И попыталась свести ноги. Но мои фирменные восьмерки сначала пальцем, а потом и языком снова лишили ее стыда.
Она приподнимает свою упругую задницу, выгибается озабоченной кошкой, разводя ноги и открывая мне доступ ко всем потаенным уголкам влажных складочек. Стонет все громче, называя мое имя.
Змей беснуется, как молодой пес на поводке. Вот оно все перед ним, виды сногсшибательные, а его не пускают!
Я поднялся и навис сверху над Снежной королевой, опираясь на локти.
Поцеловал ее в плечо, в висок, в уголок губ. Змей твердой башкой трется о ее попу, она стонет, что-то шепчет. — Что?
Я не могу разобрать ни слова.
Мне хотелось еще немного ее подразнить. Я направил Змея к складочкам, но входить не собирался. Хотел продолжить эти ласки на грани.
Но она сама его поймала! Затянула в ледяную пещерку, сжав так, что он заверещал от восторга. Я не стал ему мешать. Он внедрился в нее с разбегу, долгим, проникающим прыжком.
Она застонала громко и хрипло. Толчок, еще толчок, еще… Я прижимался к ее оттопыренной попке, выходил и снова входил под аккомпанемент все более громких стонов. — Я больше не могу, — всхлипнула она.
Я ускорился. Всхлипы перешли в сдавленные вскрики. — Нет, — кричала Снежная королева. — Да, — шептал я, склоняясь к ней и целуя то ухо, то плечо, то шею. — Да! Да! Да! — наконец, согласилась она, обессиленно рухнув лицом в подушки. — Только не теряй сознание, — шептал я ей в ухо, продолжая плавные долгие толчки и ощущая, как она содрогается на моем члене.
25
Аня
Я просыпаюсь от зверского чувства голода. Уже не первый день, кстати. В животе болезненно урчит, во рту скопилась голодная слюна. Да что такое-то?
Надо срочно открывать глаза и идти завтракать.
Может, я вчера не ужинала?
Вчера… В те первые секунды после пробуждения, когда я думала только о еде, я даже не вспомнила о вчерашнем. Вчерашнее напомнило о себе само.
Я почувствовала, как что-то твердое и горячее упирается в мою попу. И не просто упирается, а пытается пролезть туда, куда лезть не следует.
За одно мгновение вся вчерашняя ночь пронеслась у меня перед глазами.
Ее бурное начало, неистовое продолжение. И ее милое окончание — мы с Демидом разложили диван и легли спать. Когда я засыпала, он обнимал меня, гладил по волосам, и шептал на ухо совершенно непристойные комплименты.
А я улыбалась… Мы не просто переспали, мы вместе уснули. Это не одно и то же. Это… может что-то значить.
Или нет.
Он не уехал во Владивосток. Он остался со мной.
И я не знаю, что делать и как себя вести. Я сегодня высокомерная стерва или милая домашняя кошечка с мягкими лапками? Конечно, я ощущаю себя кошечкой. Мне хочется мурлыкать и ластиться. Я умираю от желания обнять и поцеловать Демида.
Но я боюсь прятать острые коготки. Боюсь остаться без защиты своей стервозности и надменности.
А, между тем, у меня в тылу совершается диверсия… В меня пытается воткнуться наглый одноглазый Змей, а руки Демида скользят к груди.
Нет!
Мне надо вставать. Я опоздаю на работу. И, если я не позавтракаю, то точно грохнусь в голодный обморок. Обмороков было достаточно вчера.
И, если честно, после вчерашних… не знаю, скольки раз я, пожалуй, месяц не захочу секса.
Я пытаюсь освободиться из объятий Демида. Он все еще сзади, я все еще не обернулась. Сегодня утром я еще ни разу не встретилась с ним взглядом и немного боюсь этого. А вдруг его взгляд будет пустым и равнодушным? Или там будет только похоть и ничего больше?
Вчера он смотрел на меня так, как будто приехал не просто, чтобы трахнуть. Или я все это придумала? — Пусти, — говорю я. — Не пущу. — Пусти! — я бью его по руке. — Давай по-быстрому. Пять минут.
Почему-то эти его слова меня невероятно раздражают. Даже ранят.
Он так прямолинеен. Так озабочен. Так неромантичен.
Он — Демид!
Наверное, наутро после вчерашней безумной ночи, я хотела услышать что-то другое. Уж точно не: “Давай по-быстрому”!
Демид
— Ты вообще должен быть во Владивостоке, — сердито бурчит Снежная королева. — Я предпочитаю быть в тебе, — отвечаю я.
Змей предпринимает очередную попытку совершить взлом и проникновение. Безуспешно. Аня брыкается, едва не попадает ногой по яйцам, и мне приходится ее отпустить. Она тянет за собой простыню, заворачивается в нее и идет в ванную.
Что началось-то?
Можно подумать, я не видел ее голой! Да я практически видел ее изнутри.
Я натягиваю боксеры, иду на кухню. Может, завтрак приготовить, пока Снежная королева плещется в душе? Я могу пожарить яичницу. Или сварить кашу.
Нахожу все необходимое на небольшой, но уютной кухне, начинаю кашеварить. Да, я умею готовить. И не только яичницу. Лучше всего у меня получается мясо, но сейчас я могу разве что отварить обнаруженные в холодильнике сосиски.
Через десять минут у меня уже все готово, а Снежная королева все еще в ванной. Не слишком ли долго? Может, ей нужна помощь? Мы со Змеем с удовольствием бы помогли… Я подхожу к двери, стучусь. Она распахивается, чуть ли не бьет меня по лбу.
Аня окидывает меня взглядом. И я не могу понять, что он выражает.
Недовольство тем, что я почти голый? Раздражение от того, что я все еще здесь?
Но точно не радость.
Таким взглядом можно убить! А уж уложить Змея — просто на “раз”.
— Завтрак готов, — говорю я.
Снежная королева удивленно хлопает ресницами. У нее на голове тюрбан из полотенца, на ней тот же самый халат, что и вчера. Интересно, она надела трусики? Змей очень интересуется этим вопросом.
Мы идем на кухню, толкаемся у плиты, потому что оба хотим разложить кашу по тарелкам. Я кладу руку на попу Снежной королевы. Она сердитым движением сбрасывает ее.
— Сядь, — говорит приказным тоном.
Ладно. Сяду.
Передо мной появляется тарелка с кашей, сосиски, яичница.
— Я же не почистил зубы, — вспоминаю я.
И иду в ванную.
Аня
Демид приготовил завтрак! Совершенно не ожидала от него такого. Это мило и здорово, но… Не завтрак мне сейчас от него нужен!
Мне нужны слова. Я не знаю точно, какие именно. Слова, которые прояснят ситуацию.
Я даже не хочу начинать думать в эту сторону. Потому что догадываюсь, куда меня могут завести фантазии. Где-то в закоулках моей головы уже звучит голос Демида: “Я остаюсь. Я хочу быть с тобой. Для меня это не просто секс”.
