– Ага, – фыркнула она, – ты просто так молчишь, дуешься и вообще сам на себя не похож!
– Не надо думать, что со мной что-то не так, только из-за того, что я, в отличие от тебя, не восторгаюсь каждым балкончиком и фонтанчиком, – буркнул Саня.
Женя вскинула брови, хотела что-то ответить, но потом махнула рукой и отвернулась.
Какой смысл? Саня все равно будет сейчас огрызаться, что бы она ни сказала. Лучше уж подождать, пока он успокоится.
Но вообще, конечно, странно, что Саня бесится. Он вчера практически первый начал, потом не стал с ней спать в одной кровати – хотя Женька была бы только за! – а утром объявил, что случившееся ничего не значит. Да это Женьке надо обижаться, если уж так по правде рассуждать. Потому что она…
Да, Жень, давай хотя бы себе врать не будем.
Потому что она бы с удовольствием повторила вчерашнее… С Саней было удивительно хорошо. Они будто совпали всеми краешками, соединились, слепились, и от этого искрило так, что от воспоминаний до сих пор сладко тянуло в низу живота.
Женя вздохнула.
– Магазин шоколада, – проинформировал Саня, кивнув на вывеску. – Зайдем?
– Мне не надо, – отказалась она, прекрасно представляя, сколько это все тут стоит. Они буквально час назад выпили кофе и съели омлет за сумму, на которую в Москве можно было пообедать в очень хорошем ресторане.
– Тогда подожди меня, я маме куплю что-нибудь в подарок.
Женя кивнула и, пока Саня был в магазине, фотографировала все вокруг, на что только падал взгляд. Это сейчас ее ничего не радует, а потом она как приедет в Москву, как посмотрит на все красивые места, где побывала, и как обрадуется! Во всяком случае, Женька на это очень рассчитывала.
– Дай руку.
– Зачем? – не поняла Женя.
– Дай, говорю.
Она, недоумевая, протянула Сане руку, и он положил ей на ладонь огромную плитку молочного шоколада. С цельным фундуком, как она любила.
– Извини. – Саня смущенно взъерошил волосы. – Я сегодня и правда что-то не в себе. Ты тут не при чем, это мои загоны.
– Охотно верю! – Женя попыталась сохранить суровый вид, но не удержалась и широко, солнечно улыбнулась, потому что после Саниного извинения и неожиданного подарка ей стало так хорошо, что хотелось обнять весь мир. И Саню.
Что она тут же и сделала.
Объятие получилось непривычное. Женины руки обхватили Саню за шею, но не как обычно, а как вчера: слегка притягивая его к себе – и твердые губы, вкус которых она слишком хорошо помнила, оказались слишком близко. Так же, как и карие глаза, опушенные чёрными ресницами.
На секунду она ощутила на своем лице горячее Санино дыхание и замерла. Показалось, что ее сейчас поцелуют. Но руки разжались, и Саня шагнул назад.
– Жень, ты слишком активно меня благодаришь за простую шоколадку, – фыркнул он. Ну да, Саня бы не был собой, если бы тут же не нашел, над чем можно постебаться. – Боюсь представить, что было бы, подари я тебе швейцарские часы.
– А ты проверь, – мурлыкнула Женька тем самым – сексуальным – голосом, который Саня не так давно называл запрещенным приемом. И нарочито облизала губы. О да, она понимала, что провоцирует друга. И даже была в курсе, зачем.
– Жень. – Его глаза еще сильнее потемнели, став почти черными. – Ну просил же так не делать.
– А что, опять такая же реакция? – невинно осведомилась Женька, скосив глаза в район Саниной ширинки, за что моментально получила хлопок ладонью пониже спины и ойкнула. Больше от неожиданности.
– Доиграешься, – проворчал Саня и подтолкнул ее вперед. – Актриса, блин. Пошли каких-нибудь сыров купим на вечер и поедем уже в место нашей ночевки. Какая-то жопа мира, насколько я помню?
– Не жопа мира, а французская деревня, – оскорбилась Женя.
– Ну я и говорю, – хмыкнул Саня. – А почему именно там?
– Во-первых, нам по дороге, а во-вторых, так дешевле. Цены в Швейцарии ты сам видел.
– Экономная ты моя, – вздохнул Саня. – Я уже, честно говоря, согласен был бы доплатить, только чтобы хоть одну ночь поспать нормально.
– Вчера было нормально! – обиделась Женя.
– Вчера было очень хорошо, – Саня вдруг пошло ухмыльнулся, и Женьку словно горячей волной окатило. – Но к месту ночевки это не имело никакого отношения, диван у этой фрау жутко неудобный. Спина до сих пор ноет.
– Шел бы ко мне на кровать, – ляпнула Женька, даже не подумав, как это прозвучит. И только когда Саня насмешливо выгнул бровь, сообразила, что сказала. – Блин, я не… в смысле… ну черт, ты понял!
– Понял, – подтвердил Саня и уставился на ее губы. Совершенно не скрываясь. – Буду знать, что так можно.
И Женя все же покраснела.
Дорога от Цюриха до деревни Эвиан-ле-Бен заняла почти три часа. Сначала вел Саня, потом они сделали небольшую остановку – дозаправились, сходили по очереди в туалет, перекусили кофе и булочками – и за руль села Женька.
– Там впереди горные дороги, – предупредил Саня. – Ты нормально по серпантину едешь? Могу я, если хочешь. Я в целом живой, не сильно устал.
– Но все же устал? – зацепилась за последнюю фразу Женька.
– Да голова гудит немного. Спал плохо, потом еще гуляли считай полдня. Передоз свежего воздуха.
Женька прекрасно его понимала, она и сама чувствовала себя не так чтобы идеально. Но это нечестно – просить Саню снова сесть за руль. Он и так вел половину дороги от Лихтенштейна до Цюриха и сейчас еще полтора часа.
– Я поведу, – Женька сказала уверенно, давая понять, что это уже принятое решение, а не вопрос, который надо обсудить. – Можешь сесть назад и поспать, если хочешь.
– Не, я рядом с тобой посижу. Мне так спокойнее.
Как показали дальнейшие события, Саня был тысячу раз прав, решив остаться на переднем сиденье.
Серпантин утомлял резкими поворотами, узкой полосой и постоянным напряжением от того, что приходилось быть полностью сосредоточенной на дороге. Женя чувствовала, что устала, футболка прилипла к спине, плечи начали затекать. Очень хотелось сделать остановку, выпить глоток воды и немного отдохнуть, но горный серпантин – это не дорога в городе. На обочине тут не притормозишь.
Женя заложила очередной поворот, вписывая машину в еще один изгиб горной дороги, а потом на мгновение прикрыла глаза и… выключилась. Провалилась в абсолютную темноту.
Женя пришла в себя почти сразу: сначала услышала Санин голос, который настойчиво ее звал, а потом обнаружила поверх своих рук на руле его ладони.
– Женька!
– Что?
– Ну слава Богу!
– А что…
– Ты вырубилась! На пару секунд! Я, блядь, чуть не сдох. Рули, блядь, рули, следи за дорогой!
