— Когда планируешь вернуться в Москву? — задала она нейтральный вопрос, и Луку слегка отпустило.
— Не думаю, что раньше, чем Эвита стабилизируется и любые риски исключат… — честно ответил он, все еще разглядывая ее лицо и пытаясь нащупать смыслы между строк.
— Ты же понял, что это может затянуться, — пожала плечами девушка и заморгала, опустив глаза. — Боюсь, поначалу нас излишне обнадежили, чтобы заранее не вызвать панику. Думаю, ты будешь ей нужен, пока она будет восстанавливаться… Она по тебе постоянно скучает и спрашивает. — Ее рука вдруг метнулась к губам, прикрывая искрививший лицо спазм отчаяния. — Ты никогда себе не простишь, если не будешь рядом в такой трудный для нее период…
— Лен, что с тобой? — Лука все же притянул ее к себе за плечи, заглядывая в лицо, но жена лишь замотала головой, не желая, чтобы ее рассматривали, как подопытного кролика, чтобы пытались разгадать ее эмоции и даже мысли. Она вновь попыталась отстраниться, но он с силой прижал ее к груди и поцеловал в растрепавшиеся золотисто-медовые волосы. Ему было жаль ее… жаль из-за дочери… жаль из-за того, что он сделал с их браком… жаль из-за того, что еще сделает… На этот раз она была не в силах сопротивляться, и просто заплакала у него в объятьях. — Я же сказал, что не уеду, — мягко подтвердил он. — После первой консультации с местными хирургами сразу решил поменять билеты. Я тоже сейчас сам не свой… едва ли смогу сосредоточиться на делах… Мне будет спокойнее рядом с вами, хоть я здесь и бесполезен…
— Я… рада, что ты принял такое решение, — прошептала она.
После того раза она больше не плакала, разве что от счастья, когда Ева очнулась после операции, и они смогли обменяться парой слов, прежде чем она уснула, еще не отойдя после наркоза. Дни потянулись однообразной чередой, но Лука и правда ни разу не пожалел, что остался здесь так надолго, наблюдая, как дочь приходит в себя и крепнет с каждым днем, выбираясь на редкие пешие прогулки с Леной и иногда проводя тихие вечера в гостиничном номере за ноутом, пытаясь принимать хотя бы какое-то участие в делах фирмы. А еще он здесь многое передумал… Здешняя атмосфера, воздух, природа действовали успокаивающе… Открывали новые грани сознания. И он скучал, тосковал, волновался, хотя прекрасно знал, что все у него было под контролем. За Кристиной присматривал детектив и опытный адвокат, даже не один, и он не слишком часто задавался вопросом, как она вновь приняла бы его, когда он будет готов. Сладкое искушение, которое навевали воспоминания, наглая самоуверенность, с которой он привык брать, что хотел, понимание, что девочка сходит по нему с ума, — все это не позволяло допускать и мысли, что что-то могло пойти не так.
Примерно месяца через полтора, проведенные в Женолье, он случайно уронил в ванной на пол полотенце для рук, наклонился, чтобы поднять, и обнаружил под комодом раковины бумажную полоску теста на беременность. Она была смята, но на ней четко просматривалась одна линия. Лука выдохнул. Потом поиграл желваками, размышляя. Их редкий секс в последнее время походил на жалкие попытки снять стресс и еще какую-то назойливую привычку реагировать на близость друг друга. Темнота, тепло и робкие движения чужого полуобнаженного тела рядом, желание разрядиться. Они даже не пытались друг друга чем-то удивить. Все получалось само собой, так, как это предусмотрела природа… И он всегда был убежден, он знал, что она принимает таблетки, потому что они не планировали детей, он не планировал, черт возьми.
Лука вернулся в комнату с мрачным остекленевшим лицом, оглядел номер и, игнорируя присутствие жены, которая читала на диване книгу, ринулся к ее сумке, стоящей на комоде. В каком-то неконтролируемом порыве злости, он схватил ее, нервно дергая молнию.
— В чем дело? — удивилась Елена, еще толком не успев рассердиться.
Мужчина не ответил. Лишь перевернул сумку и с силой тряхнул пару раз, вываливая все содержимое на постель.
— Ты что творишь? — повысила тон она, отбрасывая книгу в сторону и подскакивая с дивана.
— Где они?! — рыкнул он, давая понять, что он настроен очень даже серьезно.
— К-кто — «они»?! — пребывая в шоке, выпалила она.
— Твои противозачаточные таблетки!
Елена облизала пересохшие губы, зависнув на месте и побледнев.
Лука остановился, чуть склонив набок голову и просверливая ее испытующим взглядом.
Девушка сцепила на груди руки, в замешательстве помотав головой.
— Он-ни… к-кончились… П-просто нужно купить следующую упаковку…
— И когда ты собиралась это сделать?!
Она пожала плечами.
— К чему вообще этот допрос?! — не выдержала вдруг.
— К тому, что мы не планировали детей! — заорал он, уже не сдерживаясь. — А я нахожу вот это! — он бросил на постель, поверх вываленных из сумки вещей, смятую полоску теста.
— Ч-что? — На этот раз Елена преодолела первое замешательство, и в ее голосе послышались ответные гневные нотки. — Ты уже начал рыться в мусорных баках, чтобы в чем-то меня уличить?!
— Мне не пришлось рыться! Я случайно нашел это на полу!
— Тогда тебе стоит порыться! Потому что там же ты найдешь и пустую упаковку из-под таблеток! И ты что же, всерьез считаешь, что при приеме контрацептивов я на сто процентов застрахована от беременности?!
— На девяносто девять и семь десятых, твою мать!
Елена нервно рассмеялась, покачав головой и усмехаясь.
— Я вижу, перспектива снова стать отцом тебя приводит в ужас. Даже подумать не могла, что реакция может быть такой!
— Твою мать! Какая беременность, когда у нас дочь всего месяц назад была в реанимации! Меня почти каждую ночь кошмары мучают! Я боюсь, что у нее сердце остановится! Ты с ума сошла, вынашивать ребенка, когда сама в постоянных нервных срывах, и я иной раз не понимаю, что у тебя на уме, потому что ты со мной не говоришь!
— Я не говорю?!.. — Елена искренне изумилась, но тон ее при этом заметно успокоился, будто она почувствовала, что уже выиграла в этом споре. — А ты пробовал со мной поговорить хоть раз, Лука?.. Мы с тобой стали как чужие, и теперь еще это… — Она брезгливо указала на выброшенные на кровать вещи.
— Ты обязана была обсудить все со мной! — вновь взревел он, но девушка лишь равнодушно скривила губы.
— Как видишь, там одна полоска. Так что обсуждать нечего.
Она принялась поспешно собирать все обратно в сумочку, затем перекинула ее через плечо и поспешно вышла из номера. Лука прекрасно знал, что найдет ее в палате у дочери, она проводила там практически все время, но не стал беспокоить. Ему и самому нужно было прийти в себя и разложить все по полочкам. Что же он творил? Рушил последнее, что между ними еще могло остаться — человеческие отношения. Следует ли ему признаться во всем сейчас, потому что она уже и так чувствует его охлаждение? Или лучше оставить все, как есть, и поговорить позднее, как и было запланировано? Ведь в таком состоянии она едва ли будет мыслить рационально… и что тогда? Он должен был до последнего сохранить эту иллюзию семьи, пока Эвита полностью не станет на ноги… Скорее всего, Елена это понимала, просто ей будет тяжело все принять.
