Книга Улей 2, страница 30. Автор книги Елена Тодорова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Улей 2»

Cтраница 30

— Хватит лакать вино, как чай, — зло выпаливает он, вырывая бокал из ее руки.

Приподнимая уголки губ в подобии улыбки, женщина пропускает мимо сознания длинную речь, которая следует за этим. Любуется тем, как бордовое вино в такт его резким словам перекатывается по стенкам выпуклого бокала.

Тянется к бутылке, отведывая «красное» прямо из горлышка. Возмущения Павла Алексеевича возрастают, но ей нет до этого никакого дела.

Упирается плывущим взглядом в полку над камином, ощущая, как горячая волна боли проносится по рваным ранам в груди. Теперь она видит дочь только на фотографиях.

По щекам стекают горячие слезы. Бутылка выскальзывает из рук, окрашивая пушистый светлый ковер безобразными алыми пятнами.

— Ольга? Оля? Ты слышишь меня?

— Я не пойду на работу, — считает нужным сообщить.

И плевать ей, что сейчас ее слова — едва вразумительное бормотание.

— Конечно, не пойдешь, — со злым сарказмом поддерживает жену Исаев. Вдыхает прелый воздух, морщится при виде мошек, порхающих над гроздями несвежего винограда и полосками засохшего сыра.

Стискивая зубы, протягивает руку, впервые испытывая к жене омерзение.

— Давай, пойдем. Тебе нужно как следует проспаться.

— Я не хочу спать. Оставь меня, — яростно вырываясь, она, будто ребенок, вжимается в спинку дивана, не осознавая в это мгновение, что спрятаться подобным образом невозможно.

— Возьми себя в руки, черт возьми! Хватит напиваться! Иначе я устрою так, чтобы тебе помогли.

Отбиваясь, женщина начинает хлестать и царапать его ладони и предплечья. Внутри Исаева поднимается волна злости. Доходит до критических пределов, и ему едва удается подавить ее, чтобы не причинить Ольге физический вред.

Поймав ее за плечи, несколько раз с силой встряхивает. Всколоченные волосы рассыпаются по плечам. Лицо приобретает отдаленно осмысленное выражение, но из-за смазанного вчерашнего макияжа Павлу Алексеевичу трудно воспринимать жену серьезно.

— Посмотри на себя, — сдержанно произносит, подчеркивая ее жалкий вид. Ищет за этим фасадом сильную женщину, которой всегда восхищался. — В кого ты превратилась, Оля? Сейчас не время сдаваться.

Женщина вздрагивает и жалобно поджимает губы. У нее нет сил. Она держалась кремнем много лет, принимая все испытания и невзгоды с каменным лицом. Но последние слова дочери и ее уход выбили из-под ног твердую почву. Одним махом.

— Я не могу это выдержать.

— Должна.

— Что, если она узнает об этом проекте? Он ей расскажет? Вдруг уже рассказал? Я не хочу… Ева не должна знать!

Заскулив, Ольга Владимировна вцепляется руками в плечи мужа.

— Мы же ее так ждали. Помнишь? — спрашивает, заглядывая в глаза. — В какой момент все скатилось под косую? Когда мы ее потеряли? Я же так старалась… Себя не видела, ради нее. Я все делала только для Евы, чтобы у нее было великое будущее, — говорит так громко, что голос постепенно становится охрипшим. — Я хотела только лучшего…

— Знаю.

Вздрагивая, отчаянно качает головой.

— Гольдман как-то сказал мне одну вещь… Стремясь направить ее по правильному пути, я влезла за грани допустимого. Посягнула на ее внутреннюю личность, обтесав все, что мне не нравилось, — с рыдающим воем сжимает ткань его пиджака. — Я тогда не поняла, Паша… А если бы я прислушалась? Может быть… Можно же было все исправить? А сейчас, что? Я же для Евы жила… А теперь… — громко всхлипывает. — Когда она сказала: «Ложись на пол, мама»… — захлебывается плачем, не в состоянии продолжать.

Исаев прикрывает глаза.

— Не думай об этом.

— Она так на меня смотрела… так смотрела… Самой захотелось сдохнуть. Лучше бы она выстрелила, Паша! Лучше бы она меня убила…

— Черт возьми! Что ты мелешь? — злится, но голос ломается, и по телу ползет холодная дрожь.

Ева выстрелила, только целилась она в него. Если бы не этот чертов Титов… Павел Алексеевич просто не ожидал, что у нее хватит духу. На глазах у такого количества людей!

Еве это с рук не сойдет. Приходько верно подметил, порой, чтобы утопить врага — себя не пожалеешь. Костьми ляжет, но не даст дочери отираться у Титовых.

— Возьми себя в руки, — стискивая зубы, просит жену. — Пьянством и истериками проблему не решить.

— Тогда ты реши эту проблему! Верни мне дочь! Сделай же что-нибудь, Павел… Сделай, что угодно! — звучит маниакально, но именно эти слова находят отклик в его душе. — Только верни Еву домой… Прошу тебя!

Порядка сорока минут уходит на то, чтобы утихомирить жену и уложить ее в постель. Спускаясь вниз по лестнице, Исаев промокает платком капельки пота со лба. Сильно сомневается, что выдержит подобную сцену еще хотя бы один день.

Расслабляет узел галстука по пути в кабинет.

Но заняться делами ему так и не удается. После коротких телефонных звонков, один за другим грянули неожиданные посетители.

— Слышал, что у тебя случилось, — суетливо произносит Игорь Анатольевич Толстой, тот самый глава государственной областной администрации, в дом которого ночью прокрался неизвестный преступник. — У меня… — не может подобрать слов, сжимая ладони в кулаки.

— Что у тебя?

— Похожая ситуация, — едва слышно выдавливает Толстой.

— Хватит, мать твою, мямлить!

— У меня похожая ситуация, — повторяет мужчина громче, надеясь на то, что не звучит от этого истерично.

Проведя пальцами по экрану телефона, протягивает его Исаеву.

Пользователь «Адам Титов» прислал новое сообщение.

Открывая его, Павел Алексеевич подсознательно знает, что увидит.

Фотографии и скрины документов.

— Пару дней назад такое же сообщение получил Маслов, и еще чуть раньше — Лиманский.

— Вчера Круглов, — угрюмо добавляет Исаев.

— Чего он хочет, Павел? Зачем он это делает?

Не успевает ответить, как Лидия Михайловна проводит в кабинет еще четырех мужчин.

— Ну что, Паша… Съел? Проглотил, не прожевывая, — зло выпаливает Приходько. — Будем ждать, пока кости нам ломать станет, переваривая? Или что-то, мать твою, наконец, все-таки сделаем? Только ты можешь знать, чего этот Титов добивается. Мало ему твоей крови, он методично зачищает себе всю территорию. Как ты, мать твою, это спровоцировал?

— Может, перестанешь все камни на меня сваливать? — гневным ревом отзывается Исаев. — Я отдал ему свою дочь! Между прочим, с твоей легкой руки! Как видишь, он ею не ограничился. Не успел я придумать, как вернуть Еву домой, этот сукин сын полез дальше. И ты хочешь, чтобы я решил, что делать дальше? Почему бы тебе самому, наконец, не раскинуть извилинами?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация