– Просто хотел тебя услышать, Люба.
– А. – Выдохнула я. – Хм.
Набор междометий – вот и все, что я смогла выдать. Филипп явно заслуживал большего, но это все, на что я была способна в данным момент. Дело в том, что я пребывала в легком шоке.
– Как твои дела?
– Хорошо.
Пульс застучал у меня в висках.
– А я встречаюсь кое с кем. – С грустью сказал Филипп.
Я наклонилась на стену и закрыла глаза.
– Рада за тебя. Правда.
– И все время, почему-то, продолжаю думать о тебе. – Добавил он.
Я не знаю, что должна была почувствовать после того, как услышала эти слова, но почувствовала лишь тяжесть вины.
Мы расстались из-за того, что я переспала с Алексом. С мужчиной, которому не было и дела до меня. С мужчиной, который даже не знал, что у меня был жених. С повесой, бабником, прожигателем жизни. Я пожертвовала нормальными, здоровыми отношениями с достойным мужчиной ради ночи жаркой страсти с тем, кто на утро и не вспомнил обо мне – не задумываясь, пожертвовала.
Я поступила подло. Некрасиво. Гадко.
Но я не хотела бы это исправить. Никогда.
Филипп был достоин такой любви, которой не жертвуют ради сиюминутных удовольствий и жарких страстей с избалованными красавчиками. Я была слишком сумасшедшей, импульсивной и бестолковой для него. Я никогда бы не полюбила его так, чтобы решиться на то, чтобы похитить его после потери памяти и выставить своим женихом. И никогда бы не стала ему хорошей женой.
Если от любви не сносит башню, любовь ли это?
Возможно. Но не в нашем случае.
У нас все было мирно и тихо – как на кладбище. Не было той страсти, капля которой делает любые отношения «теми самыми» и того человека, кто рядом, «тем самым», без которого не прожить ни дня.
И я, конечно, была виновата перед Филом. Но ничего не могла с этим поделать. Кроме как, разве что, попросить у него прощения.
– Извини. – Сказала я хрипло.
– За что ты извиняешься? – Удивился Филипп.
– Ты знаешь. – Печально улыбнулась я и крепче сжала пальцами телефон. – Ты все знаешь, и мне очень жаль, что я тебя подвела.
– Люба?
– Да.
На линии повисла тишина. Я слышала, как тяжело он дышит, и у меня сжималось сердце от боли.
– Если я скажу, что хочу встретиться, ты откажешься, да?
– Нам не стоит видеться, Фил. Если избегать встреч, раны затягиваются быстрее.
– Да. Наверное, ты права. – Вздохнул он.
– Прости еще раз, что я так поступила с тобой.
– Надеюсь, это того стоило. – Филипп прочистил горло. В трубке что-то зашуршало. – Надеюсь, он того стоил. – Добавил он.
– Тоже надеюсь. – Честно сказала я. – Но я не могла не рискнуть.
– Будь счастлива, Любовь.
– И ты. – Прошептала я.
На линии щелкнуло, и соединение оборвалось.
Если что и стоит риска, то любовь. Не узнаешь исхода, пока не попробуешь побороться за нее. Повезет выиграть – станешь счастливее, нет – будешь мудрее.
Не рискуя, не живешь. Чем большее рискуешь ради любви, тем ты живее.
Вот, что я понимала тогда и сейчас.
Я не знала, зачем ввязалась во всю эту аферу с подлогом, обманом и мнимой местью Алексу. Я только знала, что не могу поступить по-иному: любовь к этому мужчине сделала меня чокнутой. Я чокнулась на нем! Да, именно так. И, может, мне придется всю жизнь страдать, расплачиваясь за тот кусочек счастья, который я урвала, но раз уж я – чокнутая, то подумаю об этом завтра.
Глава 46
– Привет! – Сказала я, заглядывая в гостиную.
– Гав! – Соскочил с дивана Тумак.
– Привет, – отозвались остальные.
Алекс, мама, тетя Тамара – все были в рабочей одежде, кто с валиком, кто с куском обоев в руках. Дед уже, не как обычно, восседал на табуретке, а деловито прохаживался между ними с уже привычной шваброй в руках вместо указки.
– Ого, деда, ты сегодня припахал всех. – Улыбнулась я, погладив пса.
– А ты опоздала. – Строго сказал он, взглянув на часы. – Быстро переодевайся и беги помогать!
Меня не нужно было уговаривать. Я метнулась в спальню, ловко переоделась в старые шортики с топом и вернулась в гостиную.
– Держи, – подал мне какую-то тряпочку дед. – Олька мажет обои, Шурка к стене прилаживает, а вы с Тамаркой гладите – да чтоб без пузырей!
– Ага, поняла. – Кивнула я, ловя на себе игривый взгляд жениха.
Мама стала наносить на обратную сторону обоев клей, а Алекс подмигнул мне в ожидании.
– Ну, вот, пошла мазута! Молодцы! – Похвалил дед. – А теперь по-дымай!
Получалось у нас хорошо и слаженно. Раз – нанесли клей, два – ровно приставили к стене, три – погладили от центра к краям так, чтобы выпустить воздух и расправить. И не так уж это сложно, как казалось раньше.
– И чего это мы раньше сами ремонт не делали? – Удивлялась мама, стирая пот со лба.
– Все ждали, что эти крысы канцелярские из администрации нас по программе переселения в новый дом перевезут, – проворчал дед, – а я говорил, что мы тут так и помрем! Когда крыша обвалится, или пол рухнет!
– Раз уж мы все так сработались, – оживилась Тамара, – может, в следующем месяце и мне обои поклеим? У меня однушка, много хлопот не будет…
– Ты, Тамара, как я ни погляжу, совсем тут освоилась? – Недобро зыркнул на нее дед.
– Конечно, поклеим! – Вмешался Алекс. – Это Аркадьич шутит так, с вами заигрывает.
– Чегой-та? – Закашлялся дед. – На кой мне!..
А Тамара Михайловна зарделась, как юная гимназистка:
– Правда, что ль, Сема? Флиртуешь, ли чо?
– Какой я тебе Сема? – Задергался он. – Совсем сдурела, старая.
– Старая? – Уперла руки в бока соседка. – Да я когда родилась, ты уже усы носил! Хрыч!
– Я хрыч? Ах, ты, перхоть!
– Папа! – Воскликнула мама, вставая между ними.
Тетя Тамара швырнула тряпку, которой протирала следы клея со швов на обоях, прямо деду в ноги, сплюнула, развернулась и пулей вылетела из квартиры.
– Сваха из тебя никудышная. – Усмехнулась я, толкая Алекса локтем.
– Да я просто… – Растерялся он.
– Ты чего завелся-то, пап? – Мама попыталась тронуть деда за плечо.
– А чего вы прицепились ко мне с этой Тамаркой? – Взорвался он, вырываясь. И поковылял к себе. – Хорошо хоть, доклеить успели.
