Когда Влад закончил свой отчет, клиент по-прежнему выглядел неопределенно задумчивым. Насколько детектив мог судить, Лука был из тех людей, которые привыкли скрывать свои чувства. Вот и сейчас он сидел, слегка опираясь на руку и прижав к губам пальцы. Он был шокирован? Рад? Зол? Черт его поймет… Впрочем, в отношении интереса к этой девушке детектив не сомневался. Таких любителей новизны и красоты он знал, как облупленных. Семья им быстро наскучивала, и они возвращались к привычной погоне за свежей дичью. Конечно, учитывая статус этого хлыща, девушки наверняка были отборные, да и вкус у него был весьма неплох… Такие прелестные, только что зажегшиеся звездочки, наверняка становились объектом притяжения. Только вот в случае со знаменитостями у богатых и женатых всегда возникала одна и та же проблема — конспирация… Им всегда было проще найти какую-нибудь неприхотливую куколку, которую можно держать в золотой клетке только для себя… В случае с этой Кристиной Влад что-то сомневался, что ее уже можно будет спрятать под замком и указывать ей, что делать. Ну а вообще — все это было не его дело.
— Так что, мы продолжаем наблюдение? — лишь поинтересовался он, так и не дождавшись ответа.
Клиент поиграл желваками и сунул флэшку в карман пальто.
— Да. Следующая встреча через неделю, — рассеянно откликнулся он и передал через стол очередной конверт.
— Здесь же, в то же время?
— Почему бы и нет.
Лука встал и направился к выходу, снова не попрощавшись, и Влад не был вполне уверен, что тот ясно слышал его вопрос и дал на него осознанный ответ, но в общем он не сомневался, что тот придет сюда ровно через неделю и, возможно, потребует чего-то более основательного и откровенного… Кажется, он вошел во вкус и сел на крючок. Ему обязательно захочется еще…
***
Как только они прилетели в Москву из Швейцарии, Елена настояла, чтобы Лука переехал. По ее словам, она больше видеть его не могла. Что ж, он вполне ее понимал и разделял это решение, особенно после всех тех сцен, что еще разыгрались между ними в Женолье, прежде чем они вернулись домой. И все бы ничего, только вот по дочери он очень скучал. Возможность видеться у них теперь оставалась только на выходных, и он регулярно приезжал, всякий раз боясь увидеть разочарованное или недовольное лицо Евы, но всякий раз встречая ее радостные вопли и горящие счастьем глаза. Похоже, она все еще не осознала, что произошло, а мать не настраивала ее против… Просто Елена теперь на дух его не переносила. Поэтому всякий раз исчезала куда-то, предпочитая передавать дочь его заботам через какую-то новую няню. Возможно, она решила, что он спал с предыдущими… Довольно мерзкое предположение, потому что он никогда не подпустил бы к своей дочери шалаву, готовую трахаться со своим работодателем. Но с другой стороны то, что он обычно делал на стороне, было еще более мерзким. Слава богу, она и не догадывалась насколько. Хватило того, что он не оправдывался ни в чем, не отрицал ничего из того, в чем она его обвиняла… Возможно, это тоже сыграло свою роль, потому что она рассчитывала, что он попытается ее удержать.
Кроме всего прочего, вскоре он услышал, что подобранный им административный персонал ее компании тоже был уволен в полном составе и заменен другим. Что ж, этого тоже следовало ожидать, и это тоже было правильным. Он привык во всем контролировать жену и присматривать за ней, но дальше это продолжаться не могло, несмотря на то, что в ее предпринимательских способностях он сильно сомневался… Лука вовсе не желал ей краха, просто приготовился принять какие-то разумные обоюдовыгодные условия во всем, возможно, откупиться, насколько это возможно, и отступить в сторону, сохранив за собой максимум возможностей участвовать в воспитании Евы.
Когда первые формальности были улажены, да и дела аудиторской компании были вновь взяты под контроль, он вернулся мыслями к девушке, которую оставил здесь, только сейчас вдруг осознав, насколько они отдалились друг от друга. Информация, полученная от детектива, подтверждала это как нельзя лучше. Кристина жила своей полной насыщенной жизнью, в которой, возможно, и не было места для него… Не то чтобы он хотел, чтобы она все это время плакала в подушку, напротив, он готов был бы многое отдать, чтобы развеять все ее печали… Но то, что она совершенно в этом не нуждалась, задевало его самолюбие. Да, он все же рассчитывал, что она думает о нем так же, как он думал о ней, и, возможно, ждет встречи… Только картина, которую он всякий раз наблюдал на экране телевизора, ноута, телефона кричала об обратном. У этой девушки едва ли было время, чтобы задуматься о каких-то там сердечных муках… За эти жалкие два месяца она превратилась в диву, дерзкую, неприступно сексуальную, самоуверенную и нахальную… Она восхищала, черт возьми… И он не сомневался, что у всех без исключения гостей ее шоу был стояк, пока она разделывала их в пух и прах… Потому что ему всякий раз казалось, что они покидали студию охреневшие от того, что с ними только что проделали искусно завуалированно и виртуозно непристойно. В общем, в ней появился тот опасный огонь, который, он чувствовал, может изжечь дотла, если неумело к нему прикоснуться и не суметь усмирить.
После того, как первый шок от осознания этих перемен прошел, появился азарт… а еще — сладкое предвкушение схватки… Он уже знал, что станет делать, как будет загонять в свои сети эту нежную звездочку, высоко задравшую свой прелестный носик… Ведь он был одним из немногих, кто прекрасно знал, что скрывается за этим сверкающим обликом неприкасаемой и недостижимой дивы. За ним была хрупкая и ранимая девочка, которую он когда-то приручил нежной болью и которая до сих пор тяготела к тому, в чем он знал толк…
Всякий раз, когда он думал о ней, на губах непроизвольно расцветала порочная улыбочка… Он больше не чувствовал себя связанным какими-то узами, поэтому был готов ко всему… И еще он позволил себе раствориться в ней… отдаться этому всепоглощающему чувству, чтобы переполниться им до краев, допьяна. Из каких-то неведомых и когда-то давно забытых тайников всяких файлов и записей, он извлек оцифрованные видео с ней… Те самые, которые она когда-то пыталась у него украсть, но не сумела. Жадно всматриваясь в каждую ее линию, в каждый изгиб ее тела, Лука упивался этой порочной чувственностью, в которой они сливались так гармонично и красиво, что дух замирал. Божественно прекрасная, пойманная в его ловушку неискушенная нимфа, которую он лишал невинности в наручниках, с которой потом играл, забавлялся, которую провоцировал, мучил и трахал до одури, когда и где хотел, пока она не теряла разум, совсем запутавшись в урагане нахлынувших противоречивых чувств…
Сейчас он хотел того же контроля, того же подчинения, той же отдачи… чтобы она трепетала перед ним, такая гордая и неприступная для других, чтобы запуталась, чтобы потеряла над собой контроль… «А кто сказал, что игра будет честной, лапочка?» — не без удовольствия вспоминал он собственные беспощадные слова из прошлого и то, что за ними последовало. Он и сейчас не собирался играть по правилам. Все же ставка была слишком высока, чтобы растрачиваться по мелочам…
Пару недель назад Лука решил себя побаловать после встряски и снял вполне приличную студию в одном из элитных небоскребов. Двести пятьдесят квадратов авангардного черно-белого шика. Умелое сочетание холодного конструктивизма, практичного хайтека и роскошного арт-деко. Черный и белый мрамор, кожа, стекло металл, немного хрусталя и необъятные панорамные окна, открывающие головокружительный вид на столицу… Сейчас он полулежал обнаженный, развалившись на постели в собственной спальне, упивался красотой девушки, которую трахал на огромной телевизионной панели, и дрочил, выкинув из головы все, что тревожило его в последнее время. Мысли о Кристине теперь всегда вызывали у него одну реакцию — жаркое и непреодолимое желание обладать. Доведя себя до пика и выплеснув сперму на живот, он отдышался, лениво притянул к себе полотенце и вытерся. Потом выключил видео, взял мобильник и набрал номер компании, в которой когда-то заказывал букет из клубники для Кристины.
