Крошечные… — Два с половиной сантиметра каждый. Примерно. Я видела их на УЗИ. — Я тоже хочу! Я очень хочу их увидеть! — Обязательно увидишь. Они такие хорошенькие! — Прости меня, — внезапно выпалил Демид. — За то, что не верил. Что вел себя, как мудак. Что… — Прощаю, — произнесла я. — Правда? — Я знаю, почему ты так себя вел. — Я думал, у меня никогда не будет семьи… Я провела рукой его по волосам. Обняла за шею. Он сидел, развернувшись и наклонившись ко мне, но все же дотянуться до его губ было сложновато… Но я дотянулась.
А он дотянулся до моей груди, начал расстегивать блузку, запутался в пуговицах, рванул тонкую ткань… Я почувствовала, что пуговица отлетела, а ладонь Демида скользнула прямо в лифчик.
Ловко у него получилось!
Его пальцы скользили по моей разгоряченной коже, подбирались к соску, это было… умопомрачительно! На меня обрушились волны возбуждения,
которые пытались накрыть меня с головой уже несколько дней. Накрыли. Я захлебываюсь в них!
Я сейчас вообще не помню, кто я и где я. Мне плевать, что мы с Демидом в машине и что нас могут увидеть. У меня перед глазами пелена. А, это потому, что мои глаза закрыты.
Зато чувства обострены до предела, каждое прикосновение Демида вызывает дрожь наслаждения. А касается он меня нежно и дрязняще, играя со мной, возбуждая все сильнее и сильнее.
Он уже расстегнул блузку и пытается добраться до застежки лифчика. Я выгибаюсь ему навстречу, освобождая место для маневра.
Места мало, неудобно, но мне все равно! Я умираю от возбуждения. Я хочу его здесь и сейчас. Я не представляю, как мы будем изворачиваться в тесном пространстве машины, но я готова распластаться на потолке!
Демид тянет вниз расстегнутый лифчик и целует мою грудь. О, боги! Я сейчас умру от блаженства! Мои чувствительные соски плавятся под его нежными губами и игривым языком.
Да, вот так! Можно чуть сильнее. Еще! Не останавливайся!
Я вцепляюсь пальцами в его волосы, выгибаюсь ему навстречу, я уже на пороге оргазма, хотя Демид всего лишь целует мою грудь. Никогда со мной такого не было! Обычно нужно задействовать и другие зоны… О! Демид уже пробирается к ним. Его рука под юбкой, скользит по внутренней стороне бедра, меня пронзает током, сила заряда увеличивается по мере того, как его пальцы поднимаются выше.
Я раздвигаю ноги, моя юбка задирается, пальцы Демида проникают в трусики.
О-о!
Его язык на моем соске движется в том же ритме, что и палец, выписывающий знак бесконечности. Это невыносимо. Это настолько приятно, что я не могу удержаться от громкого стона.
Я кусаю губы, поджимаю пальцы, тяну Демида за волосы, наверное, делая ему больно. Я не могу себя контролировать. Я сейчас… сейчас… Уже… О-о-о!
Боже! Я улетаю. Я трепещу, как выброшенная на берег рыба. Я издаю какие-то звуки и содрогаюсь.
Я жадно целую губы Демида, которые оказались возле моих губ. — Ты сумасшедший, — шепчу я ему в ухо. — Ты самый лучший! — Я знаю, — произносит он.
И я слышу в его голосе нотку самодовольства. Узнаю самоуверенного нахала Демида! Люблю его. - А теперь поехали домой, — внезапно произносит он.
Он отрывается от меня и, как ни в чем ни бывало, заводит машину.
Я сижу в расстегнутой блузке с оторванными пуговицами, с оголенной грудью и задранной юбкой. Штаны Демида надулись парусом. Я все еще слегка дрожу после всего, что только что было.
И мы едем домой!
Демид Я хочу ее. Боги, как я хочу ее!
Минуту назад она стонала мне в ухо, дрожала в моих руках, вырывала волосы из моей головы…. Это было волшебно!
Я видел, что она тает от блаженства, и мне было невыносимо приятно знать, что это блаженство доставил ей я.
Змей орал: “Выпустите меня! Пустите меня в пещерку! Дайте мне поваляться между этих упругих аппетитных сисек!” Но я его игнорировал.
Все будет. Но не сейчас. Позже.
В машине слишком мало места. Ане будет неудобно. Я не хочу, чтобы она тут изгибалась в неловких позах. Ей это может быть вредно.
А, кроме того, я решил, что сначала мы поговорим! Я скажу ей все, что давно хотел сказать. Это важно. Я хочу, чтобы она знала все мои мысли и чувства.
Я снова посмотрел на нее.
На свою будущую жену. На мать моих детей.
Она кое-как застегнула блузку, поправила юбку. Но в ее глазах все еще было это томное выражение… Оно доводит меня до безумия!
Я хочу ее так, что тело сводит судорогой. Наверное, это потому, что вся кровь хлынула к Змею. Он напрягся до такой степени, что я опасаюсь за его жизнь и здоровье.
Он встал, уперся башкой в твердую ткань штанов и пытается распрямиться, хотя для этого недостаточно места. Ему больно! Он страдает. Он вопит и плачет.
Но я неумолим. Мы не будем заниматься сексом в машине!
Мы не будем делать этого, пока не поговорим!
Так, а это что за диверсия?
Рука Снежной королевы на моем ремне. Она расстегивает его, добирается до молнии, ее шаловливые пальчики проникают ко мне в штаны. — Аня! — восклицаю я. - О, е-е-е! — орет Змей.
Она освобождает его из плена, гладит, сжимает, ласкает. — Что ты делаешь? — шепчу я.
Стараюсь, чтобы мой голос звучал строго. — Я хочу взять его в рот, — заявляет она.
И облизывает губы. — О, да! Да! Да! Да! — орет Змей.
Его трясет от возбуждения, он бьется в истерике от счастья.
Во избежание дорожно-транспортных происшествий я съезжаю на обочину.
Я не собирался заниматься этим в машине. Я хотел поговорить. Я, правда, хотел… хотел сначала все обсудить!
Но… Устоять перед нежными пальчиками Снежной королевы не смог бы даже монах, давший обет безбрачия. А я не монах! Я озабоченный кролик, который отныне озабочен только одной женщиной.
И сейчас она отстегивает свой ремень безопасности и тянется ко мне.
Я нажимаю на кнопку и отъезжаю с креслом назад, увеличивая пространство. Аня наклоняется к Змею и касается его губами.
Боже!
Ее юркий язычок щекочет голову Змея, он млеет, тает, дергается в конвульсиях. Ее пальцы пробираются к яйцам, которые так наполнены, что можно услышать звон. Она сжимает их, гладит… У меня волосы на всем теле встали дыбом от адского возбуждения!
Ее губы охватывают Змея, а голова начинает двигаться вверх-вниз. Я запускаю пальцы в ее волосы, направляю ее, не сдерживая стонов удовольствия.
В какой-то момент я останавливаю ее, удержав за волосы… Она поднимает на меня глаза… Этот взгляд! Ради этого взгляда я готов перевернуть Землю.
Так, детка. Да. Продолжай. Не останавливайся.
Ни за что не останавливайся!
