— В чем дело, моя хорошая? — зарычал он с прежним напором ей в ушко. — Я хочу тебя трахнуть…
— Лука… Ты пьян… — испуганно зашептала она, продолжая вырываться. — Прошу, не надо… не здесь… Сюда в любой момент может кто-то войти…
— Мне плевать… Ты моя жена. Я хочу тебя…
— Слушай, тут собралось все руководство и партнеры… Не хочешь же ты, чтобы они застали нас в таком виде?!
Рассказал бы он, в каком виде заставал некоторых из них… Только не стал… Внутри поднималось разочарование и безразличие, которые растекались по телу, словно паралич…
— Слушай… Не обязательно всегда быть такой сдержанной… — нежно прошептал он, проникая пальцами в ее высокую прическу и осторожно распуская пряди по плечам. Ему нравились ее волосы — медовые, мягкие, струящиеся ровной шелковой волной, если она их не завивала…
— Я… я не могу вот так сразу… — пролепетала она растерянно, все еще упираясь и морща лоб. — У меня платье легко мнется… На что мы оба будем похожи после такого…
Весьма милые отговорки, нечего сказать… Лука тяжело вздохнул, уже беря под контроль охватившую его было похоть и пытаясь убедить себя, что она права. Действительно, нужны ли ему, им, такие страсти в семейной жизни, когда сносит крышу и совершаешь всякие безрассудства… Он попытался себе представить какой-нибудь скабрезный скандальчик с их участием в кругах, в которых они сейчас крутились, и не смог. Ведь неспроста он искал себе настоящую леди, чтобы она одним своим видом и репутацией смогла сгладить грешки его прошлого? Когда у них появятся дети, ему меньше всего хотелось бы светиться в скандальной прессе или даже просто быть на слуху у коллег в связи с какой-нибудь грязной историей.
— Да… ты права, дорогая… — проговорил он наконец, нежно поцеловав ее в лоб и выпуская из своих тисков. Пожалуй, лучше было оставить все так, как есть. Некоторые качества в людях лучше оставлять неизменными… В конце концов, эта женщина будет воспитывать его детей. Безусловно, она воспитает их гораздо лучше, чем справилась с этим его мать. Повторения этой истории ему точно не хотелось.
Через несколько дней он подцепил эффектную развязную девицу в дорогом баре и поимел ее по-всякому, как любил, — без тормозов, дико, жадно… связал и исполосовал ей всю задницу, доведя до нервного и сексуального истощения. Девица в общем-то осталась довольна, хоть и слегка шокирована, но на звонок через две недели не ответила. Может быть, его напор отпугнул, а, может быть, рассчитывала, что он вспомнит про нее пораньше… Впрочем, Луке было плевать. Такие отрывы нужны были ему периодически, когда совсем припирало. В остальном же он вполне привык к семейной идиллии, к домашнему теплу и уюту, к нежной заботе, к влюбленным и восхищенным зеленым глазам напротив, к неспешным и всегда предсказуемым вечерам любви…
Когда у них родилась дочь, он и сам будто родился заново. В жизни наконец появился тот смысл, которого он давно ждал. Эвита стала воплощением женского начала в его жизни, чистого, прекрасного, волшебного, удивительного, неприкосновенного. Наверное, поэтому он и решил назвать ее именем прародительницы всех людей, первой женщины, хотя жена была категорически против и настаивала на чем-то попривычнее, вроде Насти или Полины. Но тут он был непреклонен, и Елена смягчилась, увидев, как он любит малышку, как носит ее на руках, как окружает их обеих заботой.
Лука вовсе не собирался развеивать эти иллюзии жены. Почему бы не прожить так всю жизнь? Он никогда не верил в волшебство любви, просто хотел, чтобы все было спокойно, безопасно и процветало под его контролем. Если же говорить о его темной стороне, так это не касалось никого. Случайные знакомства, эффект новизны, адреналин, разнузданность, похмельное забытье уже на следующее утро, только сладкое послевкусие разврата и ощущение, что держишь руку на пульсе, что находишься на пике, что со страстью матерого хищника пожираешь то, что тебе причитается по праву сильного.
Возможно, все так и продолжалось бы по давно заведенному обычаю, если бы однажды он снова не встретил ее — девочку из прошлого, с которой когда-то поступил жестоко и которая оставила в душе почти незаметный тонкий порез, как от бритвы, который, казалось, давно затянулся, но, стоило к нему прикоснуться и оживить воспоминания, он заныл, заболел, закровоточил и оказался неожиданно глубок… Он захотел ее, совсем как тогда — сразу, необузданно, страстно. Только сейчас уже были не те времена, когда он с легкостью мог позволять себе любые интрижки, не заботясь о последствиях. Да и Кристина была не из тех девиц, с которыми он привык иметь дело. И если она имела силы отказаться от него, когда была юной, влюбленной и невинной, как ангел, то сейчас и подавно не стала бы играть по его правилам. Такие вещи он определял сразу, с первого взгляда. Уж этого у него нельзя было отнять… Женщины давно перестали быть загадкой, хотя, возможно, он просто никогда не пытался в этих загадках разобраться.
Первое время он лишь приглядывался, пытаясь изучить собственные ощущения от нее и ее реакцию на него. Странное щемящее чувство не отпускало, и он все не мог припомнить, чтобы испытывал такое когда-то. Может быть, это было смутное понимание, что шансов у него было не так много. К этому примешивалась неприятная вяжущая тревога, что именно эту девушку он боится упустить. У него было время подумать, какие цели он станет с ней преследовать, но в его нынешнем положении семейного человека вариантов было немного. Разрушить ради этой вспыхнувшей страсти все, что усердно строил и нежно лелеял столько лет? Или вновь поступить как последний ублюдок, поиграть, насытиться и выбросить за ненадобностью? Он попытался себе представить разговор с Кристиной на эту тему.
— Расскажи о своих прошлых отношениях…
— Что, прости?!
— Ты слышала вопрос…
— Вообще-то я не считаю нужным посвящать тебя в подробности своих прошлых отношений. И про твоих бывших я тоже ничего знать не хочу. — Да, она ответила бы именно так, и ему тогда точно пришлось бы продолжать свою обычную роль циничной сволочи.
— Мне по сути дела нет до твоих прошлых связей, если они были настолько незначительны, что о них не стоит упоминать. Но у меня есть дочь, и я женат, солнышко. Просто чтобы ты знала.
— Тогда что это было между нами?!
— Полагаю… это можно было бы назвать красивым словом «адюльтер».
Его самого тошнило от одной только мысли о такой перспективе, но и отказаться от этой девушки он уже не мог. Вдруг понял это в тот момент, когда она прильнула к нему в доме своего отца, невинно прижавшись к его груди, ища поддержки и защиты. Нет, он не питал иллюзий, что она совсем не осознавала, что делает, хотя верил, что голова у нее действительно закружилась, и все это не было женским ухищрением, чтобы спровоцировать близость. Но при этом он кожей чувствовал ее отклик на их близость, а еще успел заглянуть в ее глаза — голубые и прекрасные как кристальные озера, вдумчиво и волнующе смотрящие на него с немым вопросом: «На этот раз тебе можно доверять?»
Нет… доверять такому, как он, точно не стоило. Он определенно не был героем рыцарских романов и, похоже, умел только разрушать, а не строить, только причинять боль, а не нести счастье. Какой путь ни избери, кто-то обязательно будет страдать. Елена ведь тоже не заслужила этого всего, как и их дочь… Только идеальная семья, о какой он мечтал, все равно рассыпалась в прах… С каждым днем он чувствовал это напряжение, отчуждение, недопонимание между ними, будто они лишь играли в мужа и жену, причем в какой-то дешевой и банальной пьесе с картонными декорациями.
