей там делать, - качает решительно головой, - она только после болезни, теперь еще стресс такой!
Она, конечно, права. Дочке будет сложно, и мне с ней тоже. Вопрос в другом – а разве наш развод не перенесут в свете последних событий? У Антона перелом, он не сможет явиться в суд через три дня.
Я делюсь сомнениями с мамой Майкла, на что она уверенно заявляет, что разведут нас при любом раскладе. Явится он в суд или нет. Дело давно решенное, осталось только подписи поставить.
- Яна, - обращается она ко мне, одеваясь у порога, - я вижу, тебе нравится мой сын.
Видимо, это настолько очевидно, что отрицать нет смысла. К тому же это был не вопрос, а утверждение.
- Мне кажется, ты ему тоже…
Когда за ней закрывается дверь, я иду в спальню. Так и есть, укладывая Олю, Майкл сам уснул. Даю себе несколько минут, чтобы полюбоваться ими спящими, и сама ложусь со своей стороны кровати.
