Берта уселась поудобнее с улыбкой спокойного удовлетворения
и пустила дым в потолок.
Появился официант с меню десерта. Берта даже не взглянула в
него.
— Принесите мне двойную порцию шоколадного мороженого с
фруктами, — распорядилась она.
Глава 8
Берта, похоже, удивилась, когда, подъехав к отелю в такси,
увидела, что я выхожу из дверей. Было ровно семь часов. Ее глаза сердито
блестели, глядя на окружающий мир.
— Хорошо спала? — осторожно поинтересовался я.
— Спала? — переспросила она, и это прозвучало как
ругательство.
Я назвал шоферу адрес на Сент-Чарльз-авеню и как ни в чем не
бывало спросил:
— А в чем дело? Было шумно?
— Когда я была молодой, у женщин было принято скрывать то,
как их соблазняли. Это всегда происходило молча.
— Но что же случилось? Ты слышала ночью, как кого-то
соблазняли?
— Слышала, как кого-то соблазняли! — воскликнула Берта.
— Да я слышала все это попурри обольщения.
Понимаю, почему теперь говорят, что молодые люди ведут себя,
как коты. Но при этом вряд ли допускают мысль, что молодой человек способен
дойти до того, чтобы выйти на улицу и орать, как кот!
— Как я понимаю, тебе мешали спать?
— Мешали?.. Да, но я могу заверить тебя в одном.
— В чем именно?
— Я дала молодым женщинам несколько ценных советов с
балкона.
— И как они отреагировали?
— Одна из них взбесилась, — сказала Берта, — другая, похоже,
была немного пристыжена и отправилась домой, а остальные, вдоволь насмеявшись,
принялись отпускать в мой адрес шуточки.
— И как поступила ты?
— Обругала их, — злобно огрызнулась Берта.
— И они смолчали?
— Нет.
— Ну тогда ничего удивительного, что ты не спала.
— Дело не в шуме, — ответила Берта. — Я просто чертовски
разозлилась. Эти маленькие потаскушки бесстыдно болтаются по улицам! Да! Век
живи — век учись!
— Ты собираешься выехать из этой квартиры?
— Выехать? — воскликнула Берта. — Не будь дураком, за
квартиру заплачено!
— Я знаю, но, в конце концов, бессмысленно оставаться в
квартире, где невозможно спать!
Губы Берты сжались, образовав твердую прямую линию.
— Иногда мне хочется сграбастать тебя и выбить тебе зубы! В
один прекрасный день твоя чертова экстравагантность разрушит наше
сотрудничество!
— Нам что, грозит разорение?
— Оставим эту тему! — взвилась Берта. — Тебе до сих пор
везло. Но однажды везти перестанет, и тогда ты придешь ко мне, будешь хныкать и
просить найти деньги, чтобы в трудную минуту профинансировать наше дело. Вот
тогда ты узнаешь кое-что о Берте Луизе Кул!
Не забывай об этом!
— Звучит очень интригующе, — сказал я. — Благодаря такой постановке
вопроса даже мысль о банкротстве кажется почти соблазнительной!
Берта демонстративно отвернулась, сделав вид, будто
рассматривает дома на Сент-Чарльз-авеню, но через мгновение спросила:
— Спички есть?
Я подал ей спички, и она закурила сигарету. Мы молчали, пока
не подъехали к Галфпрайд Билдинг.
— Пусть такси подождет, — сказал я Берте. — В этом районе
трудно поймать машину. Мы, наверное, долго не задержимся.
— Нет, мы пробудем довольно долго, — возразила Берта, —
значительно дольше, чем ты думаешь. И не надо, чтобы счетчик такси накручивал,
пока мы там разговариваем.
Берта открыла сумку, расплатилась с шофером и сказала:
— Подождите, пока мы позвоним в дверь. Если нам откроют и мы
войдем, поезжайте. Если же дверь не откроют, мы поедем с вами назад.
Шофер посмотрел на десять центов, которые Берта дала ему на
чай, уныло буркнул:
— Да, мэм. — И остался ждать.
Берта нашла кнопку против имени Роберты Фенн и нажала ее с
такой силой, что кнопка, казалось, непременно должна расплющиться.
— Возможно, еще не встала, — фыркнула Берта, — особенно если
вчера вечером куда-нибудь выезжала. Не удивлюсь, если она была одной из тех
девиц, которые затеяли шум у меня под окном. В этом городе, похоже, не могут
угомониться до трех часов утра.
Она снова вдавила кнопку звонка. Раздалось короткое
жужжание. Я толкнул дверь, и она открылась. Берта оглянулась и, махнув рукой,
отпустила таксиста. Мы начали подниматься. Берта весила около ста шестидесяти
фунтов и осторожно несла свой вес вверх по лестнице. Я шел следом, позволяя ей
задавать темп.
— Когда мы придем туда, дружок, доверь разговаривать мне, —
сказала Берта.
— А ты знаешь, о чем говорить?
— Да. Хейл объяснил мне, что нужно выяснить. Сдается мне, у
них здесь, в Новом Орлеане, самые крутые лестницы! Просто какое-то
издевательство над людьми!
— Вторая дверь слева, — подсказал я ей.
Берта одолела наконец несколько последних ступенек, подняла
руку, чтобы постучать в дверь, и внезапно замерла с поднятой рукой, заметив,
что дверь приоткрыта примерно на полдюйма.
— Очевидно, мисс Фенн хочет, чтобы мы вошли, — сказала Берта
и толкнула дверь.
— Подожди минутку, — остановил ее я, схватив за руку.
От толчка дверь начала открываться. Сначала я увидел мужские
ноги, вытянутые под странным углом. Полностью распахнувшаяся дверь позволила
разглядеть все тело, распростертое на опрокинутом стуле, — голова на полу, одна
нога зацепилась за подлокотник, а другая, согнутая, — за столбик подлокотника.
Зловещий красный ручеек тянулся из отверстия в левой стороне груди по
расстегнутому жилету и, пропитывая ткань пиджака, собирался на полу в лужу.
Опаленная мягкая подушка свидетельствовала, что выстрел был заглушен.
— Черт меня побери! — выдохнула Берта и шагнула вперед.
Я все еще держал ее за руку и приложил всю свою силу, чтобы
оттащить в холл.
— Что ты делаешь? — спросила она.
Я ничего не ответил, продолжая тянуть ее назад.
На мгновение она разозлилась. Но когда рассмотрела выражение
моего лица, глаза ее расширились.
Я сказал довольно громко:
— Думаю, что дома никого нет.
А сам тем временем тянул ее к лестнице. Когда она наконец
сообразила, что происходит, то стала двигаться проворно. Мы молча прошли по
застеленному ковром коридору, и я чуть не столкнул Берту с верхней площадки
лестницы, где ей вздумалось остановиться, чтобы поговорить.
