Глава 30
Он словно магнит, я так же, как обычно… Вновь делаю вид, что мне все безразлично.
© Artik & Asti "Под гипнозом"
Градский прижимал ее к постели, пресекая какие-либо попытки высвободиться, не меньше десяти минут. Удерживая вес на предплечье одной руки, вторую распластал под левой грудью Доминики, словно разговаривая с ее сердцем и убеждая его успокоиться. А ей казалось, что оно неудержимо бьется уже на выходе
— где-то в глотке. Гулко. Часто. Отчаянно. Благо хоть взглядом Сергей ее больше не терзал. Уткнувшись лбом в матрас рядом с головой Ники, возможно, и сам использовал время, чтобы прийти в себя.
Дыхание плавно успокаивалось. Только тело продолжало звенеть от напряжения, претерпевая необратимые глобальные изменения. Вместе с тем неизбежно менялась атмосфера в самой спальне.
А ведь изначально не планировала она с ним спать. Легенду с замужеством поддерживала, чтобы Град на старте отстал и даже не пытался налаживать какие- либо контакты. Вот только в том самом, памятном для них, парке он так смотрел на нее… Совсем как раньше. И позже, по дороге в университет, тоже. От одних лишь этих взглядов у Доминики внутри все расстроилось. Попав под воздействие силовой энергетики Градского, будто в один миг обезумела. Делала все, что можно… И все, что нельзя.
Сергей поднялся и, бесстыдно продефилировав к выходу на балкон, открыл настежь дверь. В спальню просочился суровый ночной воздух, тотчас стремительно пробираясь зябким холодом под кожу. Ника попыталась заблокировать физические реакции, подстроиться под новый температурный режим, но тело все же начало ощутимо потряхивать.
Подхватив пачку сигарет, Градский так же неторопливо вернулся к кровати. Присел на угол. Перекатывая между пальцами незажженную сигарету, направил в ее сторону взгляд. Сходу в упор. Яростно, пронзительно, нагло — пробирался в самую душу!
— Теперь, давай, нормально поговорим.
— Одеться хоть можно? — хотела, чтобы голос прозвучал раздраженно, но даже на этот окрас не хватило сил.
— Вперед, — пожал мужчина плечами, напоследок окидывая ее с головы до ног жадным взглядом. — Я тем временем покурю.
— Лучше тоже оденься. А то я… так не смогу.
To ли у Градского нервы не выдержали, то ли ее слова действительно показались ему смешными, — он засмеялся. Раскатисто и хрипло, смущая Нику пуще прежнего.
Путаясь в эмоциональных реакциях и никак не определяясь с тактикой дальнейшего поведения, она поспешила спрятаться в ванной, чтобы выкупаться, согреться, духовно окрепнуть. Но уже по пути во временное убежище вытекание густой теплой жидкости из промежности спровоцировало у Кузнецовой новый приступ паники. Убеждала себя, что этот процесс естественный и абсолютно безобидный, в конце концов, она, как дочь врача-гинеколога, понимала подобные вещи лучше других женщин. Но на эмоциях реагировала, словно глупый подросток. Боялась взглянуть вниз, рисуя в своем воображение какие-то дикие и странно- волнующие картинки. Подмывалась на ощупь, с плотно сомкнутыми глазами. И отстраненно надеялась, что последствия этой близости не настигнут ее через две- три недели.
Когда шла к Градскому, немного по-другому воображала то, что должно случиться. Да что там немного… Он ее размазал. Все ее чувства, принципы и представления.
Вернувшись в спальню, не без опаски заметила, что теперь горит весь верхний свет. Не спрячешься, будто на сцену вышла. Градский, ожидая ее, стоял у окна. Убрав руки в карманы брюк, смотрел в темноту. Ника замерла по центру комнаты, не решаясь его даже окликнуть. Взволнованно натягивая манжеты платья на кисти, глядела на мощную мужскую спину и чувствовала, как само по себе сбивается дыхание. Мысли становились откровенно пугающими. Одна, поразительно ясная, разнесла сознание буквально на щепки: любить его будет до последнего вздоха.
Что бы ни делала, чем бы и кем бы ни заполняла свою жизнь — ничто не изменит того, что случилось с ними шесть лет назад.
Эту любовь невозможно пережить.
Такие чувства проносят через всю жизнь. С ними умирают.
— Начинай, Республика. Я тебя внимательно слушаю.
Слушал, но видеть, очевидно, не хотел.
— Ты… злишься? — ее голос дрогнул.
Но на фоне всего, что происходило с ними в каком-то совершенно неправдоподобном онлайн-режиме, это казалось совсем незначительной мелочью.
— Злюсь. Но это мои проблемы. Тебя не коснется.
Обернулся.
Глянул так, что Нику горячей волной накрыло. Эмоции пошли разноплановые, даже не пыталась вычленить какую-либо конкретную и определить более значащую. Широко распахнутыми глазами следила за тем, как Сергей медленно, крадучись, будто зверь, запугивающий свою добычу, приближается.
— Сейчас я хочу понять тебя, Доминика. Будь добра, вывернуть все, что имеется в твоей прелестной головке. Зачем ты, мать твою, это сделала? Что за цирк с замужеством устроила?
Склонив голову, Кузнецова заговорила едва слышно, от усталости удивительно беспристрастно, уже не пытаясь окрасить голос какими-либо эмоциями, которые продолжали сотрясать ее душу:
— Ребенок — не мой. Саврань — не муж. Пока. Очень старается им стать. Завтра мы вдвоем едем к моим родителям. Его родня тоже появится на ужине. Наверное, Олег сделает официальное предложение. Знаю, что он уже купил кольцо, случайно Алине проболтался, а она — мне… — пожала плечами, словно ей плевать. Хотя в какой-то степени именно в тот момент так и ощущалось. — Олег очень хороший. Правда. Порядочный и добрый. Улыбчивый, любит пошутить. С ним легко и нескучно. Он никогда не переходить границы, не заставляет меня чувствовать себя дискомфортно. Он… даже никогда ко мне не приставал. Очевидно, решил, что свадьба — единственное, что позволяет сократить дистанцию.
Не стала добавлять, что именно она своей холодностью и отчужденностью удерживала его на этой дистанции. Стыдно было признаться даже себе самой, что у Олега о ней сложилось какое-то слишком возвышенное представление: будто она, наперерез современным реалиям, этакая последняя непорочная дева. А ведь Ника даже до этого вечера ею не являлась. Градский пробудил ее женскую чувственность и показал ей взрослый мир еще шесть лет назад.
Олег целовал нежно и осторожно. Не впечатывался в тело Ники с одержимой страстью. Никогда не проявлял грубость, даже ненароком за грудь не прихватил. Мягкий и обходительный, он Нику порой немного раздражал. Очень редко, но все же случалось… В остальном же ей нравилось болтать с ним обо всем на свете, смотреть фильмы, ходить в кафе, гулять по городу и просто проводить время.
Все было относительно хорошо, пока в ее мир не врывалась какая-либо информация о Градском. Порой, чтобы участилось сердцебиение, хватало увидеть новый рекламный щит "СтройГрада" или столкнуться в университете с Валентиной Алексеевной. А уж если видела самого Сергея в городских новостях или слышала о нем какую-то конкретную информацию — ток по телу проходил.
