— Говорит?
— Нет… Док считает, что… он может, но не хочет…
— Не хочет, блядь… — Виктор с омерзением сплюнул. — Не умеет — научим, не хочет — заставим. Где сам?
Лаборант потеснился, уступая боссу дорогу, потому что тот пер напрямик, будто не замечая его на своем пути.
— У него, — отозвался он ему в спину.
Барон не удостоил парня даже кивком и направился дальше по коридору к операционной, как звал это место док. Кажется, там даже реально все было стерильно, как в настоящих больницах. Виктор вовсе не возражал против таких порядков, но сейчас ему было плевать на санитарные нормы. В животе здоровенной гирей висел и раскачивался во все стороны страх, превращая внутренние органы в отбивные, но и злость, и нетерпение, и любопытство, и ликование от собственной победы тоже присутствовали. Хотелось уже увидеть этого ублюдка скованным по рукам и ногам, униженным и совершенно беспомощным. Когда он будет ему уже не нужен, он уничтожит его как отработанный материал.
Подойдя к нужной двери, Барон почувствовал, как внутри все обмирает от страха, но не остановился. Еще не хватало показывать свою слабость перед охраной. Однако, стоило ему открыть дверь в операционную, как док чуть не снес его на своем пути. Видок у него был какой-то озабоченный и взволнованный. Виктор поймал его за грудки и толкнул обратно, в комнату. Там находилось еще двое врачей, которые тут же замерли в оцепенении.
— Ну и что здесь происходит? — Барон бросил оценивающий взгляд на койку, к которой был прикован вампир: широкий жесткий металлический ошейник обвивал шею мужчины, металлические кольца браслетов стягивали его руки над локтями и на запястьях, два стальных обруча охватывали туловище, на ногах были тяжелые кандалы. От этих жутких, удерживающих в полной неподвижности оков тянулись толстые цепи, которые опутывали койку и крепились к массивным железным кольцам в полу. На лице вампира кожаными ремнями крепилась металлическая маска, придающая всей его фигуре еще более жуткий вид. Вся его футболка оказалась насквозь пропитана кровью, в ней же до сих пор были вымазаны руки, шея, волосы… Виктор постарался отмахнуться от дикого ощущения, что все их сдерживающие средства могут оказаться бесполезными безделушками, если док вдруг ошибется с дозировкой или что-то упустит… По спине неприятной змейкой пробежал озноб, а затем потек пот.
Из этих мрачных мыслей его вывел медик, которому тут тоже явно было не по себе.
— Он… заговорил… — выдавил из себя Владимир, невольно пятясь от своего босса.
— И? — тот постарался придать голосу высокомерного и насмешливого безразличия.
— Х-хотел видеть вас… Я как раз…
— Ах, вот как… Ну и чего он желает?
— Подойди… — слабо выдавил из себя Ник едва различимый стон. Барон напрягся и сглотнул. Ему совершенно не хотелось приближаться к пойманному им же самим существу, сердце готово было вырваться из груди, а ноги подкашивались, но он заставил себя без промедления сделать несколько шагов к койке с жутким пациентом и чуть наклониться вперед, чтобы расслышать едва различимый слабый и вымученный шепот. — Ты сдохнешь в муках… — раздалось из-под маски. — Обещаю…
Виктор издал натянутый нервный смешок, сам испугавшись, как жалко он прозвучал.
— Когда-нибудь — возможно, — самоуверенно заявил он. — Все мы смертны. Но сначала я позабавлюсь с тобой от души… А еще с твоей девочкой… Она ведь лакомый кусочек, правда? — Барон сам не понимал, зачем произнес все это, зачем его провоцировал. Видимо, собственная жестокость, хамство и сарказм придавали сил и уверенности, помогая бороться со страхом. Тишина в комнате, которая длилась, наверное, несколько секунд, показалась ему вечностью, пока вампир наконец-то не произнес:
— Я чувствую, как ты боишься и потеешь… Больше всех в этой комнате… — Хриплый прерывающийся шепот вампира был едва различим из-под железной маски, но Виктор не был уверен, что три присутствующих в помещении медика не различили ни слова, и похолодел. Больше всего на свете ему захотелось валить отсюда, сверкая подметками, принять дозу мета, а потом вернуться, сорвать с этого чудовища маску и прикончить его, глядя ему в глаза. От того, что он сейчас не видел его лица, было только хуже. Но так было необходимо для безопасности, ведь он видел, что натворил этот ублюдочный маньяк… Некоторых из его людей он разорвал когтями в клочья, некоторым повырывал куски мяса зубами, оставив их корчиться в муках и истекать кровью, некоторым переломал позвоночник и кости голыми руками, а кому-то непоправимо изуродовал лицо… Ярость все же пересилила инстинкт самосохранения, и Виктор злобно вцепился пальцами в лицо вампира, изо всех сил надавливая на маску и надеясь, что поломает ему нос.
— Нюхать любишь?! Тогда нюхай, сука! Чуешь, чем пахнет? — Не чувствуя никакого сопротивления, Барон довольно ухмыльнулся. Сейчас он был рад, что за все это время так и не принял душ и не помыл руки. Если эта тварь была такой чувствительной к запахам, она должна была чуять и запах Марьяны на его пальцах. — Слышал бы ты, как она кричала, когда я ее трахал. Но уверен, что у тебя и так встал…
— А я уверен, что у тебя еще не скоро встанет, потому что в следующий раз она тебе не то что руку — горло перекусит… А член оторвет и засунет в глотку, — в голосе хищника не чувствовалось ни нотки тревоги или волнения, разве что смертельная усталость, слабость и боль, а еще презрительная насмешка.
Барон замер, постигая проницательность или осведомленность этого выродка. Невольно бросил подозрительный взгляд на дока. Все медики тоже неподвижно стояли в разных концах комнаты и настороженно наблюдали за происходящим. Из-под маски вдруг начал доноситься отвратительный злой смех. Не выдержав напряжения, Виктор отдернул руку от головы вампира, но тут же замахнулся и вмазал ему в лицо со всей дури. Всю кисть пронзила боль от удара о металл, но ему было плевать. Уж разбивать в кровь кулаки ему было не впервой. Смех не прекратился, притих лишь на пару секунд и вновь прошелся колючими осколками льда вдоль позвоночника.
— Заткни его и начинай уже опыты с девчонкой, — холодно приказал он доку и быстрым шагом вышел из комнаты.
Все лицо горело от стыда и злобы, необъяснимая тревога голодными червями изъедала все нутро. Не нравилось ему все это. Нужно было поскорее провести эксперимент, удостовериться в безопасности обращения, а потом уничтожить этого кровососа. Чтобы обратиться самому, ему вполне подойдет и девчонка.
Виктор вырвался в коридор, потом в так называемую приемную медчасти, пролетел мимо того же лаборанта, затем чуть замедлился у охраны, чтобы его уход не был так похож на бегство. Марьяну держали в подвале на этом же этаже, не так уж далеко отсюда, и первой мыслью было пойти к ней и оторваться по полной. Без сомнений, она будет яростно сопротивляться, но неужели он с ней не справится? Только вот идти что-то не слишком тянуло… Если бы она оставалась той же милой, застенчивой девочкой, краснеющей и воспламеняющейся от одного лишь его приближения, он позабавился бы сейчас с ней с превеликим удовольствием, снял бы напряжение, да и ее расслабил… Сейчас же в его тюрьме сидела вовсе не та наивная и беззащитная малышка, которую когда-то привезли к нему в первый раз. Конечно, она тоже боялась, как и все они, но сомнений и романтических заблуждений в отношении его персоны у нее больше не было… Он протащил ее по полной… унижал, обманывал, использовал, подвергал смертельной опасности, подложил под другого мужика, а потом избил и изнасиловал… Что он теперь получит в ответ на это? Ненавидящую его и яростно сопротивляющуюся волчицу. Нет, вопрос с ней он решит как-нибудь в другой раз… а сейчас лучше ему заглотнуть антидепрессанты, которые прописал док, и навестить младшую сестричку…
