— Кто это?!
— Обслуживание номеров, — хмыкнул Ник, чуть отодвинул девушку в сторону и, не обращая никакого внимания на свою наготу, открыл дверь. На пороге стояла роскошная блондиночка в облегающем коротком красном платье, достаточно открытом, чтобы он тут же смог заметить часто вздрагивающий пульс на ее шее. Его зубы отреагировали мгновенно, голод скрутил все нутро, закипел в венах, в глазах помутилось. Скользнув откровенно восхищенным взглядом по мускулистому мужскому телу, девушка открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Никита схватил ее за талию, затягивая в номер, захлопнул за ее спиной дверь и молниеносно впился зубами ей в горло, вызвав у жертвы едва слышный возглас неожиданности и страха.
Оторопевшая от шока Марьяна стояла всего в паре шагов от них и ошарашенно наблюдала, как красивый обнаженный и возбужденный мужчина прижимает к двери какую-то постороннюю девушку, жадно прильнув к ее шее, а она цепляется руками за его плечи, блаженно откинув голову и тяжело дыша. Это длилось, наверное, вечность, пока она осознала вдруг, что внутри у нее поднимается боль, гнев, обида, ревность, а в ногах появляется слабость. Даже сейчас он был великолепен, это невозможно было отрицать, хотя ей и хотелось либо убить его на месте, либо провалиться сквозь землю, чтобы больше не наблюдать эту откровенную, непристойную сцену, так нахально разыгрывающуюся на ее глазах. Если бы эта парочка не перекрывала собой выход, она бы точно сейчас ушла, хлопнув дверью, и никогда, никогда не вернулась. Марьяна сжала кулаки, облизала пересохшие губы, попятилась и бросилась в сторону лестницы, сама не зная, что собирается делать. Она просто не могла, не хотела смотреть на это дальше.
Ник, будто почувствовав ее напряжение и порыв, вдруг выпустил свою жертву из объятий и развернулся к Марьяне. Его глаза сверкали, его грудь часто вздымалась, а мускулы напряглись.
— Свободна, — бросил он блондинке, не оборачиваясь. На несколько секунд та замерла, не вполне понимая, кому адресован этот не слишком вежливый приказ. — Я сказал, свободна, — более жестко произнес он, метнув на нее короткий взгляд через плечо. Так и не вымолвив ни слова, она ретировалась, разочарованно поджала губки и поспешно покинула комнату, захлопнув за собой дверь. Никита скрестил на груди руки, вопросительно глядя на медленно отступающую Марьяну.
— Куда это ты собралась? — чуть нахмурился он. В его глазах сверкали грозные огоньки, будто искры дьявольского костра.
— Что это было? — зло выпалила девушка, тоже скрестив на груди руки и стараясь, чтобы ее голос звучал холодно и уверенно.
— Мой обед, — беспечно пожал плечами вампир, приближаясь. — На что еще это было похоже?
Марьяна вся вспыхнула, отступая.
— На красивую блондинку, которую ты…
— Не заметил, чтобы она была красивой… — перебил Никита, покачав головой.
— Меня ты, видимо, припас на десерт… — возмущенно перебила она в ответ. — Знаешь, Ник… Ты по-прежнему поступаешь со мной несправедливо. Особенно после всего того, что… — Она не успела договорить, потому что Ник уже оказался рядом. Марьяна выставила в защите руки, но он перехватил их за запястья и притянул к себе, поймав за талию, сжав и всю опутав страстными объятьями, покрывая жадными нетерпеливыми поцелуями ее лицо, шею, плечи. Его нагота, его дикое животное возбуждение и жар, исходящий от его тела, от его губ, обожгли, лишили опоры, опустошили легкие.
— Глупенькая зайка… Ну что ты говоришь… — горячо зашептал он, все еще чувствуя, как девушка отчаянно сопротивляется его ласкам, одновременно вся пламенея от ответного возбуждения. Задыхаясь от желания и нежности, он заставил себя остановиться и просто прижать ее к себе, не давая вырваться и вынуждая себя выслушать. — Ты, похоже, забыла, кто я… Мне нужна кровь, чтобы жить… Так будет всегда… Прости, но я был голоден… Когда долго голодаешь, а потом воскресаешь, некоторое время трудно себя контролировать… Не хочу набрасываться на тебя, как дикий зверь, и снова причинить тебе боль… Она нужна была мне, чтобы насытиться… Понимаешь?
Он зажал между ладоней ее лицо, вглядываясь в ее налившиеся слезами глаза, но вдруг получил чувствительный толчок в грудь и отступил от неожиданности. Он замешкался всего на доли секунды, пытаясь решить, что делать дальше, когда она вдруг сделала шаг ему навстречу и отвесила чувствительную пощечину. Кожа полыхнула диким пламенем, как и все нутро, в глазах на миг потемнело, и в то же время всего его накрыл с головой новый прилив желания быть с ней… Не ждал он такой реакции от маленькой нежной зайки… Это отрезвило… а еще заставило чувствовать себя виноватым…
— Марьяна… — Теперь сквозь нотки привычной наглой самоуверенности в его голосе звучали тревога и мягкость, потому что слезы полились по ее щекам, причиняя муку и ему. — Я идиот, придурок… Прости…
— Больше… никогда… никогда не делай этого при мне! — все еще задыхаясь и дрожа от обиды и волнения, прошипела она. Ник слабо выдохнул и покачал головой.
— Никогда не ревнуй меня, зайка… Слышишь? Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой… Если бы мне было меньше лет, если бы я не превратился за все эти годы в бесчувственную скотину, если бы я сохранил в душе хоть немного от того, что в ней было раньше, я бы сказал тебе, что люблю тебя и придумал бы много других красивых слов, чтобы ты была счастлива…
— Но ты не скажешь… — горько ухмыльнулась она, чувствуя, как горло пережимает спазм, а внутри все рвется от разочарования и боли.
— Нет, зайка… — покачал он головой. — Я покажу… Потому что слова на самом деле ничего не значат…
Его руки вновь заключили в крепкие объятья, а губы вдруг накрыли ее дрожащие губки, трепетно посасывая и нежно лаская. В первый момент Марьяна дрогнула, еще пытаясь вырваться, но смысл его слов постепенно проник в сознание, а его поцелуй стал глубоким, требовательным, настойчивым, подчиняя своей игре и своим правилам, но не раня. Пьянея и тая, она выгнулась под умелыми ласками его рук, вдруг забравшихся под эластичную ткань футболки. Он тут же потянул ее вверх, обжигая разгоряченную шелковую кожу бесстыдными прикосновениями и, наслаждаясь каждым изгибом прекрасного юного тела, стянул футболку через голову.
Черт, эта маленькая зайка ведь и правда до сих пор не понимала, что она творила с ним и чем это каждый раз грозило… Ее близость и красота срывали крышу, обнажали все нервы, доводили до предела самоконтроля, за которым была либо бездна, либо рай… И то, и другое находилось в его дикой натуре так близко друг от друга, что права на ошибку у него просто не было… Во властном порыве Ник стиснул волосы у нее на затылке, чтобы поглотить ее податливый вкусный ротик, не давая увернуться. Ее язычок то стыдливо ускользал, провоцируя на новые стремительные порывы, то ласкался так бесстыдно, что волны возбуждения пробегали по всему телу, заставляя вздрагивать и рычать от нетерпения. Да, он сходил с ума, но пока что мог себя контролировать… И он не хотел больше делать ей больно… Хотел быть рядом с ней человеком, а не кровожадным монстром.
— Ник… Я еще тебя не простила… — задыхаясь, прошептала она.
