Его правая рука, в которой он держал часы, на несколько
секунд опустилась под стол. После этого он высморкался и очень небрежно сложил
свой носовой платок.
Затем поставил бокал на стол, а часы положил на носовой
платок. Когд?? он вернул их Мэрилин, та взяла их в салфетку, потом намочила ее в
стакане с водой и вытерла запястье под часами.
— Не морочь мне голову всякой ерундой, — сказала Берта. —
Какое отношение это все имеет к делу? Мне совершенно не интересно, сколько раз
он высморкался.
Пока он платит деньги, пусть хоть разнесет, сморкаясь, свою
проклятую башку! Мне до этого дела нет. Он…
— Ты не поняла, — сказал я, — то, что девушка, намочив
салфетку, протерла свое запястье, — очень важно.
— Не понимаю.
— Часы стали клейкими.
— Почему?
— Представь себе: ты опускаешь часы в бокал с джином и
кока-колой, держишь их там мгновение, затем вынимаешь, тщательно вытираешь
носовым платком и часы становятся липкими, так как в кока-коле, как известно,
достаточно сахара.
— А какого черта кому-то окунать наручные часы в джин с
кока-колой?
— Все очень просто. Человека, который их носит, станут
допрашивать относительно точного времени, когда раздался выстрел, и ему придется
сообщить, что часы, возможно, были не в порядке, потому что после с ними
пришлось обращаться к часовщику.
Берта сидела, глядя на меня и моргая, будто я направил ей в
глаза нестерпимо яркий луч света.
— Надо же! Будь я проклята!
Я молчал, позволяя ей обдумать сказанное мною.
— Ты уверен, что все так и было с часами, Дональд?
Ну, что он окунул их в напиток?
— Нет, я просто предоставляю тебе свидетельство.
Это косвенная улика.
— А зачем, скажи ради Бога, ему потребовалось отправляться в
квартиру Роберты Фенн?
— Есть две причины. Одна из них — Роберта Фенн.
— Ну хорошо. А другая?
— Другая — убитый юрист, Нострэндер.
— При чем здесь Нострэндер?
— Роберта Фенн чувствовала себя довольно плохо, — сказал я.
— Она отправилась в Новый Орлеан. Там находилась Эдна Катлер, которую ее муж,
Марко Катлер, собирался облить грязью во время бракоразводного процесса. Эдна
хотела избежать этого. Она отправилась в Новый Орлеан, нашла там Роберту и
предложила ей стать своим дублером. Когда для Эдны были доставлены бумаги,
судебный исполнитель вручил их Роберте.
Дальше было вот что. Марко Катлер получил развод.
Он не стал ждать окончательного постановления и женился на
богатой женщине. Возможно, у нее будет ребенок. Эдна Катлер дождалась этого
момента, чтобы появиться на сцене и хладнокровно заявить, будто никогда не
слыхала ни о каком разводе. Это был очень ловкий ход. Ее муж попадет в
незавидную историю, если не сможет доказать, что это мошенничество или сговор.
— А он может это сделать?
— Может попытаться.
— Каким образом?
— Нанять детективов.
— Каких?
— Нас.
Глаза Берты продолжали быстро моргать.
— Будь я проклята! — наконец, чуть не задохнувшись, выпалила
она.
— Теперь поняла?
— Конечно поняла. Марко Катлер принадлежит к числу
миллионеров. Если бы он обратился непосредственно к нам, мы могли бы его
хорошенько выдоить.
Более того, могли бы его шантажировать. Поэтому он нанял
этого адвоката из Нью-Йорка, чтобы тот приехал сюда и нанял нас, а поскольку
этот человек был из Нью-Йорка, мы подумали, что и клиент тоже из Нью-Йорка.
— Продолжай. Ты здорово рассуждаешь.
— И тогда этот юрист, назвавшись Смитом, ловит Роберту Фенн
и пытается ее выспросить. Когда ему это не удается, он обращается к нам. При
этом он не хочет быть замешанным. И посылает нас в Новый Орлеан, поручая
отыскать Роберту Фенн, зная, что найти ее ничего не стоит. На самом деле он
хотел, чтобы мы начали копаться в ее прошлом, усыпили ее бдительность, а затем
поговорили с ней. По его мнению, она могла поверить, что кто-то занимается
делом о наследстве, где для нее может оказаться немного денег…
— Это могло получиться, — вставил я.
— …и поскольку он поручил это дело нам, — продолжила Берта,
— я заломила с него очень высокую цену. О, это была действительно значительная
сумма, в два-три раза большая, чем то, что мы могли заработать здесь, у нас в
городе. Но, черт возьми, если бы я только знала!
— Теперь тебе все известно.
Берта моргнула, взглянув на меня, и произнесла:
— Правильно. Теперь известно.
— Но произошло и кое-что еще, — сказал я.
— Что еще?
— Я отправил Хейла в вашу квартиру. Пробыв там недолго, он
принялся рыться в старом секретере и нашел несколько газетных вырезок, где шла
речь об убийстве Говарда Чандлера Крейга. Похоже, Крейг ехал в машине с
Робертой Фенн, когда из кустов выскочил так называемый насильник, отобрал у
него деньги и пытался увести девушку. Крейг воспротивился и был застрелен.
Такова, по крайней мере, версия, которой придерживалась девушка.
— Продолжай, — попросила Берта, — расскажи остальное.
— В нижней части секретера, за ящиками, оказался револьвер
38-го калибра. Крейг был застрелен пулей 38-го калибра.
— Значит, убийство совершила Роберта Фенн? История, которую
она рассказала о нападении и ограблении, — ложь?
— Не обязательно.
— Ну, если окажется, что это тот самый револьвер, из
которого совершено убийство, тогда ее вина очевидна.
Я покачал головой.
— Ну почему?
— Хейл встретился с Робертой Фенн, — сказал я, — выдавая
себя за Арчибальда К. Смита, который занимается страхованием имущества в
Чикаго. Он пытался разговорить девушку. Однако она или не захотела говорить,
или сказала не то, что Хейл хотел услышать.
— Что именно?
— Что между нею и Эдной Катлер был некий сговор: Эдна знала
о разводе и предполагала, что, когда развод будет оформлен, ей вручат
соответствующие бумаги. Поэтому сознательно поселила Роберту Фенн в своей
квартире, чтобы судебное извещение было вручено не ей.
— И что тогда?
— Марко Катлер получил постановление о разводе.
Он получил временное свидетельство, но не дождался
окончательного, которое должно было последовать, — объяснил я. — Если Эдна
Катлер явилась бы в суд и стала бы оспаривать это временное постановление на
том основании, что ничего не знала о процессе, так как постановление не было ей
вручено, это было бы одно дело. Если же все повернулось бы иначе, он
использовал бы нас, как дураков.
