— Запомнила вас! Да говорю же вам, она по вас с ума сходит.
О, вы вернулись, Эмори! Как раз вовремя, чтобы выпить. Джо сейчас принесет. Как
вы себя чувствуете?
— На миллион долларов! — ответил Хейл.
— Вон Розалинд. Она здорово играет в шары. Готова биться об заклад,
что она когда-нибудь разорится, играя в них в дневные часы, когда у нас
затишье. — И Мэрилин выразительно посмотрела на меня, улыбаясь.
— Извините меня, — сказал я и направился к аттракциону.
Краем глаза я видел, как Мэрилин сделала знак Розалинд.
Я бросал уже третий шар, когда заметил, что Розалинд стоит
рядом со мной.
— Что ты сделал с ней? — спросила она.
— А что?
— Она позволила мне заняться тобой.
— Я дал ей понять, что с ней там сидит денежный мешок, —
ответил я.
— Это правда?
— Возможно.
— Он твой приятель?
— В некотором роде, а что?
— Да ничего, просто спрашиваю.
Я закончил игру, опустил монету в щель и нажал на рукоятку.
— Хочешь попробовать? — спросил я Розалинд.
Она начала бросать шары. Джо подошел и со значением посмотрел
на меня.
— Пару напитков, — приказал я. — Что ты будешь пить?
— То же, что всегда. Этот парень, Джо, все понимает. Не
занимайся ерундой, просто принеси мне холодного чая. Тебе заплатят.
— А вам что? — спросил меня Джо, ухмыляясь.
— Джин и «севен-ап».
Мы с Розалинд выпили, и она спросила:
— Ты возвращаешься к ним за столик?
— Возможно.
Мэрилин хочет, чтобы я оставалась с тобой.
— Почему бы и нет? Пойдем, познакомишься с Эмори.
— Ты не сердишься?
— Из-за чего?
— Ну, из-за Мэрилин. Ты ведь на самом деле не увлекся ею,
нет?
— Идем, присоединимся к компании, — ухмыльнулся я.
— Ты надул Мэрилин?
— Почему ты так решила?
— Несколько минут назад она метала в меня стрелы, когда ей
показалось, что я заигрываю с тобой. А теперь вдруг подает мне знак, чтобы я
продолжала.
— Обстоятельства изменились.
— Дональд, — заметила девушка, — ты загадочный человек.
Скажи, что тебе нужно?
— Ничего такого, что может тебе повредить.
Она взглянула на меня и сказала:
— Готова поклясться, что ты не поступишь с девушкой
нечестно.
Я ничего не ответил. Мы подошли к столику.
Мэрилин небрежно произнесла:
— О, привет, Розалинд. Это Эмори — мой приятель.
Мистер Эмори… Смит.
— Здравствуйте, мистер Смит, — сказала Розалинд.
Хейл встал и поклонился. Я пододвинул Розалинд стул. Мы
уселись.
Мэрилин сказала, обращаясь к Хейлу:
— Мне не нравится говорить об этом. Давайте сменим тему.
— О чем это вам не нравится разговаривать? — поинтересовался
я.
— О том, что произошло сегодня утром, — ответил за Мэрилин
Хейл.
— А что произошло утром?
— Мэрилин слышала выстрел, которым был убит адвокат.
Помнишь, ты читал об этом в газетах?
— О!
— Она возвращалась домой около трех часов утра…
— В два часа тридцать минут, — поправила его Мэрилин.
Хейл нахмурился.
— Как? Ведь вы же сказали мне, что это было между двумя
тридцатью и тремя.
— Нет, я посмотрела на часы. Это произошло через одну-две
секунды после двух тридцати.
— Вы посмотрели на ваши наручные часы?
— Да.
Он протянул руку, взял ее за кисть и взглянул на усыпанные
бриллиантиками часики.
— Бог мой, какая прелесть!
— Правда?
— Думаю, тот, кто сделал вам такой подарок, очень вас любил.
Мэрилин расстегнула браслет, и Хейл стал вертеть часы в
пальцах.
— Очень красивые часы, — восхищенно приговаривал он, —
очень, очень красивые!
Я сказал, обращаясь к Розалинде:
— Ну что еще здесь делать? Здесь ведь не танцуют?
— Нет, но будет представление.
— Когда?
— Начнется с минуты на минуту.
— Вон Джо смотрит на твой пустой стакан, Розалинд, —
рассмеялась Мэрилин.
— Еще минута, и он сможет посмотреть и на мой, — подхватил
Хейл. Он допил свой напиток и, щелкнув пальцами, окликнул официанта: — Эй, Джо!
Официант не заставил себя ждать.
— Наполнить тем же самым? — спросил он.
— Да, тем же самым, — сказал Хейл, все еще вертя в руках
часы Мэрилин.
Джо принес выпивку. В зале приглушили свет.
— Начинается представление. Вам понравится, — сказала Мэрилин.
Посетители заскрипели стульями, устраиваясь поудобнее. Вышла
девушка с профилем египтянки, в коротких штанишках, расписанных иероглифами, и
разукрашенном таким же образом бюстгальтере. Она села, скрестив ноги, на полу и
стала сгибать под углом руки, выставляя локти. Публика зааплодировала. Следом
выскочил чрезвычайно оживленный мужчина и произнес в микрофон несколько
сомнительных острот.
Выступила со своим номером стриптизерша, закончив его
посреди голубой кучки сброшенной на пол одежды. Она вызвала бурную овацию. В
круг вернулась египетская танцовщица в платье цвета травы и с искусственным
цветком гибискуса в волосах. Парень, который произносил монолог в микрофон,
наигрывал мелодию, а она исполнила новые вариации гавайского танца «хула».
Когда свет снова зажегся, Хейл передал Мэрилин ее часки, которыми забавлялся во
время представления.
— Это все? — спросил я.
— Нет, что вы, — ответили девушки. — Через минуту-другую
представление продолжится, а пока мы можем попросить наполнить наши стаканы.
Джо наполнил их. Хейл послал мне через стол улыбку человека,
умудренного опытом.
— Прекрасно проводим время, — сказал он. — Лучшие в мире
девушки и лучшие в мире напитки! Когда вернусь в Нью-Йорк, соберу всех своих
друзей и угощу их напитками, которые употребляют в Новом Орлеане.
