— Моя глупая зайка… — довольно ухмыльнулся он в ответ, ловко расстегнул ее лифчик, спустил с плеч лямочки и позволил ему упасть на пол.
Его ладонь легко скользнула по высоким холмикам девичьей груди с острыми пиками сосков, пальцы требовательно сжали упругую кожу, причиняя сладкую боль. Целуя, вылизывая, нежно покусывая ее шелковистую горячую кожу, он добрался до застежки ее джинсов, парой непринужденных движений расстегнул пуговицу и молнию, забрался пальцами в трусики, чуть коснувшись влажных лепестков и позвал. Послушно отзываясь на его призыв, девушка резко выгнулась в его руках и попыталась вырваться из-за слишком сильных, слишком острых ощущений, но тут же задрожала от нахлынувшего оргазма, а ее стон блаженной музыкой прошелся вдоль его позвоночника. Внушая ей безумство желания и продлевая пытку наслаждения, Ник принялся неторопливо ласкать пульсирующий бутончик между сочными лепестками, вызывая у нее очередной оргазм и любуясь ее сладкими муками.
— Прошу, перестань… — жалобно выдохнула она ему в губы и попыталась оттолкнуть его руку, все еще смущаясь и немного сердясь на этого бесстыдного нахала, которому не в состоянии была противостоять. Но их силы и правда были не равны. Не обращая ни малейшего внимания на ее сопротивление, Ник стянул с нее джинсы вместе с трусиками до бедер, а потом развернул ее к себе спиной и подтолкнул к подоконнику, отдернув штору и позволив ей опереться о него руками, чтобы удержать равновесие. Окаменевший член несколькими рывками вошел во влажное горячее лоно, добираясь до самой глубины и вырывая из губ Марьяны стон блаженства. Его руки вновь опутали, заскользили по телу, истязая болезненно твердые бусинки сосков, стискивая попку, проникая между скользкими мягкими лепестками внизу, нетерпеливо сжимая талию и бедра. От каждого его рывка, от каждого нового проникновения эта развратная зайка всхлипывала и выгибалась ему навстречу, а ее узенькое лоно вспыхивало огнем и сжималось спазмами, крепко охватывая член и доставляя ему нестерпимое животное наслаждение. Полностью завладев ее разумом, вампир позволил себе спустить с тормозов инстинкты. Одержимый, голодный, до исступления возбужденный, он врывался в нее снова и снова, подчиняя эту все еще невинную девочку своим желаниям и наслаждаясь новой жизнью, которую она ему подарила. Оргазм заставил его зарычать и неистово сжать в хищных объятьях податливое женское тело, изливая в него семя и содрогаясь от волн блаженства.
— Кончай, кончай, кончай… — захрипел он, нежно рыча ей в ушко и чувствуя, как она тоже дрожит и подчиняется его требовательному приказу.
— Я больше не могу, Ник… — сладко прошептала она, устало оседая в его объятьях, не в силах больше удержаться на ногах. Он все еще чувствовал, как она вся жарко пульсирует внутри, но все же вышел из нее, развернул к себе, подхватил на руки под попу и рывком посадил на подоконник.
— Не заставляй меня снова применять зов, Марьяна… — зашептал он ей в губы, облизывая, поглощая, жадно целуя, а потом по очереди стянул с нее кроссовки, а затем джинсы и носки. — Не сопротивляйся… Я еще не насладился тобой… и сейчас я не так терпелив, как обычно. Могу замучить до полусмерти…
— По-моему, вполне обычное для тебя состояние… Когда ты вообще был терпеливым?! — едва дыша, тихонько рассмеялась она, позволяя делать с собой все, что он считал нужным, и понимая, что перед этим мужчиной ей сейчас точно не устоять, что бы он ни творил.
— Но я ведь не порвал твою одежду… на этот раз… — хмыкнул он, легко подхватил ее на руки и понес к лестнице, будто собственную добычу, с которой собирался разделаться медленно и с наслаждением.
— Это уже огромный прогресс в сравнении с предыдущим разом… — снова рассмеялась она, но в ее смехе до сих пор звенела обида.
— Я прощен? — требовательно вопросил он, глядя прямо ей в лицо.
«Нет», — собиралась ответить она, но его жадный поцелуй не позволил, требуя подчиняться только ему, чувствовать только его, исполнять только его волю.
ГЛАВА 37
Барон очнулся, открыл глаза, осмотрелся и замер, но, обнаружив кругом совершенно незнакомую обстановку, тут же попытался подскочить на кровати. Головная боль была адская, а еще она прострелила правую руку, которая оказалась закована в гипс от плеча до локтя и плотно прижата к туловищу фиксирующим корсетом. Левая рука тоже была перебинтована, и именно к ней была подведена капельница. Вновь с трудом опустившись на подушку, он еще раз обследовал взглядом помещение, в котором находился. На больницу оно не очень-то смахивало, скорее, на небольшой номер отеля, причем вполне приличного — совершенно оправданные пять звезд.
— Черт… — застонал он, морщась от боли и пытаясь собраться с мыслями. Что с ним вообще произошло?! И где девчонка… Кажется, он прекрасно помнил все до того момента, как ему крепко двинули по морде, а потом дернули за шкирку, как жалкого котенка, причиняя адскую муку вывихнутому плечу. Завалившись на левый бок, он кое-как сел на постели, вынул из вены катетер и обшарил близстоящую тумбочку. Ни собственного мобильного, ни часов, ни каких-либо иных личных предметов он там не обнаружил, как и своей одежды. Сейчас на нем были лишь боксеры, причем не его… — Блядство! — Ему только не хватало попасть в еще большую задницу, чем та, в которой он и так уже был. Ведь те люди, что его изувечили и схватили, точно были вампирами…
Стараясь не обращать внимания на боль, Виктор поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел к окну и отодвинул штору. Стена! Мать его, там была глухая стена! Так что даже определить собственное местоположение не представлялось возможным, как и бежать… в его состоянии подобное геройство могло бы обернуться глупой мальчишеской выходкой, потому что без правой руки он даже не сможет взломать ни дверь, ни окно… не говоря уже о том, чтобы дать кому-то отпор… Впрочем… Барон пошел к двери и дернул ручку — конечно, та тоже оказалась запертой. У входа взгляд случайно упал на зеркало в человеческий рост. Его рожа, как и вид в целом, представлял жалкое зрелище: на пол-лица синяк и отек, от которого затек один глаз и перекосило все черты, весь торс перехвачен травматологическим корсетом, фиксирующим руку. Похоже, его новые знакомые были заботливыми до усрачки, блядь! Он с силой ударил по стеклу левой рукой и взвыл от боли. Ему тут только дозы не хватало для полного счастья, а так — полный пансион! Впрочем, пожрать он бы тоже не отказался…
Весь кипя от негодования, Виктор вернулся в комнату, намереваясь метаться по ней, как дикий зверь в клетке, пытаясь додуматься до какого-нибудь разумного решения, когда в двери вдруг провернули замок и в комнату зашел какой-то важный мужик в пижонском светло-сером костюме в сопровождении еще двоих — в белых. Барон замер, чувствуя себя совершенно беспомощным, ведь очевидно же, что для самообороны он сейчас точно был непригоден. Ощущать себя ничтожеством в чьих-то руках было гадко и невыносимо. Что-то подсказывало, что пришедшие — никакие не друзья. Мужик неторопливо и величаво прошел мимо него, с легкой небрежностью оглядывая небольшую комнату, уселся в стоящее у небольшого круглого столика кресло, вальяжно положил ногу на ногу и подпер рукой подбородок, опершись локтем о стол. Его взгляд неторопливо прошелся по напрягшемуся телу Виктора, вызывая у него омерзение, ярость и странный болезненный озноб. Наглядевшись вволю, мужчина вздохнул, достал из пиджака пачку сигарет, сунул одну в рот. Один из сопровождающих его людей поспешно поднес ему зажигалку и подставил на стол пепельницу. Человек в сером костюме с наслаждением затянулся и прищурил один глаз.
