И заулыбалась, наконец.
— Кстати, что там с физрой? Соглашалась бы на четверку… Серега тебе правильно сказал, в следующем семестре перекроешь.
Оставив Нику, Алина включила чайник и принялась доставать продукты из пакета.
— Физрук неожиданно сдался, — самой до сих пор не верилось. — Сегодня зашла к нему перед третьей парой, он скривился, словно у него при виде меня диарея начинается, и пробурчал, брызжа слюной, чтобы давала "зачетку". Я, естественно, ни в какую! Думаю, сейчас влепит четверку, я ему этой "зачеткой" по голове настучу… — ущипнула краешек сахарной булочки и, отправив кусок в рот, блаженно прикрыла глаза.
— Ну и? — нетерпеливо поторопила сестру Аля. — Надеюсь, ты его все-таки не побила.
— Не успела. Цаплин психанул, что я "зачетку" не даю. Шмяк-шмяк, распял на столе экзаменационную ведомость, — изобразила физрука мимикой и жестами. — И как выведет напротив моей фамилии жирную пятерку! Наверное, я его очень сильно достала.
Алина засмеялась, представляя всю ситуацию в красках.
— Ты-то можешь. Я не удивлена.
— Сказал, чтобы только не расслаблялась, все нормативы он с меня спросит в следующем семестре. Но я даже порадоваться не успела, как "вышка" началась, и этот "подбитый" мне все настроение испортил.
Едва вскипел чайник, в комнату ввалилась нагруженная папками и книгами Руслана.
— Есть хочу! Аж трясет.
— Раздевайся. Сейчас чай пить будем.
— Да я бы супа для начала…
— Успеешь еще. Давай пока погреемся чаем, неохота идти в кухню. Холод по коридорам собачий.
— Ну, давайте.
Вечером, когда разомлевшая и сытая Ника, укутавшись по самую шею в одеяло, попеременно краснея и бледнея, читала вместо "вышки" увлекательный и весьма пикантный любовный роман, Аля снова решила с ней поговорить.
— Как у вас с Градом? Ему понравился твой подарок?
— А то! — довольно заулыбалась.
— Классно. А ты как? Довольна, что он доволен?
Ника выглянула поверх планшета.
— Что за тавтология? У тебя слова закончились? Масло масляное…
— Ага, вода водяная. Так что?
— Что?
— Ты довольна?
— Ну, конечно, довольна. Я же старалась, голову ломала…
Аля вздохнула. Помолчала. А потом обрушила прямой вопрос:
— Ты в него влюблена, да?
У Ники перехватило дыхание. И сердце от неожиданности остановилось. Еще мгновение — и инфаркт. Смерть. Конец.
— Ты чего? Вообще уже? Мы просто друзья, — просипела, едва сумев взять себя в руки.
— Ник, я же вижу…
— Да что ты видишь? Я… я… не смей так думать! Я не влюблена, — в голос, вопреки всему, просочилась паника. — И… не говори так больше! Обещай.
— Ника…
— Обещай…
— Хорошо, — вздохнула Алина. — Хорошо.
— Обещай!
— Обещаю, — обхватила младшую сестру руками, прижала к себе, чувствуя ее дрожь и небывалое волнение. — Все хорошо. Больше так не буду, честно. Все хорошо.
А у самой в груди все сжалось.
К кровати подступила Руся. Встретившись с ней взглядом, осуждающе качнула головой.
— Ник, давай тот фильм посмотрим, который ты хотела, — предложила, как ни в чем не бывало.
— Мне нужно учить математику, — сдавленно произнесла младшая.
— Экзамен через полторы недели. И вообще, пятница…
— Ладно. Включай. Посмотрим.
Во время просмотра систры, как и обычно, комментировали действия героев и хохотали. Но некая напряженность между ними все же оставалась. Ее невозможно было прогнать, потому что все трое не могли перестать думать над озвученным Алей вопросом.
Глава 13
Я украду, тебя украду. Я украду твою душу к утру.
© Сати Казакова & МС Doni "Я украду"
Сквозь пелену сна до Ники доносилась череда непрерывных ударов в дверь. Натягивая одеяло повыше, она пыталась игнорировать шум. Ее не волковало, если даже в общежитии начался пожар. Спать хотелось сильнее, чем жить.
Белка грызла орех, придерживая его своими милыми мохнатыми лапками, из густых зарослей сочной зеленой травы выглядывал сероухий заяц, дятел противно долбил дерево…
— Чего тебе, Градский? — послышался голос старшей сестры.
— Дай пройти.
Доминика еще окончательно не проснулась, а сердцебиение у нее уже ускорилось.
Белка испуганно юркнула в норку уронив свой орешек. Шелохнувшись, трава спрятала зайца. Даже противный дятел перестал стучать.
— Никуда я тебя не пущу. Ника уже спит. Чего тебе от нее надо? Прекращай, Градский, — повысила голос Алина.
— Аля, отойди. Все равно войду ведь.
— Ненормальный.
Стук ботинок по ковру, неразборчивое бормотание Руси, бряцанье ключей и приглушенный шорох: ко всем этим звукам Ника прислушивалась, уже не тая разыгрывающегося в груди волнения.
— Разуваться когда-нибудь научишься? Здесь тебе не дома, прислуги нет, чтобы прибираться. Завтра твоя Кузька будет с веником бегать. Что ты смотришь? Обычные люди так и живут!
Тяжелые шаги, словно на обратной перемотке, отдалились. Очевидно, Градский вернулся снимать обувь.
Пока Доминика мысленно визуализировала все его действия, приближение повторилось.
Сонная пелена окончательно спала, когда к щеке невесомо прикоснулись холодные и шершавые мужские пальцы. Сердцу мгновенно мало места стало, даже дышать получалось с трудом.
Приподняв веки, направила в сторону Градского хмурый взгляд.
— Чего тебе надо, Сережа? — просипела, ощущая, как к щекам подступает жаркий румянец. — Что случилось?
Сдвинув бейсболку на затылок, он опустил взгляд. Череда неразборчивых эмоций растерзали ее сердце, когда челюсти Сергея с силой сжались, мышцы проступили напряжением, а ноздри расширились.
На лице парня плясали тени, но внутри него, как догадалась Ника, курсировало гораздо больше непонятных мыслей и желаний.
Приподнявшись, потянулась рукой к его ладони. Переплела свои теплые пальцы с его холодными. Серега отреагировал мгновенно. Поднял взгляд. Изогнул губы в легкой ухмылке.
— Кто учил сестер Кузнецовых приветствовать гостей? Папа или мама?
У Ники никак не получалось распознать, какое настроение господствует внутри него. Расстроен ли он, или же ей так только кажется?
Когда смотрела в глаза Граду, терялась, забывая слова, которыми раньше отлично умела пользоваться. Сердце лихорадочно гуляло по грудной клетке. Все тело гудело от его шальной пляски.
