— Какой-то он слишком красный. — Марк протянул руку и коснулся лба Арсения. — Горячий.
— Не может быть, — Рита тоже потрогала малыша и нахмурилась. Принесла инфракрасный термометр — он показал 37,3.
— Черт, Марк, ты прав, у него еще и температура.
— Надо погуглить, что это может быть. — Он схватился за телефон. — Так, рвота и температура…
— Не советую, — предупредила Рита, которая прошла этот этап с Мартой. — Тебе сейчас интернет выдаст целый спектр болезней: от гриппа до сифилиса. Устанешь бояться.
— Тогда давай скорую вызовем. Мало ли что у него!
— Нет, — покачала головой Рита. И это они с Мартой тоже проходили, когда вызвали неотложку только потому, что Арсений, которому было три месяца, как-то странно плакал. А оказалось, что у него просто насморк. Фельдшер на них тогда так наорала, что Рита до сих пор краснела от стыда, когда вспоминала. — Предлагаю дождаться утра и посмотреть, что будет.
— Жаропонижающее тогда надо.
— При такой маленькой температуре детям его не дают. Будет выше подниматься — тогда да.
Марк, судя по всему, не был согласен, но кивнул, принимая ее точку зрения, как более опытной в воспитании младенцев.
Они выключили ночник, чтобы он не мешал своим светом малышу спать, и неловко замерли в дверях детской. Надо было, наверное, как-то обозначить словами то, что произошло между ними до того, как заплакал Арсений. Или, может, наоборот, стоило промолчать и тогда все случившееся в ночной тишине растает с первыми рассветными лучами, словно кладбищенская нечисть при крике третьих петухов?
Рита не знала. Марк, судя по всему, тоже.
— На диване ляжешь? — тихо спросила она только для того, чтобы не молчать.
— Нет, вдруг усну. Сяду возле мелкого на пол, почитаю что-нибудь с телефона.
Если бы ей не надо было сменить Марка через два часа, Рита бы осталась с ним. Но не могла себе этого позволить, иначе они оба этой ночью не поспят совсем, и тогда как вывозить завтрашний день — неясно.
— Если вдруг что — буди.
— Конечно, — Марк вдруг широко зевнул и, обхватив Риту за плечи, притянул к себе. — Будильник не ставь, я сам тебя разбужу, когда начну засыпать.
— Через два часа, — напомнила Рита, уткнувшись носом в его мягкую футболку и тайком вдыхая его запах, который странным образом сейчас не будоражил, а успокаивал. — Сделать тебе кофе?
— Не откажусь.
Рита ушла на кухню и, ставя чайник и заваривая растворимый кофе, думала, как, наверное, хорошо быть тем, за кого берет ответственность Марк Рихтер. Если ты племянник Рихтера — он будет нести возле твоей кроватки круглосуточное дежурство, если ты сестра Рихтера — он защитит тебя от травли в школе.
Рита, наверное, немного этому завидовала. Самую малость. Ей бы тоже хотелось, чтобы у нее был такой человек, который защитит ее, если надо. Но пока получалось так, что таким человеком для нее была исключительно она сама.
Глава 11
— Рита!
Она подскочила на кровати, моментально выныривая из сна. Марк, судя по всему, стоял за дверью и в спальню к ней целомудренно заглядывать не стал.
Она накинула халат, сунула телефон в карман и вышла в коридор, только тут сообразив, что за окнами светло. И время…
— Семь утра! — прошипела Рита, глядя на отчаянно зевающего Марка, у которого были такие красные от недосыпа глаза, что хоть сейчас его в роли вампира снимай. — Какого черта?! Мы же договорились, что ты меня через два часа разбудишь!
Марк независимо пожал плечами и снова широко зевнул.
— Я решил, пусть хотя бы один из нас сегодня выспится. Думал, дождаться, пока мелкий встанет, но понял, что вырублюсь сейчас прямо на полу.
— Как он?
— Спит. Температура нормальная.
— Ты мерил что ли? — удивилась Рита. У нее в голове Марк почему-то плохо сочетался с настолько тщательной заботой о ребенке.
— Каждый час, — кивнул Марк. И у Риты вдруг перехватило горло от неожиданно нахлынувшей нежности. Странной и абсолютно неуместной.
— Ты молодец, — неуклюже сказала она.
— М-м-м? — Он с явным трудом держал глаза открытыми.
— Спать, говорю, иди, — грубовато проворчала Рита, но в противовес своему неласковому тону нежно коснулась пальцами колючей щеки Марка и слегка погладила.
Марк чуть подался в сторону гладящей его руки, точно большой кот, выпрашивающий ласку, прикрыл глаза и на секунду замер. Потом резко отстранился, отвернулся и пошел в сторону своей комнаты.
Рита, повинуясь неясному порыву, прижала к губам кончики пальцев той руки, которая только что касалась Марка. Казалось, что на них остался шлейф теплого, слегка терпкого запаха его кожи. Когда этот запах успел стать привычным и знакомым? В какой момент у нее началась на Марка такая реакция?
Рита прикрыла глаза и задумчиво лизнула кончики пальцев, на секунду представив, что это делает Марк, и ее прошибло таким мощным возбуждением, что едва колени не подогнулись.
«Фига-се», — тихо пробормотала она себе под нос. — «Приплыли… Ну хотя бы не одну меня так клинит, судя по тому, что было ночью».
Рита дернула головой, пытаясь выбросить все эти розово-сладкие, точно зефир, мысли, от которых она неудержимо глупела, и пошла в детскую — проверить Арсения.
Тот и правда еще спал, тихонько посапывая. Одеяло валялось в ногах. Рита аккуратно расправила его и укрыла крепкие голые ножки. «Не забыть постирать Арсюше пижаму», — напомнила она сама себе.
Малыш спал еще целый час, и Рите казалось, что она давно так прекрасно не проводила утро: постояла под душем (правда, немного нервно, ей все время в шуме воды чудился плач ребенка, и она дважды даже выскакивала из ванны и приоткрывала дверь, чтобы проверить), потом неторопливый завтрак и даже полностью выпитая чашка чая, а не как обычно — пара суетливых глотков, а допиваешь свой чай только через полчаса и то, полностью остывший. Зато в это утро удалось не только насладиться едой и чаем, но и почитать немного и ответить на два рабочих емэйла — просто неслыханная роскошь!
В итоге, когда Арсюша наконец соизволил проснуться, его встретила абсолютно довольная жизнью Рита: относительно выспавшаяся и в хорошем настроении.
Краткий осмотр показал: ребенок здоров. Никаких подозрительных находок в подгузнике, никаких позывов к рвоте, температура в норме, щечки розовеют, а из приоткрытого ротика доносится требовательно-голодное «га-га-га».
— Вот и что это было ночью, а? — риторически спросила Рита у Арсения. — Мы тут с твоим дядей чуть со страха не померли.
Арсюша застенчиво посмотрел на нее сквозь длинные ресницы, став при этом настолько милым, что Рита не удержалась и обняла его, прижав к себе. От него сладко пахло ребенком, и Рита жадно вдохнула этот запах, стараясь не обращать внимание на боль, ворочающуюся глубоко внутри. Она так любила этого малыша, что самой страшно было. Нельзя так любить чужих детей.
