– Ай! – вскрикивает при первом же мануальном воздействии. – Ты остеопат, что ли?!
– Терпи, Маруся. Это только начало, – спецом пугаю ее.
– Я тебя ненавижу!
– Сейчас! Дыхание задерживай! Быстро! Будет очень больно.
Титова дергается, взвизгивает и, напрягаясь, дрожит всем телом. Закусывая губы, мягко веду от шеи до поясницы.
– Ну, козел… – понимает, что обманул.
Злится и мурашками покрывается. Я же вижу. Ржу, конечно, как обычно. Но у самого тремором мышцы разбивает.
– Ладно, не бойся, коза. Осторожно тебя… помассирую, – приходится взять паузу, чтобы дыхание восстановить. – Как ты и хотела. Почти СПА. И почти бесплатно! Радуйся, мадам…
– Почти? Бесплатно?
– Ну, да, почти. День все-таки мой…
– И что это означает? Какой будет плата?
– Половина твоей ночи после отключения света будет моей, – выставляю цену приглушенным охрипшим тоном.
Нахально скольжу ладонями гораздо ниже поясницы. Обхватываю ягодицы. Сминаю достаточно осторожно, чтобы ей не вздумалось заорать.
– Хорошо… – рано расслабляется святоша.
Жду ночь и строю наполеоновские планы, что с ней делать буду… Мы с ним, Наполеоном, в смысле, похоже, в одной палате заседаем. Только мне не нужен весь мир. Мне нужна только Маруся.
Вылечите мне голову, бл*дь! Кто-нибудь…
Если выйдем, добровольно на опыты сдамся. Потому как то, что я вырабатываю всю свою жизнь в сторону Титовой, здоровым никак не назовешь. Это что-то исключительное, заслуживающее, как минимум, трепанации, лабораторных исследований и диссертации.
Кто решится? Вакантный психопат ждет!
Я же непрерывно, с маниакальной ревностью следил за тем, чтобы к ней кто-нибудь не приблизился. Не дай Бог, дотронулся или поцеловал… Масюкова по сей день перешагнуть не могу. Зверство, но если мне скажут, что завтра умирать, я первым делом пойду и проломлю ему башку.
Как я с этим вообще жить собирался?
Предков жалко… Случается же такое чудо: какие-то хромосомы заломало, и родилось уникально-долбанутое потомство. На свободе справлялся как-то… Только этот гребаный бункер кого угодно на чистую воду выведет. И Машку тоже.
Тебе не убежать…
Фитиль пошел. Ждем, пока догорит.
Все наши духовные ямы одну за другой взрывать будем.
Будем.
Глава 21
Мария
Массаж от Ярика, конечно же, не имеет ничего общего с релаксирующей мануальной терапией. Помял и полапал, все как обычно. К подобному я давно привыкла. Но, вместе с тем, стоит признать, в свете последних событий наша близость ощущается значительно острее. Наверное, это нормально… Мне приятно, когда Яр ко мне прикасается, и неважно, как именно он это делает.
– Поднимайся, красота, – сурово командует. – Запас ласки строго дозирован. Чтобы не разнесло.
– Да с тобой уж не получится!
– Еще один жирный плюс, – большими пальцами в грудь себе указывает. – Мне.
Выпрямляюсь и, скрывая не унимающуюся пульсацию внутри, с обманчивым спокойствием отряхиваю штаны.
– Что дальше делать будем? – подталкиваю к действиям. – Разродись уже, Градский!
– Мы будем танцевать.
– Танцевать?
– Ага, только сначала пообедаем, а то у меня уже в желудке сосет.
– Я после еды не могу танцевать.
– Плохому танцору, знаешь, что мешает? – поддевает Яр по пути в кухню.
– То, чего у меня в принципе нет.
– И слава Богу!
– Ярик!
– Ладно, перед танцами посмотрим ужастик…
…Взвизгиваю, ощущая на талии широкие и крепкие ладони. Они нагло тянут меня назад, пока спина не припечатывается к твердому и напряженному мужскому телу.
– Ярик, – цокаю языком, старательно подавляя растущее скачками волнение.
Опознаю, не оборачиваясь. Никто другой так нахально действовать не посмел бы. Кроме того, очевидно, среди десятков вариантов безошибочно разгадаю запах Градского.
– Покрути ты задом, святоша, – ржет он, сжимая своими загребущими ручищами мои бедра. От неожиданности резко вдыхаю и моментально захлебываюсь. – Стоишь тут как директор церковно-приходской школы. Не с той целью юбками шуршишь, святоша. Давай, – еще крепче стискивает.
Впиваясь в его ладони ногтями, практически силой отдираю их от себя и, наконец, оборачиваюсь.
– Ты выпил, что ли?
– И? – вскидывая брови, корчит рожу и смеется.
– Мы на территории университета! Алкоголь запрещен.
– Охренеть. Хорошо, что ты сказала. А то я не в курсе, – язвительно и в то же время абсолютно легкомысленно произносит Яр. Дергает подбородком вверх и вниз. Хмельными глазами словно бы обжигает. – Больше не буду.
– Ярик…
– Не, ну, чё за прикид, святоша? Эту юбку срочно нужно укоротить, на хрен…
Сминая парчовую ткань, задирает подол выше некуда! Наглыми лапищами по голым бедрам проходится.
– Держись подальше от моей юбки!
– Ладно… – по смеху не похоже, что быстро сдастся. – Танцевать пошли, святоша. Хочу тебя отламбадить.
– Отстань! Я не танцую.
– Чё? В Одессе танцуют все.
Не слушая возражений, вытягивает на площадку. Привлекает слишком близко, у меня сходу дыхание сбивается. Чувствую, что Ярик возбужден, и неумолимо краснею. Никак не привыкну к подобной реакции его тела.
Мелодия быстрая и такого тесного контакта явно не требует, но это ведь Градский…
– Шубадуба
[4], Маруся, – обжигает дыханием, прежде чем оттолкнуть меня, прокрутить и стремительно прижать обратно.
– Алло, ты где? – басом рявкает Ярик мне на ухо.
– В танке, блин!
Отбиваюсь от его объятий больше по привычке. Потому что, на самом деле, не стремлюсь к тому, чтобы отпустил. Люблю, когда он нападает.
– И чё это ты делаешь? А-ха-ха… Просто двигай бедрами, святоша.
– Я двигаю, – но никак не попадаю в чувственный и довольно быстрый латиноамериканский ритм.
– Когда уже научишься? – продолжает ржать.
– Что? Я умею! Просто твои танцы мне не нравятся. Они тупые!
