Меня несет в центр — к музыкальному фонтану, усыпанному огнями реклам ТРЦ и мрачным елкам за офисным зданием. Ненавижу это опостылевшее место, но страстно желаю повторить привычный ежедневный маршрут.
С Тимуром мы увидимся завтра — условились встретиться на остановке в 6:50. Однако я уже готова ответить ему — забить на предрассудки, посмотреть в красивое лицо и произнести вслух три заветных слова.
Почему нет? В этом нет ничего плохого…
Щелкаю камерой и ловлю отличный кадр — дети, взявшись за руки, бегут из темного сквера к свету. Увеличиваю его и с удовлетворением отмечаю, что получилось идеально. Тут же из бессознательного прилетает название фото: «Мы…»
Нужно обязательно поделиться «манифестом» с Тимуром.
Захожу в директ и открываю диалог, но в последний момент не решаюсь — рядом может быть мама, ему не избежать расспросов. Это все ни к чему.
На плечо ложится чья-то настойчивая ладонь — оборачиваюсь, натыкаюсь на требовательный цепкий взгляд и растерянно обозреваю смутно знакомую одутловатую физиономию. Олечка Снегирева. Принесла нелегкая.
— Идет, не здоровается… Гляньте на нее! — вместо приветствия наезжает она, и я пускаюсь в извинения:
— Прости. Задумалась… Привет!
Ненавижу свою уступчивость. Видел бы меня Тимур.
— Ну, привет! А я тут с младшими гуляю. Мы ведь к свадьбе готовимся! — Олечка охает, оттаскивает меня к бордюру и доверительно шепчет: — Моей дурехе шестнадцать, а зятю — девятнадцать, сам еще ребенок!.. Ну ничего. Жильем обеспечим, машину купим. Как-нибудь вытянем, куда ж деваться-то!
Она втирает мне о своих "достижениях" и планах еще довольно долго, но я не слушаю. На лбу выступает холодный пот.
Естественный порядок вещей — когда люди принадлежат одному поколению, взрослеют вместе, говорят на понятном языке, не опасаются осуждения…
— Сама-то как, не надумала? Все еще никого не ждешь? Зря, зря… Хоть для себя… Давно пора! — Олечка вклинивается в мой ступор, со знанием дела оценивает фигуру, и во мне вскипает дикое раздражение. Впрочем, я тут же его подавляю.
— Нет, не надумала.
— Ладно, если кого увидишь — передавай привет! — она вдруг вспоминает об оставленных без надзора детях и порывается бежать.
— Хорошо! — улыбаюсь и отваливаю. Падаю на лавочку, где недавно в компании Тимура убивала платье, сжимаю и разжимаю кулаки — на душе мутно и горько, а из тела будто разом выкачали энергию.
По общепринятым меркам Олечка вчистую обставила меня — обзавелась всем, что дает ей право называться состоявшейся женщиной, однако до сих пор при любом удобном случае задевает и выводит из равновесия. Неужели ее "полноценность" не принесла счастья? И почему мне, никчемному сбитому летчику, никогда не приходила идея бесцеремонно влезать в чью-то жизнь с идиотскими советами?!
Отдышавшись, закидываюсь новой подушечкой жвачки. В висках зарождается занудная еле слышная боль.
У крайней скамейки шумит молодежь — подростки или на пару лет старше, по внешности не определить. Скольжу по ним незаинтересованным взглядом, но тут же подбираюсь: это ребята из тусовки Тимура, с ними рыженькая — развязная самоуверенная девица, которой он посвятил тот многозначительный пост.
Это на нее он умудрился запасть!.. Прищурившись, концентрируюсь на поиске недостатков в ее внешности, но… никаких изъянов не нахожу. Девочка и правду красива, даже грубоватая мода не портит образ, к тому же у нее есть явное преимущество передо мной. Юность…
Она купается во всеобщем обожании — жеманничает, хмурит брови, капризно выпячивает губу и гнусит:
— Тим больше не появляется?
Один из парней с эффектным синяком вокруг глаза метко отщелкивает окурок в урну и сплевывает:
— Да пошел он. Всегда был шизиком, а как спутался с этой милфой, окончательно фляга свистанула. Слова не скажи, шутки фильтруй… Он мне чуть ребра не переломал! Вовремя оттащили. Лично я не собираюсь с ним больше тусить.
…Милфа… «Mother I'd like to f*ck»…
По сердцу царапает ржавое лезвие.
Все и начиналось, как будоражащая глупая интрижка — я самодовольно рассуждала, что у всех зумеров в голове каша, но наслаждалась вниманием молодого мальчика, а для Тимура это никогда не было игрой.
Связь с «мамашей» породила насмешки и слухи в его окружении.
Драка и административка тоже случились из-за меня.
Сколько еще неприятных болезненных ситуаций он переживет из-за меня?
Мигрень уже полыхает смертоносным огнем, глаза щиплет, подкатывает слабая тошнота, но я продолжаю подслушивать.
— И чем она его зацепила? — не унимается явно уязвленная девчонка, и другой товарищ Тимура гадко ржет:
— Слышал, он денег ей должен. Отрабатывает…
Закрываю диалог с так и не отправленным «манифестом», прячу телефон подальше в карман и быстро ухожу. Бегом пересекаю площадь, залетаю в заднюю дверь пустого вечернего автобуса, занимаю свободное место и рассеянно разглядываю городские пейзажи, проносящиеся за окном. Голова вот-вот взорвется, но терпеть давно стало привычкой.
Ни одна живая душа не узнает, как мне сейчас хреново, и что послужило тому причиной — не узнает тоже.
Тимур… Каким бы волшебным он ни был, ради его же блага связываться с ним категорически нельзя.
Как же хорошо, что у меня хватило осторожности и выдержки не зайти дальше.
А еще… я же всегда подспудно изводилась вопросом, почему он на самом деле со мной… Отрабатывает долг? Хорошая версия.
***
Понедельник с самого утра оправдывает статус тяжелого дня — с трудом поднимаюсь с кровати, от недостатка сна колотит, опухшие веки горят. Ни черта вокруг не вижу — натыкаясь на мебель, бреду в душ, допиваю на кухне кофе, и, подавляя тревогу и дурные предчувствия, собираюсь на работу. Узкие туфли, юбка, скрывающая колени, консервативная блузка, крысиный хвостик на макушке — так Натали ни за что не распознает во мне конкурентку, и война с оскорбленным Олегом не выйдет за пределы партизанской.
Вцепившись в ремешок сумки, бодро шагаю по тротуару — вероятно, Тимур уже на остановке и ждет, но я… малодушно сворачиваю на перекрестке и спешу к маршрутке.
Весь долгий окольный путь от него прилетают сообщения в директ, но я не читаю.
Это вообще лучшее, что я могу для него сделать в наших гребаных реалиях.
***
21
Все теоретические выкладки перспектив моего странного увлечения Тимуром вдруг превратились в реальность.
Этот парень — не бесшабашный раздолбай с красивым лицом и шикарным телом. В его глубине можно утонуть, если по неосторожности подойти слишком близко. И едва ли я соберу себя воедино, когда его потеряю. А я потеряю…
