Я неверяще усмехаюсь. Что он несет?! Я, что похожа на гуманоида с батарейкой вместо сердца или на гугловскую Алису?
- У тебя нет сердца, Яна?
- У меня?! Нет сердца?! – не выдерживаю, собрав пальцы в кулак, толкаю его в грудь.
- Я могу позволить себе поступать с тобой, как захочу, и ты даже не обидишься? Так?
- Нет! – ударяю снова. Сильнее.
- Могу спать с другими, приходить под утро, и ты слова не скажешь?
- Черта с два!
- Тебе никогда не бывает больно?
- Бывает, - шиплю, упираясь кулаком в грудь, - и чаще всего по твоей вине, Майкл.
Сощурив глаза, склоняется ниже, обдает дыханием мой лоб.
- Наверное, недостаточно больно.
- Недостаточно?! Думаешь, только ты такой бедный и несчастный?! – повышаю голос и снова бью в твердую грудь, - только ты имеешь право на страдания?!
- Разве нет?
- Думаешь, я не знаю, что такое, когда от боли дышать не можешь?! А я знаю!
Отталкиваю его от себя, он отступает, но тут же возвращается. Я снова колочу кулаками, в грудь, в живот… куда придется…
- Ты сотню раз обижал меня! Тысячу! И даже не замечал этого. Ты оскорблял, унижал словами и поступками! - яростно шепчу, выпускаю яд обиды наружу, - Я столько слез пролила из-за тебя! Я терпела!.. Молчала!
- Зачем?!
- Я поверила, а ты предал меня! Ненавижу!.. – начинаю задыхаться от слез, - Будь ты проклят, Бейкер! Я больше не позволю над собой издеваться!
- Яна…
- Трахай свою шлюху, а ко мне не смей прикасаться!
У меня начинается истерика. Меня колотит так, что зуб на зуб не попадает, а взгляд мечется из стороны в сторону в поисках чего-нибудь тяжелого.
- Никогда!.. Слышишь?!
- Яна! – встряхивает, удерживая за плечи и, крепко обхватив руками, прижимает к себе, - успокойся…
- Иди к черту, Бейкер…
- Тихо – тихо…
- Пусти!..
В крови бушует ярость. Я хочу бить посуду… Хочу дать ему пощечину… Хочу орать и материться, как сапожник…
Я хочу, чтобы он на своей шкуре почувствовал, какая я «неживая» и «бездушная». Но он не дает, вжимает меня в себя и начинает тихонько гладить по спине.
- Не. Трогай. Меня. – яростно брыкаюсь, пачкая его рубашку слезами, шиплю, царапаюсь, как кошка.
- Тише, Яночка… Тихо, девочка… Послушай…
- Нет!
- Просто выслушай… - обхватывает затылок пальцами, прижимает мое лицо к груди, - я увидел ее за секунду до того, как ты вошла.
- Она была без трусов!
- Тшш… послушай… - говорит на ухо, - я говорил по телефону с Власовым… после совещания… как всегда, разговаривал и смотрел в окно…
Затихаю. Я знаю, эту его привычку. Даже дома, принимая входящий вызов, он отходит к окну.
- Я не слышал, как она вошла и залезла на стол… клянусь… я даже среагировать не успел.
Молчу. Пусть говорит дальше.
- Кто тебя послал принести договоры?
- Катя…
- Так я и думал… они подруги. Наталья Александровна их уже подписала?
- Нет…
- И тебя это не удивило?
- Удивило… - сиплю еле слышно, - я спросила, но она сказала, что они тебе срочно понадобились.
- Я ничего не просил, Яна… Это спланированная акция.
- Не знаю…
- В моей приемной есть камера, мы можем посмотреть, во сколько Александра вошла в мой кабинет и сверить со временем разговора по телефону с Власовым.
- Зачем?..
Я начинаю успокаиваться. Заставляю включиться логику.
- Яна, я найду способ доказать тебе, что я не виноват…
Похоже на правду. Меня, действительно, насторожило неестественное поведение Катерины. Последний час она строчила сообщения в телефоне, бросая на меня короткие взгляды. Словно чего-то ждала.
- Как ты дальше будешь с ней работать?
- Она написала заявление об уходе, - касается губами моего виска, - это был ее прощальный подарок.
Глава 30
- Ян, верь мне… - просит Майкл, - мне очень важно, чтобы ты мне верила.
Мне еще больно дышать, но тело постепенно расслабляется. Собрав рубашку пальцами, упираюсь лбом в его плечо.
- Я испугалась…
- Я тоже…Когда увидел, как ты смотришь на меня, стало страшно.
Ярость уходит, оставляя после себя ком в горле. Мне до ужаса хочется плакать. И мне безумно стыдно.
- Прости… - со стоном выдыхаю я.
- За что? В ситуации с Сашей от начала и до конца виноват только я.
- Яна… - запускает руку мне под волосы, легко массирует затылок, - я хочу, чтобы ты всегда говорила мне о своих чувствах. Если тебе что-то не нравится, я должен знать об этом первый. кричи и бей посуду, только не молчи.
- Тебе понравилась моя истерика?
- Понравилась, - целует волосы, - Яна?..
- М?
- Я люблю тебя.
- Меня? – задираю голову, смотрю в его серьезные голубые глаза, ищу в них подтверждения его словам, - а как же…
Хочу спросить про Камилу, но осекаюсь.
Дура. Дура. Дура.
Мне в любви признаются, а я о другой женщине спрашиваю.
- Мила? – договаривает за меня, - там было что-то другое, Яна… не любовь.
Я просто смотрю в его лицо. Не моргая, кружу по нему глазами. Мне еще ни разу не признавались в любви, я не знаю, как на это реагировать.
Меня эмоции захлестывают.
- Яна...
- Ты не врешь? – спрашиваю тихо.
- Не вру… - уголок его губ ползет вверх, - ты даже не представляешь, какую власть имеешь надо мной, Яна Полякова.
- Майкл… мне никогда не стать, такой, как Мила или как Саша, - веду ладонями по твердой груди по направлению к шее, - я навсегда останусь собой.
- Я очень на это надеюсь.
- Я не роковая женщина.
- Роковая, - его голос внезапно глохнет, - но я не хочу, чтобы об этом знал кто-то, кроме меня.
Роковая для него. Я ему верю. Глаза ведь не умеют лгать.
Я встаю на носочки и прижимаюсь к его губам. Прихватываю нижнюю губу и втягиваю в рот. Он вздрагивает, с утробным рыком толкает свой язык навстречу.
Обхватив его шею, смело отвечаю на поцелуй.
Мой. Только мой. Весь.
