Стремительно возвращая взгляд на Ярика, улавливаю, как уголки его губ слегка задираются вверх.
И всё.
Щелчок. Темнота.
Глава 26
Мария
Затухающий гул генератора звучит, как рев почившего в сражении зверя. Но я-то без боя не сдамся. Ни за что!
Ярик меня так разозлил… Я его… Вот прямо сейчас!
Скрип. Приближающиеся шаги: один, второй…
Ощутимое колебание воздуха. Влажное тепло дыхания у виска.
Мой дикий и короткий вопль. Цепкий захват Града. Грубый рывок, бросок, и я на спине. Сердце кидается в ребра, как на амбразуру, и разбивается, глупое, на звенящие осколки. Слух закорачивает этим тонким вибрирующим звоном.
– Час расплаты настал, святоша, – дергая еще ниже, Ярик подминает меня под себя.
Сетка кровати жалобно скрипит и прогибается. Я задыхаюсь от какого-то необъяснимого страха, словно в топь проваливаюсь. Еще секунда, и вздохнуть не смогу. Кажется, что нечем будет, и это, затрагивая инстинкты, ужасно пугает. А Градский, сволочь, все напирает и толкает нас еще глубже. Кричу, конечно. Непреднамеренно и вовсе не от восторга. Задыхаюсь возмущениями, когда он, позволяя сетке вернуться в исходное положение, повторяет движение. Раскачивает чертову кровать. Я трясусь от злости и… вырывающегося из-под контроля возбуждения.
– Слезь с меня… Немедленно!!!
– Ты мне себя отдала. Вчера… Раздевайся. Буду брать.
Тело жаром окатывает. Щеки чувствительнее всего покалывает и щиплет. В животе вихрем все запретные ощущения собираются. Скручивает так, что в следующий раз вместо крика изо рта стон сходит.
– Ярик, блин… Я тебя… – голос срывает. Звучит так низко и задушенно, будто я десятикилометровый марафон пробежала.
Сердце восстанавливает формы и наращивает объемы. Распирает грудь, напрочь перекрывая дыхание. К нездоровым ритмам устремляется. Своим грохотом оно меня не просто оглушает – убивает.
Хочу пригрозить: уничтожу, в порошок сотру… Только Яр не дает такой возможности. До боли вцепляясь пальцами в подбородок, почти в рот выталкивает странные обрывки фраз:
– Я тебя… А ты – меня.
Языком по моим распахнутым дрожащим губам проводит. Размашисто и голодно. Столько слюны на мне оставляет, чувствую ее во рту, на губах, вокруг них и даже на подбородке.
Зверюга… Бесстыжий и дикий…
Но и я… Не отдаю отчет своим действиям.
Что вытворяю?
Бесстыдно слизываю оставленную им слюну, катаю во рту, а потом собираю вместе со своей и вязкой пеной выталкиваю между губ. Ярик, улавливая происходящее лишь по звукам, громко и хрипло выдыхает. Набрасывается, черт возьми… С агрессивной жадностью ее забирает. С поражающей меня, словно вирусная инфекция, пошлостью эту провокацию принимает.
Захватываю его нижнюю губу и с чмокающим звуком выпускаю. Снова хватаю. Сосу и отпускаю. Лижу его рот, как одичавшее животное. Лижу, лижу… Бесконтрольно. Быстро. Жаждуще. Издавая для себя самой непонятные звуки.
У меня внутри все горит и пульсирует. Закручивает такими узлами, больно и сладко от них.
Ярик… Мой Ярик…
Он меня в ответ бьет языком, лижет, ласкает.
Это и близко не то, о чем я мечтала, просматривая романтические фильмы о любви… Нет, подобного я не встречала нигде.
Мы измазывает друг друга слюной. Мы требуем больше и больше. Ею покрывается пол моего лица, и она сочится с подбородка на шею, к ушам.
– Ярик… Яричек…
Мне все мало. Я такая голодная… Я хочу еще больше.
Кусаю его, за что приходится: губы, подбородок, щеку. И присасываюсь ко всему, словно пиявка. Темноту разлиновывают охи, ахи, хрипы, чмоки и короткие стоны.
– Еще… Еще… Раздень меня… Всю меня… Всю так сделай… Вот так… Сделай, Яр-р-р…
Он, конечно же, быстро справляется с поставленной задачей. У меня самой бы не так получилось. Меньше минуты проходит, как я оказываюсь под ним полностью голой. И это просто восхитительно… Меня, черт возьми, мало заботит даже то, что в процессе я чуть не лишилась доброй половины волос. С Яриком мне больно и хорошо.
Больно и хорошо…
Привыкаю…
– И сам… Ярик, разденься тоже… Сними, сними… Скорее, иначе я умру…
– Бл*дь… Манюня… Маруся… Замри на секунду, святоша…
Практически не прекращает меня целовать и трогать, пока стягивает и бросает куда-то футболку и скатывает вместе с трусами штаны. Я помогаю: просовываю ему между ног ступню и толкаю мешающую нам одежду, пока не ощущаю, что она отброшена к изножью кровати.
– Ты такой огромный… – с восторгом веду ладонями по лопаткам и плечам. – Мой Ярик… Мой Ярик…
– Что? Что тебе полизать? – рвано выдыхает, накрывая собой.
Тяжелый… Но это так приятно… Одуряюще.
Чувствую, что становлюсь мокрой не только там, где измазывал в слюне. Жаркий секрет выделяется из моей промежности. Его так много… Когда раздвигаю ноги и обхватываю ими бедра Ярика, наше взрывное дыхание дополняют влажные шлепки плоти о плоть.
– Черт… Черт… Маруся… Что хочешь, принцесса? Где тебе полизать? – повторяет вопрос, присасываясь между словами к моим распухшим губам. – Говори… Чего хочешь?
– Сам знаешь…
Краснею настолько сильно… Если бы сохраняла рассудок, испугалась бы, что загорюсь. Хочу, как прошлой ночью, чтобы терзал поцелуями грудь. Она ноет так сильно, кажется, когда Ярик тронет языком, сразу взорвусь. И этот взрыв такой желанный. Невозможно терпеть.
Градский еще разок шумно прихватывает мой рот и, совершая плавное движение, скатывается гораздо ниже, чем я рассчитывала.
– Вообще-то… я имела в виду соски… – с трудом сиплю, но он уже толкает мои ноги вверх. Сильно сгибая в коленях, почти притискивает к груди и… – Звездочки над Вифлеемом, бл*дь… Черт!!! А-а-а-ах-х-хр-р-р-р…
Стону, словно смертельно раненая, когда его рот прижимается к моей промежности. Там так мокро, что впору бы все-таки сгореть. Со стыда. Но нет! Сейчас нельзя… Потом… Ярик с тем же голодом, с которым терзал мой рот, лижет меня прямо там…
Божечки, он лижет меня прямо там!
Низ живота пронизывает незнакомым по своей силе спазмом. Некая огненная стрела влетает в мое тело и под действием царящего внутри сумасшествия превращается то в тугую спираль, то в щекотную волну. Пружинит, вьется, накатывает удушающим пожаром, растекается густым булькающим сиропом.
Ничего не соображаю. В волосы Ярику вцепляюсь и кричу. Что пытаюсь сделать? Остановить или усилить давление? Я, мамочки, не понимаю…
– Ярик… Яр-р-р… Р-р-р-р…
Он там… чмокает, матерится, лижет, засасывает. Моей биологической жидкости все больше, и его слюна добавляется. Ощущаю этот потоп и жар. Течет по чувствительной плоти, бедрам, заднице… Прежде чем просочиться на простынь, затекает между ягодиц.
