Говард Ч. Крейг был доверенным бухгалтером у Роксберри. Он
работал у него почти семь лет. Корпорация «Роксберри эстейтс» пригласила Крейга
в качестве секретаря и казначея. После гибели Крейга его место занял человек по
имени Селлс. Адвокат по фамилии Бисуилл занимался фондами и стал генеральным
управляющим корпорации. Он вел дела почти так же, как вел их Роксберри.
Поскольку это очень закрытая корпорация, было трудно выяснить, насколько
успешно там идут дела. Однако Берта Кул сумела достать коммерческий отчет, из
которого следует, что дела идут хорошо. Счета оплачивались в срок, хотя были
слухи, будто капиталовложения в последнее время стали незначительными.
Возможно, Эдна Роксберри и Эдна Катлер — одно и то же лицо.
Я снял телефонную трубку и позвонил в «Роксберри эстейтс».
Представившись другом семьи, который отсутствовал несколько лет,
поинтересовался, замужем ли Эдна Роксберри. Мне ответили, что она не замужем и
что я найду ее фамилию в телефонном справочнике. Тот, с кем я разговаривал,
спросил, кто звонит. Я повесил трубку.
К десяти часам Берта все еще не появилась.
Я сказал Элси, что мне надо выйти, и отправился в офис
«Роксберри эстейтс».
Всю историю корпорации можно было прочесть по табличкам на
дверях офиса. Первоначально офисом руководил Харман К. Бисуилл. Сайлас
Роксберри был одним из его главных клиентов. Со смертью Роксберри Бисуилл
вступил во владение имуществом. Купив наследников идеей передать права
распределения средств корпорации, он стал управляющим корпорацией. Теперь на
двери можно было прочесть: «Харман К. Бисуилл, адвокат, частная практика, 619».
Одновременно на двери с номером 619 появилась вывеска: «Роксберри эстейтс инк».
Внизу в левом углу значилось: «Харман К. Бисуилл, практикующий адвокат».
Надпись на двери личного кабинета выглядела довольно выцветшей. Там находился
старый личный кабинет Бисуилла, и он не стал менять надпись. Когда постепенно
перестал заниматься адвокатской практикой, предпочтя более доходный бизнес в
корпорации, он изменил только надпись на входных дверях.
Не нужно было быть первоклассным детективом, чтобы понять,
что Харман К. Бисуилл отхватил себе неплохой кусок пирога.
Я открыл входную дверь и вошел.
Бисуилл, похоже, помешался на современном оборудовании для
офиса. Чего там только не было: различные аппараты для бухгалтерии, пишущие
машинки, диктофоны, чековые аппараты, машины для наклеивания адресов.
Пожилая женщина работала за счетной машиной, шнурки от
транскрибирующего аппарата свисали с ее ушей.
В помещении находился пульт с выключателями и маленькое
окошко с надписью: «Информация», однако за ним никого не было.
Я вошел, и на пульте вспыхнула лампочка. Женщина за счетной
машиной встала, подошла, включила ответчик и произнесла:
— «Роксберри эстейтс инкорпорейтед». Нет, его нет. Я не могу
вам сказать точно, когда он будет. Нет, я вообще не уверена, что он будет
сегодня. Передать ему что-нибудь? Хорошо, я передам. Благодарю вас.
Этой женщине, которая явно проработала всю жизнь, было
немного за пятьдесят. Глаза ее выглядели усталыми, но добрыми, и вообще в ней
чувствовался человек, знающий, что делает.
Я воспользовался паузой.
— Вы работаете в корпорации с момента ее основания?
— Да.
— А прежде работали у мистера Роксберри?
— Да. Что вы хотите?
— Пытаюсь выяснить, — сказал я, — что-либо о человеке по
фамилии Хейл.
— А что вы хотите о нем узнать?
— Что-нибудь о его кредите.
— Могу ли я узнать ваше имя?
— Лэм. Дональд Лэм.
— А какую фирму вы представляете, мистер Лэм?
— Я в доле. Один из компаньонов агентства «Кул и Лэм». Мы
занимаемся сейчас одним делом вместе с мистером Хейлом.
— Минутку, — сказала она. — Посмотрю, что мне удастся
выяснить.
Она прошла в глубь офиса, открыла ящик с индексами,
перелистала несколько карточек, вытащила одну и вернулась к своему столу.
— Какие инициалы у мистера Хейла?
— Эмори Г. Хейл. Он мог выступать в качестве поверенного.
Она снова взглянула на карточку и сказала:
— Эмори Г. Хейл у нас не числится. Нет сведений и о том, что
с ним велись какие-то дела.
— Может быть, вы его вспомните. Он, возможно, представлял
кого-нибудь еще, поэтому вы не знаете его имени. Это высокий мужчина, ростом
около шести футов. Ему примерно пятьдесят семь — пятьдесят восемь лет, у него
широкие плечи и очень длинные руки. Улыбаясь, он имеет странную привычку
стискивать зубы, растягивая при этом губы.
Она подумала с минуту, покачала головой и сказала:
— Извините, не могу вам помочь. Мы вели очень много дел,
мистер Роксберри сам распоряжался финансовыми вопросами как в личном плане, так
и в деловом.
— Да, я знаю. И вы не помните мистера Хейла?
— Нет.
— Он мог выступать и под другим именем.
— Нет. Я совершенно уверена.
Я направился было к двери, но внезапно обернулся и спросил:
— А занимались ли вы какими-нибудь сделками с Марко
Катлером?
Она покачала головой.
— Или, — спросил я, будто случайно вспомнив, — с Эдной
Катлер?
— С Эдной П. Катлер?
— Да, кажется, так.
— О да! У нас было очень много дел с Эдной П. Катлер.
— И эти дела продолжаются?
— Нет. Все они свернуты. У мистера Роксберри было очень
много дел с Эдной Катлер.
— С мисс или с миссис?
— Не знаю. Помню только записи в книгах имени Эдна П.
Катлер.
— А как вы обращались к ней, когда она приходила, миссис или
мисс?
— Я не думаю, что когда-либо видела ее.
— А ее счет? Она им пользуется сейчас?
— О нет! Это было нечто вроде совместного владения с
мистером Роксберри. Одну минутку. Фрэнсис, — позвала она девушку, которая
печатала что-то с диктофона, — счета Эдны Катлер ведь закрыты?
Девушка перестала печатать ровно на столько времени, сколько
ей потребовалось, чтобы кивнуть, и снова вернулась к работе.
Женщина за столом устала мне улыбнулась, как бы отпуская
меня.
Я вышел и остановился в коридоре, раздумывая.
«…И при этом никогда не бывала в офисе. Говард Чандлер
Крейг, бухгалтер… Ухаживал за Робертой Фенн…
