Стремительно расталкивая охрану, Ева с разбегу влетает в грудь Адама. Обхватывая руками, прижимается с безумным отчаянием. Кто-то шарпает ее за куртку назад. Сцепляя пальцы, раздирает ногтями кожу. Но не позволяет себя отлепить.
— Аккуратнее, бл*дь, — выставляя руки за ее спиной, Титов яростно отталкивает охранника, посмевшего к ней прикоснуться. — Оставь ее, мать твою. Дай нам минуту.
— Мне так жаль, Адам. Я… я… все, что я сказала — неправда, — ее потерянный взгляд лихорадочно мечется по его лицу.
И Титов перестает дышать. Одно долгое мгновение он полагает, что в его грудь все-таки прошел выстрел.
Но он все еще ощущает сумасшедшее биение сердца. И теплое дыхание Евы по своей холодной коже. Он старается запомнить и сберечь внутри себя каждую черточку ее лица. На большее у них нет времени.
Кровь в его венах превращается в густой сироп. Это не последнее их прощание. Нет, конечно. Адам сделает все, чтобы вырвать Еву из этого ада.
— Ну, хватит. Забирайте ее.
Один из самых крупных охранников, бесцеремонно пробираясь между их телами, оборачивает руку вокруг талии девушки. Тянет ее на себя. Выполняя приказ, он, по всей видимости, готов ко всему. При необходимости: оторвать ее по частям.
— Осторожнее!
Холодный металл возвращает свое давление, и Адам, сжимая зубы, остается на месте.
Рисуя в своей голове самые ужасающие сценарии дальнейшего развития событий, Ева как никогда остро осознает свое бессилие против безумия отца. Из ее горла вырывается крик, который практически моментально заглушает большая мужская ладонь.
— Признаться, я не ожидал подобного. Во всяком случае, не в таких масштабах, — выплевывает Исаев с презрением. — Не от тебя, Ева.
Жестокое лицо отца в фокусе ее зрительного восприятия становится расплывчатым. Ползет цветными кругами. Теряет форму. Становится безликим пятном.
А после веки Евы тяжелеют, и ее сознание заволакивает абсолютная темнота.
Глава 16
…ты говорил, город — сила,
а тут слабые все.
© к/ф Брат
День шестьдесят второй.
Под прицелами пистолетов Титова силой усаживают на низкий металлический стул и связывают ему руки за спиной. Слегка склоняя голову вниз, он выжидающе смотрит на Исаева.
Ни следа страха.
— Проклятый ублюдок, — раздраженно цедит мужчина. — Письмо, которое ты мне прислал… Значит ли это, что папка у тебя?
Хмыкнув, Адам расплывается в самодовольной ухмылке.
— Я прислал тебе фото весьма «любопытных» файлов. Они, вроде как, эксклюзивные, нет?
Павла Алексеевича охватывает ярость. Она обжигает его грудь, как взрывная ударная волна. Ослепляет и затрудняет дыхание.
Конверт с фотографиями принесли вчера поздним вечером. Трудно передать, что развернулось в душе Исаева при осознании того, что компрометирующие его документы оказались в руках этого чертового выродка. Пацаненка, который должен бояться смотреть ему в глаза.
Еще одного гребаного Титова!
Исаев ненавидел его уже за то, что он посмел путаться вокруг Евы. Когда же Адам стал регулярно промывать ей мозги и подталкивать к дурацким выходкам — он задумался о его убийстве. А уж когда Павел Алексеевич узнал, что Титов украл у него документы… Он просидел в оцепенении несколько часов, запрещая кому-либо входить в кабинет. Такая злость его обуяла — он не мог пошевелиться.
Как? Как это могло произойти в его доме?
Подобную возмутительную наглость проявил когда-то другой Титов. Но у Руслана был доступ. Адам же обошел систему безопасности, использовав Еву.
Жизнь научила Исаева расправляться с врагами без каких-либо сожалений. Незамедлительно, по горячим следам. Но следовать этому правилу сложнее, когда один из них — твой ребенок. Сложнее, чем должно было быть для Павла Алексеевича.
В этот раз ему пришлось сломать голову в поисках верного решения. Часы раздумий тянулись нещадно долго. И то, что приходило — не являлось искомым. Это были эмоции. Самые чудовищные из них посетили Исава в самом конце. Стоя у окна своего кабинета, он видел, как Ева спорит с охранником и выходит за ворота.
Не описать словами всю ту горечь, что разлилась у него в груди. За полчаса она разъела ему внутренности.
— Как ты ее получил? — спрашивает Исаев, игнорируя давление в груди. — Это Ева? Она отдала?
— Нет, — отрицательно двигает подбородком Титов. — Более того, Ева не знает, что папка находится у меня.
— Ты же не рассчитываешь, что я буду выполнять какие-то твои требования? Я не веду переговоров. Ты ничего не получишь. Я просто отправлю людей к тебе домой…
— И ни хр*на там не найдешь, — перебивая его, снова усмехается Адам. — Ты же не рассчитываешь, что я такой дебил? Смотри… Если бы это было так, я бы не смог забрать твою чертову папку. Ты можешь продолжать играть роль местного крестного отца, раз тебе это так по душе. Но тебе придется приберечь этот покровительственный самоуверенный тон для оставшегося миллиона жителей этого города. Со мной — не прокатит.
Исаев выдыхает. Склоняет голову немного вбок и агрессивно кривит губы.
— Что ж… Придется отказаться от этой информации. Если ты будешь мертв, некому будет говорить.
— Хр*н тебе, — откидываясь на спинку, качается на стуле. — Если в течение двадцати четырех часов я не появлюсь дома, — нахально играет бровями, — вся информация с моего жесткого диска, в том числе фото твоих грязных делишек, будет отправлена журналистам. Я надеюсь, ты понимаешь, настолько я серьезен?
Глаза Исаева сужаются. Дыхание становится тяжелее.
— Чего же ты хочешь?
— Твою дочь.
За этот честный ответ Титов получает первый удар в лицо.
— Что ты, мать твою, себе позволяешь?
Сплевывая кровь, парень смеется.
— Мне нужна твоя дочь, — негромко повторяет Адам, скрывая напряжение, которое скручивает его внутренности. — И так, чтобы ты забыл о ее существовании.
— А может, наоборот. Хочешь ее? Отдай документы и забирай. А до этого она не покинет дом и на пять минут.
Это чистой воды — блеф. Исаев не собирается идти на поводу у пацана, который возомнил, что может заставить мир вращаться вокруг себя. Титов ничего не получит. Тем более, Еву.
Никто не смеет его шантажировать. Никто не смеет его предавать!
Даже если Ева не вручила Адаму папку собственноручно, именно она стала его проводником. К тому же, трудно игнорировать ее одержимость этим выродком…
Никакой Бог им не поможет. Исаев скорее удушит дочь собственными руками, чем позволит им с Титовым быть вместе.
