А еще любили, любили, любили друг друга…
Без устали, без оглядки на прошлое.
Давид как следует разобрался со своим заклятым конкурентом.
Китаняна обобрали как липку банки, пострадавший клиент и дорогая супруга, и теперь он дожидался суда. Нашлись убийцы Джея Ди Филлинга. Оказалось, это была идея Китаняна – укокошить беднягу певца так, чтобы все шишки валились на Давида. Его люди пытали несчастного и таким образом прознали про хопеш. Получилось так, что жертва сама подсказала мучителям способ убийства.
Однако Китаняна подвели информаторы: на момент совершения убийства Давида уже не было в стране, так что все попытки его подставить оказались тщетными.
Больше никаких волнений на долю четы Охикян не выпало, они наслаждались свободой и друг другом.
Однако день Х все же неминуемо приближался.
День, когда Яне предстояло лицом к лицу столкнуться с давним врагом, а точнее врагиней.
Яна еле втиснулась в зеленое шелковое платье, которое купила всего три недели назад. Вот так и покупай заранее наряды на торжество.
– Я могу пойти туда один, – проговорил Давид, наблюдая за ее кислым выражением лица.
– Нет, мы пойдем вместе, – покачала головой она. – Я хочу тебя поддержать…
Она чувствовала, что поступает правильно. И без того слишком много выпало на долю супруга. Давид нуждался в ее поддержке.
Свадьбу Гаяне отмечали с размахом.
Со всех уголков России и не только съехалось множество родственников жениха. А у невесты нашлось множество друзей и подруг. Конечно же, Давид с Яной не могли бойкотировать это событие.
Гуляли в одном из шикарнейших ресторанов Москвы, праздником заправлял шумный ведущий. Все было по последнему слову моды.
На публике жених с невестой вели себя так, будто жить друг без друга не могут, хотя Яна и подозревала, что это не так. По крайней мере со стороны Гаяне.
После того, что случилось в бункере, Давид отправил сестру на принудительное лечение в психиатрическую клинику, что принадлежала ее неудавшемуся ухажеру, Ашоту Кураляну. Тот был рад помочь, лично взял шефство над несчастной, каждый день докладывал об успехах.
Ни Давид, ни Яна не стали выносить ссор из избы, обнародовать то, что случилось с Гаяне. Никто не хотел позора, поэтому для посторонних Гаяне просто уехала отдыхать.
И вот однажды утром к Давиду явился сам Куралян, стал просить отдать Гаяне за него замуж.
Давид согласился, хотя и долго сомневался, правильное ли это решение.
Яна не присутствовала при разговоре, знала все со слов мужа.
Куралян был в курсе всего – что Гаяне натворила, как себя вела, какими непотребствами занималась с Китаняном. Но его тяга к этой женщине оказалась настолько сильной, что он готов закрыть глаза на многое. Подкупало также то, что он хотел увезти Гаяне из России.
«Я заберу ее в Ереван, – обещал он. – У моей родни большой дом за городом. Там живет моя мать, старшие сестры. Все женщины моего рода достойны доверия, возьмут шефство над невесткой. Они научат Гаяне уму-разуму. За время нахождения в клинике она достигла хороших результатов, а дальнейшее ее лечение я продолжу лично уже в Ереване».
Как тут было отказать?
Давид с Яной не оставались на свадьбе до конца, побыли столько, сколько диктовали правила приличия, а потом собрались уйти. Жених с невестой проводили их к выходу. И там Гаяне слащавым тоном произнесла:
– Прости меня, Яночка! Я сделала ужасную вещь и очень раскаиваюсь…
Яна не поверила ни единому ее слову. Была просто рада, что больше не увидит горе-родственницу. Однако кое-что все же заставило ее пожалеть Гаяне. Когда прощались, Яне вдруг бросился в глаза синяк на руке новоиспеченной невесты, хотя она тут же старательно спрятала его под рукав свадебного платья.
Кто ее так схватил? Жених? Очень похоже…
Когда они вышли из ресторана, Яна осторожно спросила Давида:
– Может быть, не стоило выдавать ее замуж за этого типа? Все же мы его почти не знаем… Полечилась бы год-два, а потом…
– Я больше никогда не смогу доверять Гаяне, – заявил Давид. – И не смогу спокойно спать при мысли, что она опять может что-то тебе сделать. Ашот позаботится о ней. Я наводил о нем справки, он нормальный человек. Строгий, да, но Гаяне такой и нужен. И мать у него строгая, и сестры. Сестре нужна крепкая рука, чтобы глупости в голову не лезли.
Уже в машине Яна заметила, что с Давидом что-то происходит. Любимый как-то резко погрустнел, на его лице отобразилось страдание. Она тут же пожалела о том, что сказала по поводу Гаяне.
– Что случилось, милый? – спросила Яна, взяв его за руку.
– А ведь это я во всем виноват… – вздохнул он.
– В чем именно? – удивилась Яна.
– Что с Гаяне такое случилось. Я ведь жил с ней под одной крышей семь лет! Ничего не замечал… Знаешь почему? Потому что я чертов эгоист, зацикленный исключительно на себе. Жил своей жизнью, вкалывал, развлекался в свое удовольствие, а она тихо сходила с ума рядом со мной. Разве это нормально, что я такого не заметил? Ее раньше надо было лечить, а я не лечил. Сейчас не пришлось бы выдавать замуж вот так… Это я виноват.
С этими словами Давид постучал себя ладонью в грудь.
Яна опешила, уставилась на него круглыми глазами. Только что расписывал ей плюсы брака Гаяне – и на тебе. Похоже, он все еще переживает, и сильно.
– А в убийстве Кеннеди ты не виноват часом? Не?
Теперь уже пришла очередь Давида воззриться на нее непонимающим взглядом.
– Поясни ход своих мыслей, – попросил он угрюмо.
– Как ты верно заметил, ты жил своей жизнью, а она – своей. Вы оба взрослые люди, несете ответственность каждый за себя. Ты ей не папа, чтобы следить за ее благополучием, а она не ребенок, чтобы возлагать на тебя вину за свои действия.
– Ты не понимаешь, – покачал головой Давид. – Она приехала в наш дом восемнадцатилетней девчонкой, я наблюдал, как она взрослела…
Тут Яна вспомнила, как Давид рассказывал ей о Гаяне.
Судьба у девушки и правда несчастливая. Ее отец, дядя Давида, умер, еще когда она была совсем малышкой. Мать переехала в Питер, к новому жениху, но там что-то не сложилось, и они разошлись. Потом она мыкалась с Гаяне по съемным квартирам, слишком гордая, чтобы просить помощи у отца Давида.
Гаяне переехала в дом дяди в восемнадцать, когда поступила в московский вуз. А в это самое время в Питере ее маму сбила машина. Так она и осталась в доме Охикяна насовсем.
– После смерти матери Гаяне нуждалась в особом внимании… – продолжил сокрушаться Давид.
– Гаяне не единственная, кто остался без матери, Давид. К тому же ты не несешь ответственности за смерть ее мамы, – упрямо покачала головой Яна. – И знаешь, каждому бы таких родственников – пустили жить желторотую студентку, обогрели, обули, одели, относились с уважением и почитанием. За это ты чувствуешь себя виноватым? Ох-ох, уж точно не стоит. Причина ее поступков кроется не в твоем поведении, а в самой Гаяне.
