Ишь ты, поди ж ты, тронуть ее ему нельзя!
Он никакой не монстр, чтобы Яна так уж сильно чуралась его прикосновений. Тем более что ничего ужасного он с ней делать не собирался. Разве простое объятие – это так уж плохо?
Давид так и не понял, какая вожжа попала ей под хвост. Что заставило взвиться, как бешеной и убежать из ресторана.
Он всего лишь пригласил ее на обед, в надежде хоть немного времени провести вместе. Пожалел ее, постарался проявить сочувствие. И что получил в ответ!
Хамка и сумасбродка, вот она кто.
Давида очень задел рассказ Яны о том, что она больше не чувствует себя в безопасности. Да и выглядела она при этом совсем неважно. Он понимал, что, скорее всего, она притворялась, но что-то в ее голосе и жестах пробудило в нем древний как мир инстинкт защитника. Бывшая жена показалась ему до невозможности трогательной и уязвимой. Захотелось ее обнять, чисто по-человечески утешить. А в ответ она обвинила его непонятно в чем, будто он собирался ее изнасиловать, не меньше. И это при том, что он ни разу не взял ее силой!
Мерзавка не ценила его добрых порывов, того многого, что он для нее делал. Справедливо ли это? Совершенно нет.
А ведь он по всем фронтам пошел у нее на поводу, неужели она этого совсем не видела?
Давид не потащил ее в Россию сразу, как планировал, вместо этого остался в Нью-Йорке. Хотя, по-хорошему, ему давно пора в офис, и без того упустил кучу времени, пока сидел в гребаном бункере. Он, конечно, держал руку на пульсе в удаленном режиме, но это все не то.
Опять же, Давид не уложил Яну в постель той же ночью. Дал ей время свыкнуться с новой ролью. Многие ли поступили бы так же по отношению к предательнице? Совершенно точно нет. Где ее благодарность за его терпение, деликатность?
А все же у него из головы не шел рассказ о том, как Яне страшно теперь засыпать. Стоило закрыть глаза, и лицо бывшей жены тут же возникало перед ним. И ведь понимал, что это игра на публику, ничего больше. Но как пробирало! Аж до костей.
Если хоть на минуту представить, что Яна говорила правду…
Давид покачал головой, отгоняя от себя образ испуганной девчонки, пытающейся справиться со здоровенным Филлингом.
Яна врала… Иначе сказала бы ему про изнасилование сразу. Иначе не отпустила бы в тот вечер телохранителя. Иначе так спокойно не флиртовала бы с Филлингом на людях. Он все это понимал, да. Но здесь и сейчас ему все равно было до дрожи ее жаль.
Давид глянул на тарелку с супом, которую Яна оставила почти нетронутой. Остальные блюда даже не попробовала.
Дать бы паршивке поголодать за такое поведение. Но она же беременна! Уже час дня, она наверняка жутко хочет есть, тем более что и вчера вечером отказалась от ужина, лишь купила себе шоколадку.
Ругань руганью, а питаться она должна нормально – это не обсуждается.
К тому же Давиду очень хотелось провести с ней еще немного времени. Хоть насмотреться на свою гордую поганку. Кроме того, им было просто необходимо еще раз попытаться спокойно поговорить.
Конечно, можно было подняться в номер и вызвать Яну на беседу там. Но… С большой долей вероятности это закончилось бы сексом, а бывшая жена к такому явно не готова. Лучше уж переговорить с ней в присутствии других людей. Все равно русский здесь никто не понимает, да и зал полупустой.
– Верните ее, – приказал Давид телохранителю.
Яну привели через пять минут.
Давид видел, как у дверей зала она отскочила от Геннадия, выставила вперед ладони, будто прося: «не трогай». Он перевел взгляд на телохранителя. Тот лишь развел руками, недоуменно уставился на хозяина, мол: «не знаю, что на девчонку нашло».
Яна тем временем шла к Давиду, то и дело оглядываясь на телохранителя. Остановилась у столика, на бывшего мужа даже не посмотрела, уперла взгляд в пол.
Давид встал, отодвинул для нее стул, приказал строго:
– Присядь и съешь обед.
Сам устроился напротив, жадно всмотрелся в лицо бывшей жены. Многое бы отдал, чтобы прочитать мысли Яны, но на ее лице не отражалось ничего, кроме грусти и обиды.
– Обязательно было заставлять телохранителя тащить меня обратно? – спросила она тихо. – Зачем тебе это понадобилось?
– Я просто хочу, чтобы ты поела, – процедил Давид, прищурившись.
По щелчку его пальца официанты поменяли Яне тарелку, поставили перед ней стейк из семги с овощами. Давид справедливо решил – раз она не съела предыдущие блюда, значит, не понравилось, поэтому заказал новое. Но даже это кушанье, раньше так нежно Яной любимое, казалось, не вызвало в ней аппетита.
Давид пил кофе, искоса наблюдая за тем, как Яна пыталась впихнуть в себя кусок нежнейшей рыбы. Жевала ее с таким видом, будто перед ней положили отрезок автомобильной шины. Так невкусно?
Наконец Давид не выдержал, проговорил зло:
– Дай сюда.
Забрал у Яны тарелку, взял чистую вилку, отломил кусочек рыбы и отправил в рот. Семга как семга, он не фанат, но вполне неплохо. Что ей не понравилось? Напрашивался только один ответ – не хотела есть в его присутствии.
Давид уже собрался было затолкать собственное недовольство туда, где не светит солнце, и на время оставить ее одну. В конце концов, пусть нормально поест, ведь разговор можно перенести и на более позднее время. Главное – здоровье будущей мамы и ее самочувствие. Однако тут его взгляд натолкнулся на правую руку бывшей жены. Точнее, на белый след, что остался от кольца, которое, должно быть, еще недавно украшало ее безымянный палец. Обручальное кольцо… Видно, недавно сняла.
Он знал, что Яна продала кольцо Пашке-Шарку*. Шарк недаром получил такое прозвище. Как носом чуял, к кому подкатить, чтобы по дешевке скупить драгоценности, и вцеплялся в жертву стальной хваткой. Чаще всего его услугами пользовались жены или любовницы олигархов, когда хотели срочно сбыть или заложить какую-нибудь ценность. Таким важны деньги здесь и сейчас, а на настоящую стоимость вещи зачастую плевать.
Тошно и противно. Но зацепило Давида за живое отнюдь не это.
Продать подарок бывшего – распространенная практика, но какого хрена Яна вообще носила кольцо? Для того чтобы остался белый след, надо было минимум несколько недель гулять с ним, не снимая. Зачем бы она так поступила, если ни в грош не ставила ни Давида, ни их брак.
– За сколько ты продала мой подарок? – спросил он сквозь зубы.
– Мне заплатили за него сто пятьдесят тысяч долларов, – проговорила Яна, опустив взгляд. – Срочно понадобились деньги, и хозяйка магазина, в котором я работала, помогла найти нужного человека. Повезло, что у нее оказались знакомства в нужных кругах…
От таких наивных речей Давида аж перекосило.
– Яна, ты хоть примерно представляешь, какое сокровище ты носила на пальце? Я вставил в твое кольцо красный бриллиант в карат! Без примесей… Ты понимаешь, насколько это редкий камень? На миллион карат приходится всего один процент камней такого цвета… Тебе не повезло, тебя ограбили. Я более чем уверен, что твоя начальница получила за ту продажу больше тебя! Я заплатил за твое кольцо миллион долларов. Любой коллекционер оторвал бы его у тебя с руками за половину стоимости.
