– Еще чего не хватало! – пробурчала она, поднимаясь с кровати.
Впрочем, понимала – когда-нибудь ему надоест просто ждать.
А еще пора было признать, что ее план по усыплению интереса Давида к ее скромной персоне с треском провалился. И самое ужасное – что еще придумать, она не знала.
После известия о треклятом кресле-подарке Давид лишний раз убедился, что у нее когда-то к нему были слишком крепкие чувства, и во что бы то ни стало вознамерился их вернуть. Так ей и заявил: «Я вижу, у тебя есть ко мне крепкие чувства, мы должны помириться и развивать их».
А ведь он прав!
Есть у нее к нему чувства: страшная обида, раздражение, злость. Весьма крепкие, надо заметить. А вот еще что имеется – желание прибить.
Что же, он хочет, чтобы Яна пришла поужинать? Она придет, но никто не сказал, что Давид должен получить удовольствие от ее прихода. Изображать счастливую супругу она не намерена.
Вопреки правилам этого дома, Яна не стала выряжаться, чтобы спуститься к ужину. Пошла, в чем была, – в свободных шортах и футболке. Даже помадой по губам не прошлась. Не станет она себя украшать ради человека, который держит ее за домашнюю зверушку.
Когда спустилась, Давид и Гаяне уже сидели за большим, аккуратно накрытым столом. Сам хозяин дома красовался в белой рубашке и брюках. Сестра под стать ему – в шелковом платье.
Но казалось, брат и сестра не заметили того, что Яна проигнорировала дресс-код. Гаяне тепло ее приветствовала, тут же начала распинаться на тему того, что велела приготовить ее любимые блюда. А Давид вообще засветился как новогодняя елка, едва только углядел ее в дверях столовой.
Яна осторожно села напротив бывшего мужа. Решила с честью выдержать испытание под названием «семейный ужин». Но с Давидом разве можно что-то спокойно выдержать? Едва подали горячее, как он начал светскую, как ему казалось, беседу.
– В пятницу пойдем в Большой театр, на премьеру новой пьесы, – проговорил Давид довольным голосом. – Соберутся сливки общества, придет множество моих знакомых. Кстати, актерский состав бесподобен, ты получишь удовольствие.
У Яны аж кусок индейки в горле застрял: ни вздохнуть, ни выплюнуть.
Вроде бы ничего ужасного Давид не предложил – поход в театр, что может быть невиннее. Интересно даже. Было бы. В другой вселенной… Там, где муж интересовался бы ее желаниями, а не диктовал, что делать. Там, где ее не выставили бы голой, опозорив на весь мир.
После всего, что было, Яна ни за какие коврижки не пойдет с Давидом в люди.
– Я не пойду, – фыркнула она, отложив вилку.
– Пойдешь, – мягко, но настойчиво проговорил Давид. – Говорю же, актерский состав…
– Ты правда не понимаешь, почему я не могу пойти? – резко перебила его Яна.
– Нет, не понимаю, – проговорил Давид, прищурившись. – Ты слишком давно заперлась дома, никуда не выходишь. Как ты не поймешь, что это неполезно для ребенка? Пойдем вместе, как муж и жена. В конце концов, что плохого в простом походе в театр?
– Надо мной же все будут смеяться! – вспыхнула Яна. – А завтра интернет будет кишеть нашими фото и комментариями типа: «Охикян простил шлюшку…»
Давид замер на месте.
– Сколько еще раз я должен попросить прощения, Яна? Хочешь, я тысячу раз попрошу! Позову Гену, он будет считать.
– Это ничего не изменит! – сверкнула она глазами. – И не обелит меня в глазах окружающих. Когда ты выволок меня тогда из номера, это наглядно показало твое ко мне отношение. Люди такого не забывают!
– Какая тебе разница, что думают люди? – тут же взвился Давид. – Ты у меня под крылом, остальное неважно. Я чхать хотел на мнение людей…
– О, я в курсе дела, – пискнула она и уткнулась взглядом себе в тарелку.
– Что бы это значило? – тут же насторожился он.
– Что тебе плевать на мнение других, – ответила Яна со вздохом. – И на мое мнение в том числе.
– На твое мнение мне не плевать! – заявил Давид с чувством.
– Ой ли? – фыркнула Яна.
– Дорогие мои, но чего же вы спорите? – развела руками Гаяне. – Я давно уже занялась проблемой, про которую вы говорите!
Давид с Яной уставились на нее во все глаза.
А та приосанилась, выдержала театральную паузу и наконец выдала:
– Как только Яна вернулась в наш дом, я связалась с кем надо. На протяжении последних дней несколько моделей поддержали Яночку в ее благом деле. Очень смелый поступок ты совершила, милая невестка!
Яна часто-часто заморгала, даже ущипнула себя, дабы убедиться, что все происходит на самом деле.
– Какой-такой смелый поступок? – спросила она, прищурившись.
– Как какой? Выступление в защиту животных! Ты же против убийства зверей ради меха, так? А Давид не знал и подарил тебе после свадьбы шубу! Тогда ты ему сказала – лучше буду ходить голой, но мех не надену. И пошла. Голая. Говорю же, многие модели последовали твоему примеру. Ты вдохновляешь, дорогая невестка!
– Так это же все неправда… – выдавила Яна из себя.
– В этом мире не важно, что правда, что нет, – заявила Гаяне со знающим видом. – Главное – как преподнести информацию…
Яна замерла, вся сжалась, вспоминая тот ужасный момент, когда оказалась голой в фойе отеля. До сих пор было жутко стыдно. Не могла поверить, что кто-то мог пойти на такое добровольно. Это же ужас!
– Именно такую версию событий теперь освящают в прессе, – очень довольная собой заявила Гаяне.
А Давид одобрительно кивнул сестре:
– Молодец, Гаяне. У тебя на плечах очень светлая голова. Умница!
Потом повернулся к Яне и с энтузиазмом заявил:
– Тем более нет повода закрывать себя дома. Будешь везде со мной ходить.
Глава 58. Компромиссы
Давид с упоением наблюдал за тем, как Яна занималась йогой для беременных со специальным тренером, которого для нее нашла Гаяне.
Яна стояла к двери спортзала спиной и не видела, что он бессовестно за ней подглядывал в дверной проем.
Ее облегающий черный спортивный костюм явно обладал гипнотическим эффектом, потому что Давид в прямом смысле не мог оторвать от жены взгляда. Задыхался от желания подойти к законной супруге. Мечтал послать ее тренера подальше, а потом лично ощупать, рассмотреть вблизи свою ненаглядную. Потрогать ее, раздеть, как следует оглядеть ее изменившееся тело. Поцеловать грудь, живот, сладкую, влажную щелку, которую она прятала между ног. Наконец взять…
Далась Яне эта треклятая квартира!
Жена до сих пор злилась на Давида за то, что продал ее недвижимость.
Ну а что ему было делать? Позволить самой дорогой в мире женщине отгородиться от него бетонными стенами и стальной дверью? Она бы спряталась там от него и носа на улицу не казала. Он даже видеть ее не смог бы…
