Повторил — тот же эффект. To есть полное отсутствие результата.
Раскачиваясь на пятках, задумался, как дальше поступить. Кузиного номера телефона у него не было. Да и вряд ли бы она впустила, если бы он попросил. Вот если бы открыла, попытался бы ее задержать.
Сознание растоптало страшное опасение…
Сбежал на первый этаж, на ходу набирая Алину.
— Я сейчас передам трубу вахтерше вашей. Скажи, пусть ключ мне даст.
— Какой ключ?
— От вашей комнаты.
— Зачем это? Ника тебе не открывает?
— За дверью очень тихо, словно ее нет. Но я… это… Я просто подумал… вдруг она… вдруг она себе что-то сделала… — промямлил, будто умственно отсталый.
Воздуха не хватало. И слова где-то в глотке застревали. Щекам неожиданно сделалось горячо, и он тупо порадовался тому, что, кроме старухи с вахты, его никто не видит.
— О Боже… — пискнула Аля и на какое-то время потерялась. Сереге даже показалось, что звонок прервался, пока она не заговорила снова. — Хорошо. Передай телефон Надежде Леонидовне.
Второй раз поднимался на нужный этаж быстрее. Действовал без промедления. Вставил ключ в замок. Провернул. Вошел.
Глава 9
Мы сжимали друг друга так крепко, Что в объятиях ломались кости.
Мне такое встречалось редко. Нет, я не видел — ни до, ни после.
© NЮ "Веснушки"
Кузя находилась в комнате. И она была, слава Богу, в которого он продолжал не верить, жива и здорова. Приподнялась на кровати и, обернувшись, оторопело уставилась, будто не Градского увидела, а приведение графа Дракулы.
Серега на нее смотрел так же ошарашено. Только не потому что, как она, не ожидал увидеть. А потому что охр*нел от эмоций, которые разбились в его груди.
Он себя убеждал, что все прошло и схлынуло. Химические и гормональные реакции не должны тянуться так долго. Он же столько времени провел в завязке! Сейчас должен был случиться тот самый эпизод, когда ему забавно, а она — такая, как все.
Ни хр*на.
От одного ее вида его накрыло. Внутри все перевернулось и болезненно сжалось. Горло подпер ком, который не позволял Граду ни говорить, ни дышать. А сердце забилось с такой силой, что казалось, тело по инерции тоже туда-сюда заходило.
"Супер".
"Ох*ительно просто".
— Ты что… — Доминика села. — Ты зачем пришел? Как вошел? — она, вроде, рассердилась, но в то же время все еще не могла справиться с шоком. — Уходи сейчас же.
Граду пришлось проглотить обратно все свое дерьмо, чтобы просто иметь возможность ответить ей. И это было труднее всего, что он делал ранее.
— Не уйду.
Странно, но он до такой степени жаждал смотреть на Нику, что готов был сказать ей, что угодно.
— Алина тебя прислала, да? Так передай, что у меня все нормально.
— Я сам захотел прийти.
— Ну и зачем? Я лично тебя видеть не хочу! И чтобы ты ко мне приходил — никогда не хотела.
— Ты меня ненавидишь, я помню.
— Хорошо, что помнишь. А теперь проваливай!
Яростно дернула со стороны допотопного шкафа какую-то штору. Протянула ее до самого окна. Сергей замер, ошарашено глядя на бордовое полотно. Это не являлось балдахином, это было… фиг пойми чем!
Растерянно оглядевшись, мимоходом подумал, что вся обстановка комнатки для него дичайше странная. Он такого дизайна нигде раньше не встречал. Количество кроватей и прочей разносортной мебели на квадратный метр зашкаливало. Тут тебе и спальные места, и рабочие зоны, и гардероб, и кухонный уголок. Даже на стенах не наблюдалось свободного пространства. Плакаты, пробковые доски с фотографиями и яркими лоскутками заметок, книжные полки, гирлянда и скопище разноцветных бумажных бабочек.
"До самой далекой планеты не так уж, друзья, далеко!"
Да, нашлось место и для совкового мотиватора с Гагариным. Он им, что, по наследству достался?
Вопреки хамской встрече, которую устроила ему плюшка, и банальному эстетическому недоумению, Градский не смог просто развернуться и уйти. Первое, что сообразил, тупо глядя на цветочный узор тонкого длинного коврика: нужно разуться.
Скинул кроссовки. Куртку снимать почему-то не посмел. Нерешительно пересек комнату. Сел на скрипучий стул у письменного стола и уперся взглядом в бордовую штору.
— Я все улажу, Кузя. Будет собрание факультета. Все узнают, что это неправда. Закревич сам признается, что оболгал тебя.
"Если сможет…"
— А тебе откуда знать: оболгал или кет? Может, я…
Сжал кулаки. Поступательно вдохнул и выдохнул.
— Молчи, Кузя. Молчи. Когда ты уже научишься?
— Я в своей комнате. Хочу — говорю, хочу — нет. А ты можешь не слушать. И вообще…
После он сам себе покается, и сам себя осудит.
После…
Резко задрав штору, стремительно нырнул в бордовый полумрак. Двинулся на сжавшуюся в уголке девушку. Она что-то пропищала в знак протеста, но как только Градский остановился — ответно замерла. Широко распахнув глаза, смотрела на него с запредельной озадаченностью.
Маленькая наивная Ника.
Пока она увязала в смятении, в его испорченном подсознании родилась потребность: максимально ограничить ее подвижность. Разместил одно колено между бедер девушки, второе — с внешней стороны. Выставил по бокам ладони. Кузя, будто под гипнозом, следила за этими действиями с неожиданным смирением. Придвинувшись ближе, словно то самое животное, которое полтора часа назад бесновалось и жаждало убивать, вдохнул в себя ее запах. И он ему невероятно сильно пришелся по вкусу.
Внутри все задрожало. Распознал свирепое сексуальное возбуждение и еще какой- то долбанный трепет. Остальное легло на душу неразделимой массой.
В очередной раз подвергся шекспировским страстям: уйти или остаться?
Стиснув зубы, посмотрел Доминике прямо в глаза, напоминая себе, что пришел не за тем, чтобы ее обнюхивать.
"Сука…"
Вот только и она в ответ так смотрела, что дух захватывало, и все мысли сбивались в кашу.
Не к месту и совсем не вовремя вспомнилось, как Леська несколько лет назад, треща по телефону, сообщила одной из подруг: "Он только обнял меня, а у меня в животе бабочки закружили, представляешь?"
У Кузнецовой ничего еще не было, теперь он это знал. И поразился своему скотскому желанию стать тем, кто разбудит этих бабочек.
Не стоило об этом даже думать. Вот только мысли эти, мучительно волнующие, никак не хотели отступать.
Град сам себе не верил, настолько все ощущения казались невероятными. Ничего подобного и вообразить бы никогда не смог. А сейчас… Старался не дышать, а все равно в груди все гремело.
