— Не думай, что я за тобой бегать буду!
— Да не приведи Господь, Сережа!
— Сережа… — как настоящий придурок, напоследок покривлялся.
Бесил его этот ее голосок! Пусть еще что-то скажет! Пусть снова его так назовет…
Увы и ах, конфликтное "свидание" закончилось на драматической ноте. Адресовав ему последний ядовитый взгляд, Ника забежала в общежитие. А он, яростно отряхивая ни в чем неповинную куртку, еще некоторое время смотрел на медленно раскачивающуюся дверь.
***
Алина с Русланой подскочили на ноги, как только младшая сестра отворила дверь в комнату.
— Пришла! Слава Богу!
— И где тебя столько времени носило?
— Я вот уже решалась маме набрать, — нервно выкрикнула Алина, размахивая зажатым в ладони смартфоном.
Ника флегматично передернула плечами и, скинув забрызганные грязью шлепки, прошла к своей кровати. Рухнула на бок, не раздеваясь. Поджимая продрогшие ноги, прикрыла глаза.
— Где вы, черт возьми, были? Мы прочесали весь парк.
"План В" все-таки вывели в действие. Нике оставалось только утешиться тем, что Град ее из парка увел.
— Почему ты телефон с собой не взяла?
— Не было, куда положить. Не таскать же в руках.
— Таскать! — прикрикнула на нее Алина. И тут же подозрительно прищурилась. — Где вы были? Ты видела, что на улице темно?
— В кино.
— Он тебя не обидел?
— Нет.
— Никуша, только не лги нам, — взмолилась дрожащим голосом Алина.
Опустившись на кровать, прикоснулась ладонью к ее холодной щеке.
— Ты же знаешь, что можешь нам все-все рассказывать? — добавила натянутая, словно струна, Руслана.
— Вы, что, больные? — чуть оживившись, обернулась Ника.
Глянула на сестер осуждающе. Сбросила руку Алины и, подложив под щеку ладони, снова закрыла глаза.
— Ничего он мне не сделал. Пальцем не тронул. Вел себя как кретин, и делов-то… А сейчас я собираюсь спать.
— Какой спать? Что он тебе говорил? Что вы вообще делали?
— Ничего важного, чтобы еще и пересказывать.
— Тебя не было три часа! Что-то же вы делали все это время?
— Я же сказала! Кино смотрели.
— Какое?
— "Соблазнитель".
Алина замерла с перекошенным лицом.
— Подожди, подожди… Что это за кино? И где вы его смотрели?
Нике снова пришлось подняться.
— Слушай, ты знаешь, что у тебя синдром гиперопеки? Лучше делай с этим что-то сейчас. Ты же слышишь меня? Я сказала, в кинотеатре.
— Но зачем ты с ним туда пошла? Он же… он же не нравится тебе?
— Нет, он мне не нравится, — заверила сестру без промедления. — Все нормально. Я просто устала и хочу отдохнуть.
— Оставь ее, — сдалась первой Руслана. — Ты же видишь, жива и здорова. Пусть спит.
Не спала. Не могла уснуть. Слышала, как сестры, сходив поочередно в душ, готовились ко сну. Переговаривались шепотом, чтобы ее не беспокоить. А сон к Нике все равно не шел. Сердце в груди отчего-то колотилось, а тело горело.
"Наверное, перемерзла и простыла…"
"Хоть бы…"
Перед мысленным взором зачем-то, как на перемотке, раз за разом прокручивался уходящий день. Все моменты с Градским. Все-все, что он ей сказал — дословно.
За окном усилился ветер, и снова припустил дождь. Нику отчаянно потянуло домой, в родную обстановку. И такая тоска ее обуяла, сердце в груди сжалось, налилось тяжестью и заныло.
С некоторых пор рвалась во взрослый мир, а сейчас — взрослый мир ее не принимал.
Глава 5
Люблю момент из Библии, где Ленин в светящейся кепке ходил по воде.
© Noize МС "Come $оmе AII"
Телефонный звонок разбудил Градских на рассвете.
— Да? Что, опять? — бубнил спросонья Николай Иванович. — Хорошо. Сейчас спущусь.
— Что случилось? Кто это? — настенный светильник мягко осветил хозяйскую спальню. — Куда ты? Коля? Коля?
— Все нормально. Спи.
Какой там спать, если сердце уже зашлось тревогой?
Набросив длинный атласный халат, Валентина Алексеевна поспешила следом за мужем. В пустых коридорах дома царила мирная тишина, но сердцебиение все набирало обороты. Воздуха стало недостаточно. В прихожей пальцы судорожно смяли ворот, когда со двора донеслась невнятная ругань.
— Да что же случилось? — взволнованно выдохнула женщина на ходу.
Распахнув дверь, Градский-старший недобро усмехнулся.
— Все в порядке, мать, — успокоил жену, чуть повысив голос, чтобы быть услышанным с обеих сторон. — Додика нашего привезли.
— Коля, хоть ты… выбирай выражения.
Бросившись к двери, столкнулась в проеме с сыном. Громко ахнула, прижимая ладонь ко рту.
— Господи! Что опять случилось?
Из рассеченой брови Сергея сочилась кровь. Стекая по щеке, капала на клетчатую рубашку.
— Нужно "скорую”! Нужно… — поддаваясь панике, залепетала мать. — Господи, Коля, что ты стоишь?! Он же сейчас кровью истечет!
— Валя, ты в своем уме? Сейчас же прекрати истерику. Носишься с ним, как с писаной торбой… По-старинке "зеленкой", и пусть сверкает, как новогодняя елка.
— Знаешь что, Коля? — рассердилась. Посмотрела на мужа с выразительным упреком и материнской обидой. — Сейчас твой суровый воспитательный подход просто преступен! Столько крови, вдруг порез глубокий? Может, ребенка "зашивать" нужно!
— Вдруг, не вдруг… Я — не суровый воспитатель. Я — адекватно оцениваю то, что вижу. Не делай из меня зверя. Если бы тут было что-то серьезное, Валера бы его не домой привез, а в больницу, — в свою очередь рассердился Николай Иванович. — Успокойся. Все нормально с твоим ребенком! Пластырем заклеит — заживет.
— Не смей меня успокаивать! Если тебе плевать на сына, то мне — нет! Ни ты, ни Валера медицинского образования не имеете…
Отказываясь принимать участие в очередном "семейном совете", Серега прошагал мимо них и направился в свою комнату. С некоторых пор серьезно полагал, что в их доме все являлись ненормальными. Не только он, со своей бессердечностью. У отца — маниакальный психоз, у матери — паранойя. Хотя, несомненно, именно он причина их помешательства.
К сожалению, скрыться от удушающей родительской опеки Град не успел.
— Сережа, — заметив, что он уходит, мать припустила следом.
— Спасибо, Валера, — не имея времени на обычные светские беседы, отец "на отъеб*сь" поблагодарил милиционера, конвоировавшего Серегу домой. — Сколько с меня?
