Пеллингэм спросил, обращаясь ко мне:
— Вы действительно считаете, что Хейл вошел в квартиру в два
двадцать ночи?
— Я в этом уверен. Что вам удалось узнать о нем?
— Он вовсе не адвокат, — усмехнулся Пеллингэм.
— Я так и думал. Он частный детектив?
— Да. Глава детективного агентства в Нью-Йорке.
Катлер нанял его, чтобы вытянуть кое-какие признания из
Роберты Фенн или получить компрометирующие сведения. По правде говоря, он
подстроил все свидетельства в квартире в Новом Орлеане. Решил нажать на нее,
угрожая поднять дело о старом убийстве и сделать так, чтобы она выглядела
преступницей. А в качестве платы за свое молчание он хотел потребовать от нее
показаний, которые подтвердили бы, что между ней и Эдной Катлер существовал
сговор.
— Звучит правдоподобно, — сказал я.
— Однако они ошиблись — не учли, что револьвер, который
где-то выкопали и засунули в секретер, будет подвергнут проверке и не составит
особого труда установить, была ли именно из него выпущена пуля убийцы.
— Конечно, если бы Роберта клюнула на это и сделала то, что
они от нее хотели, ей передали бы вырезки и револьвер, — поддержал его я.
— Правильно. Я об этом не подумал.
— Может быть, они просто хотели нажать на нее?
— В этом что-то есть, — заметил Пеллингэм. — Очень многое не
ясно до сих пор — разные мелкие детали.
Я думаю, вы могли бы кое-что прояснить.
— Что, например?
— Если бы вы только дали мне какую-то нить, с помощью
которой я мог бы продолжить расследование убийства Нострэндера! Его совершил
Хейл?
Я взглянул на часы. Было без пяти час.
— Я скажу вам кое-что, — сказал я, ожидая, когда
переключится сигнал светофора. — Берта Кул и я были первыми, кто обнаружил тело
Нострэндера.
— Что-что! — воскликнул лейтенант пораженно.
Берта бросила резко:
— Дональд!
— Все в порядке, — успокоил ее я. — Они не могут ни в чем
обвинить нас. Мы сообщили об этом. Это я позвонил в полицию.
— Ну, рассказывайте все остальное, — потребовал Пеллингэм,
когда мы шагнули вперед одновременно с тем, как переключился светофор.
— Мы нажали кнопку домофона в квартиру Роберты Фенн. Кто-то
в ответ открыл нам дверь. Мы поднялись, заглянули в квартиру и увидели тело
Нострэндера.
Я утащил Берту, подумав, что убийца мог находиться в
квартире.
Пеллингэм кивнул.
— Так вот, его там не было, — сказал я.
— Откуда вам это известно?
— Мы последили за зданием. Он не выходил оттуда.
Никто не выходил из дома, кроме одной пожилой женщины. Потом
прибыла полиция.
— Все это странно, — заметил Пеллингэм. — После того как в
полицию позвонили, два детектива направились туда. Они тоже позвонили в
квартиру Роберты Фенн, и кто-то, как и вам, открыл им дверь. Они поднялись, но
в квартире никого не застали.
Я сказал:
— В тот вечер, когда я посетил Роберту Фенн, Нострэндер
постучал в дверь. Он не звонил снизу.
Роберта задержала его и сказала мне, что мне лучше уйти. Я
ушел сразу вслед за ним. Выйдя, посмотрел вверх и вниз по улице и нигде не
увидел Нострэндера.
— Хорошо. И как вы это объясняете? — нетерпеливо спросил
Пеллингэм.
— У Нострэндера был, очевидно, еще какой-то знакомый в этом
доме, знакомый, которого он часто посещал. Вполне вероятно, это была
приятельница, и, когда она поняла, что Нострэндер все еще увлечен Робертой
Фенн, ее охватила ревность. Кстати, в холле, напротив квартиры Роберты,
находится квартира Мэрилин Уинтон. После убийства в дом приходили разные люди,
звонили в квартиру Роберты Фенн, и входная дверь сразу открывалась. Если бы
Роберта Фенн вернулась в свою квартиру, она была бы убита, но если входили
другие люди, то в квартире никого не оказывалось. Никто не учел того, что
кнопку, открывающую входную дверь, может нажать владелец любой квартиры. А
дальше думайте сами.
Пеллингэм недовольно нахмурился.
— Мэрилин Уинтон сказала, будто слышала звук выстрела убийцы
в два тридцать, — продолжил я. — Она — единственная, кто слышал его. Я думаю,
что, если вы как следует допросите Хейла, выяснится, что в два тридцать он
разговаривал с Нострэндером. Допустим, что после его ухода Мэрилин Уинтон вошла
в квартиру Роберты Фенн в поисках разгадки.
— Но она ведь слышала заглушенный звук выстрела в два
тридцать!
— Это она говорит, что слышала. Если бы я намеревался войти
к кому-нибудь в квартиру и убить его в три часа ночи, я мог бы состряпать
неплохое алиби, сказав своим друзьям, что в момент, когда я открывал входную
дверь, услышал выстрел. И это было в два часа тридцать минут, не так ли?
Пеллингэм продолжал смотреть на меня, будто я снимал с его
глаз пелену.
Берта Кул воскликнула:
— Вот это да!
Пеллингэм тихонько присвистнул. Он принял внезапное решение.
— Хорошо, Лэм, — сказал он. — Вы поедете со мной в Новый
Орлеан.
— Это вам так кажется, — ответил я и, поднявшись по
ступенькам, вошел во флотский призывной пункт, прежде чем кто-либо из них
понял, куда я направляюсь.
Я сказал человеку, сидевшему за столом:
— Дональд Лэм прибыл в ваше распоряжение!
— О'кей, моряк. Проходите. Там, сзади, стоит автобус.
Садитесь в него.
Берта и Пеллингэм столкнулись, пытаясь одновременно
протиснуться в дверь. Пеллингэм забыл о своих южных манерах.
Человек в форме преградил им путь, опустив штык.
Они замерли, будто фигурки на экране, когда останавливается
пленка.
Пеллингэм указал на меня пальцем:
— Мне нужен этот человек!
— Дядюшке Сэму он тоже нужен, — ответил сидевший за столом.
Я повернулся и послал Берте воздушный поцелуй:
— Я пришлю тебе открытку из Токио! — крикнул я и вышел через
заднюю дверь.
Глава 25
Я прочел о развязке, приближаясь к Сан-Франциско, в поезде,
набитом рвущимися в бой молодыми американцами.
Хейл рассказал всю историю, как только понял, что никто не
собирается вешать его за убийство. Он следил за Нострэндером. Все остальное
провалилось. Он хотел, чтобы Нострэндер признал, что вручение документов другой
женщине было подстроено. Он нашел Нострэндера в квартире Роберты Фенн, и тот
был пьян. Хейл собирался предложить ему взятку в десять тысяч, чтобы тот
отступился, но, поскольку не хотел, чтобы его могли обвинить в даче взяток,
подготовил себе алиби, разыграв комедию, будто улетел самолетом в Нью-Йорк.
