— Это было неплохо, зайка… — с довольной ухмылкой промурлыкал он, отстраняя свою юную страстную любовницу.
— Всего лишь неплохо? — с вызовом приподняла бровь она, вся встрепенувшись от возмущения.
— У тебя еще будет возможность поучиться… — усмехнулся он, поглаживая большим пальцем ее влажные припухшие губки и перепачканный подбородок. Она потянулась, чтобы вытереться, но он перехватил ее руку и подразнил мигом затвердевший от его прикосновений сосок. — А теперь на четвереньки, зайка. Попой ко мне… И хочу, чтобы ты долго чувствовала мой вкус на губах, пока я буду тебя трахать…
Его наглость и самоуверенность заставили ее вспыхнуть, как спичка, и метнуть снизу вверх пламенно-возмущенный взгляд. Только эта его фирменная ухмылочка, бессовестный горящий взгляд и бесстыдные слова всегда творили с ней нечто непонятное… лишали воли, подчиняли, заводили до дрожи… Лишь на миг замешкавшись от смущения, Марьяна вырвала свою руку из его хватки и все же повернулась к нему спиной, склонившись и опираясь на руки. Все тело шло мурашками в нетерпеливом ожидании его прикосновений. Короткий взгляд через плечо на красивого и опасного, как демон, мужчину за спиной с обманчивой внешностью белокурого ангела — и внутри все наполнилось томительным напряжением. Черт, лишь сейчас она осознала, как дико возбуждена… как хочет его… и как она зависима от его действий, его коварной натуры… Ник блеснул белоснежными зубами, словно читая ее мысли… Его ладонь легла на попку, все еще стянутую трусиками, и немного сжала, заставляя издать возглас нетерпения. Даже от этого короткого незначительного прикосновения ее било током.
— Вся течешь от нетерпения… — прошелестел в висках его медово-масляный шепот, а ладонь вновь лишь погладила и сжала попку сквозь кружевную ткань, распаляя и мучая. — Хочешь, чтобы я снял их? — провокационно протянул он, нежно потерев насквозь вымокший тонкий трикотаж между развратно раздвинутых бедер.
Марьяна задрожала, чувствуя как ноги и руки подгибаются от охватившей слабости, а ее собственный срывающийся голос покорно шепчет и умоляет: «Да, Ник… прошу… умоляю… пожалуйста…»
Пальцы вампира продолжали мучительно неспешно ласкать ее киску сквозь трусики, но потом вдруг сдвинули ткань немного в сторону и отстранились, будто издеваясь и пытая сладкой мукой ожидания.
— Н-ни-ик… — жалобно протянула она и подалась поднятой кверху попкой ему навстречу. Его пальцы неторопливо скользнули по пульсирующему мокрому бугорку и пухлым губкам, обрывая ее жалкий лепет и вызывая жар, озноб, сладкий укол боли и наслаждение одновременно.
— П-пожалуйста, еще… — кажется, уловила суть этой игры Марьяна, понимая, что ему нравится, когда она умоляет и мучается, будто в горячке. Его пальцы вновь откликнулись на ее стон умелой распаляющей лаской, но не надолго.
— Я хочу дольше… еще… еще… прошу… — Язычком она облизала пересохшие губы, вдруг понимая, что опять остро чувствует на них его вкус, пока искусные мужские пальцы неспешно скользят, гладят, кружат, вибрируют и едва заметно проникают… О, нет, она больше не вынесет этой пытки… Кожу покрыла испарина, сердце уже разорвалось на сотни кусочков и билось в горле, в висках, под мужскими пальцами. Бедра ритмично двигались им навстречу, ласкаясь, чтобы хотя бы немного утолить нестерпимую жажду… Пытка уже казалась почти болезненной, когда вдруг в лоно резко ворвался горячий каменный член, еще раз, еще, еще, глубже, сильнее, яростнее, стремительнее… Мир отключился, время закрутилось в бесконечную спираль, все тело горело в адском пламени блаженства, подчиняясь его ласкающим сильным рукам, его грубым неистовым рывкам, его губам, его укусам и тому пьяняще-развратному вкусу у нее на языке, что он оставил, которым он ее пропитал и пометил.
— Пей, — прорычал он ей в ухо, вновь прижимая к ее распахнутым губам окровавленные пальцы и заставляя их вылизывать и сосать, продолжая неистово трахать ее сзади, даже не сняв трусики, и истязать нежными пытками ее горящие возбуждением груди. В глазах потемнело, осталось только осязание его горячего тела, сильного, повелевающего, подчиняющего и необыкновенно желанного. Мощный оргазм вырвал из губ крик, который тут же перехватили его губы, его язык, его впивающиеся зубы. Танец любви, похожий на смерть. Танец смерти, похожий на зарождение новой жизни. Марьяна задрожала и ослабла в его руках, почти теряя сознание или уплывая в какой-то сладостный сон.
— Отдыхай, зайка… — Спустя некоторое время, Ник уложил ее на постель, подхватывая ее тело на руки и перекладывая ее головой на подушку, а потом нежно сжал в оберегающих объятьях. Его легкие поцелуи были последним, что она запомнила перед сном, поэтому засыпала с улыбкой на губах.
Когда она затихла в его руках, мужчина приподнялся на локте и долго смотрел на прекрасное, умиротворенное лицо юной девушки. Лучше ей было не знать всей правды и не отравлять чудесные надежды мрачными мыслями и переживаниями. Будущее того, кто столько лет предавал и убивал своих же, а потом оказался клятвопреступником, убившим стольких людей и посмевшим обращать людей в вампиров, представало черной бездной без краев и дна. Что ж, он попробует успеть подарить ей вечную жизнь, прежде чем придет расплата. И еще он сделает все, от него зависящее, чтобы этой расплаты избежать, какой бы безнадегой это ни казалось. Он слишком долго жил вовсе не своими интересами и желаниями, слишком долго расплачивался перед миром за свои грехи, но при этом только совершал новые, еще более ужасные. Так не пришло ли время жить не ради идей, а ради любимой? Мог ли он, монстр и чудовище, надеяться на такое счастье для себя?
Не в состоянии удержаться, мужчина положил ладонь на низ живота девушки и улыбнулся. Он знал, что в ней зарождается новая жизнь — здоровая, сильная, красивая. Этот малыш обязательно будет счастливым и проживет очень-очень долго, хоть и не родится вампиром, его еще предстоит обратить, ведь воспроизводить себе подобных такие, как он, не могут… Планировать собственное безоблачное будущее было чудесно. Ник закрыл глаза и, стараясь игнорировать вновь заплясавшие перед глазами кровавые тени убийств и расправ, постепенно погрузился в сон.
ГЛАВА 39
Когда Виктор шел за каким-то очередным работником отеля в белом костюме, голова у него слегка кружилась, глаза резало от непривычно яркого после слабой подсветки его подвального номера света, а еще все тело у него болело так, будто ему не только плечо вывихнули и врезали по роже, но еще переломали все кости. Скорее всего, к естественной боли от травм добавлялась ломка после отмены обезболивающих и мета. Последнюю капельницу он получил перед приходом типа в сером пиджаке, а после этого прошло не меньше суток. Впрочем, судить о времени с полной уверенностью он едва ли мог. В комнате, в которой его держали, не было ни часов, ни окон. А еще его так ни хера и не покормили, поэтому желудок зверски подводило от голода, будто он начал пожирать сам себя, перед глазами периодически темнело, а ноги подгибались от слабости.
Видя теперь всю окружающую его отельную роскошь, разодетых людей и расфуфыренный персонал, задирающий носы выше собственной макушки, он почему-то представлял себе в первую очередь местные рестораны, ломящиеся от яств, и жадно пожирающих это все людей. Блядь, давно он не испытывал такого отвратительного всепоглощающего голода, когда от злобы хотелось вцепиться в любого и голыми руками передавить всем глотки и сломать хребты. Одно радовало — все личные вещи (документы, бумажник, даже телефон) вернули в целости и сохранности. Оставалось только проверить, целы ли средства на кредитках, потому что от этих типов можно было ожидать, чего угодно. И как это раньше он ничего не слышал о подобной банде?! Как этим кровососам вообще удавалось скрываться ото всех, ведь было время, когда он весь город на уши поставил, чтобы отыскать хоть какие-то следы этих тварей! Все это в голове не укладывалось и потому бесило так, что реально хотелось кого-нибудь прирезать. Терять ему теперь все равно почти ничего не осталось… или все же… Смутно он понимал, что раздражает его вовсе не полная безнадега, а то, что его поставили в жесткие рамки, прижали к стене, унизили и не оставили практически никакого выбора, а вот его козырь был сомнительным, учитывая все предшествующие события…
