– Хорошо.
Он завязывает мне глаза.
И прежде, чем начинаю по-настоящему паниковать, толкает меня спиной на себя и производит захват.
– Доверяешь мне, Маруся?
– Ты – козел, спору нет, – как то самое зеркало, вяло отзываюсь. – Но, да, я тебе доверяю.
– Ленту не трогай. Сейчас я выйду и помогу тебе.
– Хорошо, – снова соглашаюсь я.
Тепло и сила его тела исчезают. Я слышу хлопок двери. А потом… Тишина затягивается.
Он там курит, что ли? Я его убью! Содрогаясь, сдавленно и громко сглатываю.
Ярик, блин… Вернись, пожалуйста…
Если он хочет меня испугать, ему это удается. Без Града мне в разы страшнее, чем с ним.
Когда дверь с моей стороны, наконец, открывается, не могу сдержать вздоха облегчения. Градский берет меня за руки и попросту стягивает с сиденья. Я практически падаю в его объятия. Слышу, как Яр шумно втягивает кислород и хрипловато смеется.
– Осторожно, святоша… Вот так… Сюда иди. Не бойся ты так… Не настолько бойся…
– Я не боюсь!
– Угу. Понял. Давай, буду тебя направлять.
Идем мы недолго. Почва под ногами сначала мягкая, как трава. Потом твердая, как асфальт.
– Постой тут, ок?
Я понятие не имею, где мы находимся, и что в этот момент делает Ярик. Распознаю клацанье кнопок. Почти сразу за этим раздается системный писк, и скрипит дверь.
– Ступеньки вниз, – оповещает Град, снова прихватывая ладонями мою талию. – Просто шагай, если что, подстрахую.
Я и шагаю. Машинально считаю количество – двадцать четыре. Пролет, и снова ступеньки вниз. В этот раз уже двадцать семь. Вновь повторяется системный писк и приглушенный лязг двери. Чуть погодя, когда мы ступаем через высокий порог, о котором заранее предупреждает Ярик, следуют глухой стук и отчетливые щелчки множественных замков.
Мы заперты.
Когда Градский снимает с меня повязку, требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к свету. Не знаю, на что конкретно рассчитывала, но оценивая небольшое бетонированное помещение, испытываю изумление и разочарование.
А что ты хотела, Титова? Ужин при свечах и фейерверки в твою честь? Так это не к Ярику.
Серость пространства разбавляют красный угловой диван и желтый продолговатый стол. Кажется, на этом все… Град не дает толком осмотреться. Ведет меня по узкому коридору дальше. И мы попадаем в спальню. Небольшую, но хорошо обставленную. Две узкие кровати, тумбочка между ними и шкаф в углу.
– Где мы?
– В секретном бункере, – отзывается Ярик с усмешкой. Он явно доволен произведенным эффектом. – Когда я говорю «секретный», не преувеличиваю, кроме тебя и меня об этом месте, на данный момент, знают только три человека.
– Ого, – верчу головой.
– Здесь есть все необходимое: запас продуктов, одежда, медикаменты…
– А чей он? Кто его построил и оборудовал?
– Ридер. Точнее, его папашка. Он же помешанный на безопасности параноик, помнишь? Все ждет, что Китай на нас ядерную бомбу сбросит.
Ярик смеется, и я за ним.
– А что мы будем здесь делать?
– Представлять, что мы последние выжившие на земле. Управление прислало нам задание.
– Какое? – подхватываю я.
– На нас возложена священная миссия. Мы должны делать новых людей.
– Придурок.
– Это круче, чем быть президентом, святоша. Да это круче, чем быть Юрием Гагариным!
– Я не хочу в космос.
– Но мы обязательно туда полетим, – склоняясь, практически касается губами моей скулы. Приглушает голос: – Сначала мы будем делать это в специальном скафандре, а потом, когда станет получаться идеально… кожа к коже.
– Мечтай дальше, Градский!
В загруженной продуктами кладовой мы находим вино. И, размещаясь на том самом красном диване, откупориваем его.
– Мы тут до утра, правда? – волнуюсь, чтобы он не садился за руль выпившим.
– Часов до пяти точно. Утром у меня тренировка. Тренер за яйца подвесит, если не появлюсь.
Скидывая туфли, подтягиваю ноги под себя. Вино кажется вкусным. И первый бокал я осушаю залпом.
– Когда вы вылетаете в Варшаву? – тщательно скрываю грусть, наперед зная, что буду тосковать.
– Во вторник.
Град пьет с горла. Он не признает бокалы и стаканы. Особенно, когда мы пьем в его машине пиво. Я отказываюсь пить из банки или бутылки, он ржет, обзывает меня «принцесской» и достает из бардачка пластиковые стаканы. В этом весь Ярик. Он вроде как ничего такого не делает, но в то же время всегда помнит о моих заморочках. Если бы мы сейчас вернулись к машине, и я разнылась, что у меня болят ноги, у него в багажнике, стопроцентно, нашлись бы мои шлепки.
– А сколько тебя не будет?
– Дней десять. Чего приуныла, святоша? Скучать будешь?
– Еще чего! Просто… – невольно краснею и отвожу взгляд. – Мне придется одной в универ ездить.
– Не понимаю, в чем проблема? – фыркает Град. – У тебя есть права.
– На улицах полно идиотов, которые ездят не по правилам, а как им хочется. У меня еще нет такого опыта, чтобы на все это безобразие успевать реагировать.
– Нужно больше практиковаться.
– Я практикуюсь, когда езжу с тобой в деревню.
– Это не то. Надо по городу. Завтра после трени заберу тебя. Сядешь, покатаемся.
– Завтра венчание, – напоминаю ему я.
– Точно, бля… Не хочу я в эту церковь… Это же не обязательно? Давай слиняем.
– Если получится.
– Получится.
– Яр… – мой голос резко обрывается.
Потому как… неожиданно тухнет свет, и весь бункер погружается в беспроглядную темноту.
Глава 3
Ярослав
Сижу и слушаю, как стучат у Машки зубы. Нам больше не смешно. Пару часов назад было весело, сейчас даже мое дикое нутро разбивает безотчетная тревога.
Гипнотизирую взглядом застывшую вокруг нас темноту.
Когда питание отключилось, естественно, легла вся система безопасности. Код ввести невозможно. Мы взаперти.
Я. Машка. И тишина.
Сколько времени прошло? Как быстро Ридер додумается явиться? Кроме него ведь ни одна живая душа не в курсах, что мы здесь.
Сука, что за *бучий кретинизм?
Титова в очередной раз воскрешает свой смартфон. Подсветка ненадолго озаряет ее милое перепуганное личико. Святоша проверяет связь. Ее здесь нет. И она не появится, даже если включится свет. Мы оба это понимает, но «сеструля» упорно повторяет бессмысленные попытки.
