А ведь это так просто – связаться с ней. Просто набрать номер и снова услышать ее голос. Пусть объяснит, что ей понадобилось. Уж это-то она могла сделать.
Пока набирал, сердце стучало так сильно, что начало отдавать в висках. Та несчастная секунда, которая ушла на соединение, показалась вечностью.
«Абонент временно недоступен», – безжалостно объявил голос оператора.
Каково, а? Сама ему названивала целых десять раз, и сама же отключила мобильный.
Он сразу набрал ее старый номер, но все с тем же нулевым результатом.
И что она от него хочет? Она что думает, раз выключила телефон, так Давид примчится к ней для личной беседы? Это такой способ с ним встретиться?
Но нет, он не такой тюфяк, чтобы прилететь к ней из-за одного лишь «Пожалуйста». Ладно, двух. Где хоть одно гребаное «Прости?»
Плохо ей без него? Что-то нужно? Так попроси прощения!
Однако Яна Гордеева, похоже, слишком для этого горда.
Что ж, он тоже гордый.
Ни за что он к ней не поедет.
Лучше в офис! Сразу окунуться в работу с головой. Там наверняка персонал сходит с ума и стоит на ушах. Кот из дома, мыши в пляс… Пора привести все в порядок.
Глядишь, пока он будет заниматься делами, получится забыть мерзавку, загубившую его жизнь.
Нет, он к Яне не поедет, и точка.
Скорее сгрызет собственный ноутбук, чем появится у подъезда этой сучки!
Глава 39. Визит вежливости
Давид стоял у ее подъезда вот уже добрые полчаса, никак не мог решить, что делать дальше.
Уехать и забыть? Не сможет.
Зайти? Но зачем?
Он не собирался показывать этой твари, что она до сих пор важна для него, до сих пор нужна ему. Проклятые чувства никуда не делись. Даже после всего. Он сам не понимал почему. Ведь после предательства она должна была перестать для него существовать. Что у нее, вагина наискосок, что ли? А впрочем, при чем тут вагина? Он не только спать с ней хотел, он с ней жизнь прожить собирался, а она так его предала… Нет и не может быть ей за это никакого прощения. Тем более что она даже его не просила.
Для чего она ему позвонила? Зачем разбередила душу? Ведь почти пришел в себя, даже начал работать.
Сегодня целый день трудился в офисе, все проверял, перепроверял, опросил половину руководящего состава, а вторую половину записал на завтра. Лично тестировал некоторые новые товары, ездил осматривать новое оборудование. Словом, делал что угодно, чтобы держать голову и руки занятыми. А толку? К концу дня все равно продолжал сходить с ума от желания хоть какого-то контакта с бывшей женой.
Даже не понял, в какой момент во время поездки домой приказал телохранителю поворачивать к дому Яны.
Раз – и вот он уже у ее подъезда. Будто магнитом притянуло. А все из-за треклятого сообщения.
Впрочем, ей ведь необязательно знать, через какую внутреннюю борьбу он прошел.
В конце концов, Давид благородный человек. Он вполне может нанести бывшей жене визит вежливости. Она позвонила, он просто узнает причину, и все. А потом велит ей, чтобы больше никогда не смела набирать его номер. Скажет в лицо, чтобы забыла о том, что когда-то была женой Охикяна. Сделает ей внушение, чтобы знала – Давид не ее комнатная собачка, она не может его тревожить по поводу и без.
Да, именно так он и сделает. А то совсем распоясалась – десять раз ему названивала. Постеснялась бы, в самом деле!
Приняв решение, Давид двинулся вперед. Открыл подъезд своим ключом – когда-то он сделал дубликат, да так от него и не избавился.
Верный Геннадий следовал за ним. Давид слышал его шумные шаги и впервые за долгое время боролся с желанием послать телохранителя подальше. Свидетели того, что совсем скоро произойдет, ему не нужны. Хотя, телохранителя сложно назвать обычным человеком – он скорее непременный атрибут его жизни. Как галстук или портфель. Он не воспринимал служащего как полноценную личность. И все же это человек, у которого есть глаза и уши…
Нет-нет, Давид не собирался делать Яне ничего такого. Он не станет ее ни бить, ни тем более целовать. Спокойно поговорит. Безо всяких там криков и прочего.
Когда он поднялся на нужный этаж, сердце глухо застучало, заухало. Приготовился впиться взглядом в любимое лицо, будто даже ощутил аромат ее духов – сладкая ваниль. Сжал и разжал кулаки, почувствовал в подушечках пальцев легкий зуд. Нет, он совершенно точно не собирался ее трогать. Полный запрет на прикосновения. Разве что разок пригладит ее шелковистые волосы. Один раз можно. На этом все! Больше ни-ни. Он так давно ее не касался…
Только Давид успел представить, как притиснет Яну к стене, посмотрит в ее бесстыжие глаза, прижмется вздыбленным членом к мягкому животу, и все тело заныло в предвкушении. Нет, у нее определенно вагина наискосок. Какого ляда ему до сих пор так сильно ее хочется?
Давид нажал на кнопку звонка. Жал долго – минуту, а то и две. Уже собрался отпереть замок своим ключом, и тут услышал за дверью шаги.
Ему открыла… не Яна!
Почему не Яна? Какого черта? Разочарование затопило его с головой.
– З-здравствуйте… – проговорила девушка и застыла.
Давид уставился на высокую брюнетку, почему-то одетую в банный халат. Почти сразу вспомнил ее – виделись на свадьбе. Лали, подруга Яны. Но что она тут делает? Судя по домашней одежде, живет. Впрочем, какая разница, не она ему нужна.
– Где Яна? – спросил Давид, строго прищурившись.
– Э-э… уехала, – пожала плечами Лали.
Уехала… Это значит, что прямо сейчас он ее не увидит, не сможет прикоснуться, почувствовать ее запах! А ведь уже настроился, уже завелся. Какого хрена она куда-то уехала, когда он тут? Поиздеваться? Сразу захотелось врезать кулаком о стену или вызвериться на подругу бывшей жены.
Однако Давид сдержался, проглотил обиду и недовольство.
– Вы что-то от нее хотели? – спросила Лали, изучая его удивленным взглядом.
– Хотел…
Содрать с Яны одежду прямо в прихожей, как следует отходить ремнем по заднице, а потом прямо там же грубо взять. Хотел, чтобы знала, сколько стоит его разбитое сердце.
С этими мыслями Давид шагнул в квартиру, а Лали, наоборот, попятилась.
– Жди на лестнице, – велел он телохранителю и запер за собой дверь.
– В-вы что себе позволяете? – заикаясь, спросила Лали и продолжила пятиться в глубь квартиры. – Я вас не приглашала…
Давид проигнорировал ее слова.
– Где Яна?
– Вы не ответили, зачем она вам…
Он смерил Лали злобным взглядом и процедил сквозь зубы:
– Она звонила мне много раз. Я пришел сказать ей, чтобы не смела больше меня беспокоить…
