Едва я открыла входную дверь, как на меня обрушилась лавина музыки. Вивальди гремел так, что едва не закладывало уши. Сделав несколько шагов, я поняла, что звуки доносятся из спальни дедули. Дверь в нее была распахнута настежь.
– Дед! – Позвала я, остановившись на пороге его комнаты.
Дедушка лежал в кресле-качалке, закрыв глаза, и наслаждался мелодией.
– Дедуль! – Ноль реакции. – Де-да-а!
Он аж встрепенулся от неожиданности.
– Твою ж налево! – Вытаращился на меня, ухватившись за сердце.
Я подошла к проигрывателю и убавила звук почти до минимума.
– Оглохнуть же можно.
– Самое то. – Отмахнулся дед. – Соседи не жаловались!
– Еще бы. Если они начнут барабанить в дверь, ты даже не услышишь!
Он нахмурился, и его лоб превратился в одну сплошную морщину.
– Тамарка сказала, что любит Вивальди, так что не зуди!
– А где наш… – я дернула бровями. – Саша?
– Так забился, поди, в угол и плачет. – Хмыкнул дед. – Над своей нелегкой судьбинушкой рыдает.
– Что ты с ним сделал? – Испугалась я.
– Так ничего. Все, как оговорено. – Стал загибать пальцы дед. – Рабочий наряд: уборка, кухня, помывка личного состава.
Я не дослушала. Бросилась искать Алекса. Может, вправду, сбежал?
– Привет, мам! – Бросила матери, заметив ее на кухне.
Пробежала в свою спальню, открыла дверь и замерла. Алекс лежал на кровати лицом вниз, раскинув руки и ноги. Рядом, свернувшись калачиком, спал Тумак. Услышав шум, он приподнял свою головенку, посмотрел на меня без интереса, уронил голову на лапы и снова уснул.
На мгновение у меня закружилась голова. Неосознанная мысль: а жив ли Алекс? Я хотела позвать его, подойти поближе, растормошить, но меня остановил залихватский храп, вознесшийся к потолку. Мой жених действительно крепко спал.
Я тихонько вышла и притворила за собой дверь.
– Все еще в отключке? – Усмехнулась мама, когда я вошла на кухню.
– Без задних ног. – Изумленно произнесла я. – Не понимаю, как он умудрился уснуть под грохот музыки?
– Когда я пришла с работы, он уже валялся в отрубе. – Мама поставила на стол пирог и разлила чай по чашкам. – Дед сказал ему, что он обожает классическую музыку.
– О, нет, он же ее терпеть не может! – Хихикнула я.
– Именно. Но он теперь обожает столько всего нового!
– Но как можно было уснуть под оркестр?
– Судя по рассказам дедушки, он загонял его до смерти. – Поделилась мама, усаживаясь напротив. – Заставил призывника почистить пылесос, пропылесосить всю квартиру и выдраить влажной тряпкой каждый угол, а потом лично проверил качество уборки. Затем тот принял присягу, прошел основы строевой подготовки и совершил марш-бросок до рынка, откуда приволок мясо и собственноручно перекрутил его в мясорубке. Обзаведясь званием «духа», солдат продолжил службу на кухне, где отважно месил тесто, чистил картошку и… стряпал пирог.
Она придвинула мне тарелку с пирогом, разрезанным на неуклюжие квадратики разной ширины.
– Да ла-а-адно… – Выдохнула я.
– И это еще и съедобно. – Улыбнулась мама. – Сама в шоке.
– Нужно было оставить скрытую камеру! До сих пор не верится, что… нет, я просто не верю в это! – Я откусила кусочек. – Хм, недурно. Недурно.
– Под неусыпным контролем дедушки.
– Вот Алекс и вырубился! – Рассмеялась я. – Столько дел переделать! Я думала, у него истерика случится. Такой у него был видок, когда я их оставляла.
– Вообще-то, по словам деда, он все-таки психанул. – Пожала плечами мама. – Не выдержал темпа перевоспитания, схватил из ящика коньяк, хлебнул и угодил в ловушку – дед налил туда чай. Пока дедуля хохотал над ним, он схватил водку, и хрясь из горла, а там – вода! Чуть не расплакался от обиды!
– По-моему, Алекс слишком серьезно воспринял новость о том, что он – алкоголик.
– В таком уязвимом состоянии человек поверит во что угодно. Мне порой даже жаль его.
– Мне тоже. – Призналась я. – Но только порой.
– Да и пирог вкусный. – Мама взяла еще кусочек.
– И дома чисто.
– И дед как будто бы оживился, да?
– Точно. – Кивнула она.
– И даже Тумак. Он сейчас лежит на моей кровати, представляешь?
– Этот пес всех нас ненавидит.
– Но новый жилец ему приглянулся.
– Пирог нереальный, – еще раз отметила я.
В мои планы не входило полнеть самой. Только сделать так, чтобы Алекс разжирел до неузнаваемости и перестал быть чертовски привлекательным. Так как какого черта?
– Ты ешь, ешь. – Положила мне еще кусочек мама.
Глава 27
– Кыш, кыш отсюда, – вежливо попросила я.
Пришлось шептать, чтобы Алекс не проснулся, и Тумак поначалу никак не хотел реагировать на мой шепот. Пришлось воинственно сдвинуть брови:
– Кыш, я сказала. Твое место – на диване в гостиной, забыл?
Пёс недовольно зарычал, но, все же, оторвал от постели свою тощую задницу. Потянувшись, он спрыгнул и лениво зашагал к выходу.
– Ступай к своим подружкам, они заждались. – Усмехнулась я.
Мы обменялись устрашающими взглядами, точно бойцы ММА перед боем, а затем Тумак покинул спальню, и я заперла за ним дверь. Затем подошла к кровати и склонилась над Алексом. Да, забавно было наблюдать метаморфозы, произошедшие с ним: начавший желтеть фингал под глазом, сплющенное о подушку лицо, приоткрытый рот.
Честно говоря, он выглядел измученным и несчастным даже во сне. Но я в очередной раз успокоила себя тем, что все это ему на пользу.
И вообще, я делала, можно сказать, благое дело. Выставить Алекса алкоголиком не было таким уж преувеличением: помнится, он раньше не раз начинал свой день с бокальчика виски и сигареты. Воздержание от выпивки и курения только поможет ему прочистить мозг.
А что касается того, что он может потерять из-за меня работу… Ну, один вовремя не сданный сценарий еще не конец карьеры. Ведь так? Писатель с именем вряд ли растеряет разом всю аудиторию: мало ли на свете идиоток, жаждущих получать от Пипкена его глупые советы по тому, как быть сексуальной, заводной в постели и угождать мужчине. Эту чушь он сможет продолжать писать, как поправится.
Интересно, сколько у меня еще времени?
И глядя на его помятое лицо, я в очередной раз задумалась о том, что чувствую. Так ли уж мне хотелось, чтобы он страдал? Или я в очередной раз обманывала себя? Конечно, он все вспомнит и уйдет. Но я успокаивала себя тем, что это будет потом.
