Когда Марьяна приблизилась и остановилась в нескольких метрах за его спиной, господин Бренер и не подумал обернуться, будто не знал о ее присутствии, хотя на самом деле просто предпочитал делать вид, что не знает. В чопорности и манерности ему было не занимать, как, по-видимому, и в заносчивости. Метрдотель чуть склонился к его плечу и шепнул что-то на ухо. Только после этого владелец отеля обернулся к оробевшей девушке и окинул всю ее взглядом, чуть склонив на бок голову.
Разглядывание длилось, казалось, вечность, но Марьяна в свою очередь постаралась преодолеть смущение и страх и немного изучить этого человека, одетого в вычурно-роскошный кремовый костюм со смокингом и с чересчур уж пышным нежно- розовым галстуком, больше напоминающим старомодное жабо. Сверкающие запонки на рукавах, золотая заколка для галстука, золотая с бриллиантами и цепочкой булавка на лацкане пиджака и крошечный бриллиант в ухе дополняли лощеный образ. Сначала девушке показалось, что он довольно молод — старше Ника, конечно, но все же не более тридцати лет. Его холеные, изящно уложенные шелковыми локонами шоколадные волосы не имели седины, на лице не пролегло ни одной морщины, разве что короткая резкая черточка между бровей, губы были полные и ярко-коралловые, как у действительно молодого человека. Подтянутая фигура тоже смотрелась солидно. Алекс явно следил за собой, занимался спортом, и, будь он человеком, Марьяна даже подумала бы, что он не брезгует тщательным уходом за кожей. Такое впечатление он производил в первые секунды. Потом вдруг на тебя обрушивался совсем другой образ, который начинал подавлять, пугать, топить, потому что в нем чувствовалась тяжесть бесконечно и нереально долго прожитых лет и испытанных потрясений. Эти былые потрясения вытеснили из него любые переживания, любые эмоции, любые мимолетные впечатления от чего бы то ни было, заставили закостенеть. Он напоминал грозного хищника, но хищника не из разряда теплокровных. Его взгляд походил на взгляд крокодила, которым управлял один лишь голод, однако, это впечатление тоже было ложным, потому что ледяной, как щупальца осьминога, разум будто ощупывал тебя через эти глаза, проникая в голову, под одежду, под кожу отнюдь не из низменных инстинктов или любопытства, но ради беспристрастного изучения.
Через минуту и эти ощущения испарились. Ничего не выражающаяся маска его лица вдруг сменилась другой — приятно улыбающейся, приветливой, слегка снисходительной, но в целом добродушной. Только глаза остались теми же — крокодильими, не знающими света и тепла, совсем забывшими об их существовании.
— Марьяна! Как приятно видеть в этом царстве мрака столь светлую юную душу! Давно мечтал с вами познакомиться. Всегда было любопытно увидеть избранницу Никиты.
— Вы совсем недавно говорили, что все его избранницы были такими, как я, — сходу почему-то заметила она весьма холодно. Этот тип ей совсем не нравился.
— Похоже, я был не очень учтив… — с готовностью сдался он, пресекая неприятную тему. — Немного задело ваше молчание в трубке. Больше такого не повторится.
Марьяна чувствовала, что он лгал. Лгал не потому, что желал как-то ее провести, а потому что это в принципе было в его природе — лицедействовать, возможно, проверять.
— Вы простите меня, если я сразу задам вам вопросы, которые меня беспокоят? — не глядя ему в глаза, все так же серьезно спросила она. Рассыпаться с ним в любезностях, не зная, что грозит Нику и сестре, она не могла.
— Да, конечно! Мне бы не хотелось, чтобы вы чувствовали себя некомфортно в моем отеле. Прошу! — Он указал жестом на ближайший столик и дождался, пока она усядется, а подошедший официант пододвинет ей кресло, затем сел сам и сделал какой-то жест своим людям. Те тут же отошли, оставив их наедине. — Итак?
Девушка вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться.
— Где моя сестра? Что с ней? И почему Ник участвует в этих соревнованиях? Почему вы не можете его отпустить?!
Мужчина в кресле напротив кивнул и устроился поудобнее.
— Ваша сестра плохо контролирует себя в силу раннего возраста обращения, как вы уже знаете. Ник попросил меня помочь ей. У нас в общем-то есть опыт работы с такими случаями. Она ведь была больна… он рассказывал… Что ж, пожалуй, это было единственное возможное решение… Вы поступили рискованно, но разумно. Что же касается наших методов, вы позволите оставить их в тайне?
— Потому что они мне не понравятся? — нахмурилась она.
— И поэтому тоже, — уклончиво ответил ее собеседник. — Но еще у нас есть определенные правила, которые мы никогда не нарушаем. Когда вы встретитесь со своей сестрой, поверьте, она тоже ничего вам не расскажет.
— Когда я смогу ее увидеть? — Стиснув зубы и, казалось, напрягая каждый мускул, Марьяна старалась не думать о том, что ее вопросы больше напоминали допрос. Только ей сейчас было плевать на манеры.
— Очень скоро. Возможно, завтра. Я уточню, — ничуть не выказывая волнения, с легкостью выдал Бренер. — Поверьте, мы будем препятствовать вашей встрече только из соображений вашей же безопасности.
— Как только будет можно, я заберу ее отсюда.
— Что ж, если она сама не будет возражать..
— Она не будет, — категорично отрезала девушка, впиваясь в вампира колючим взглядом.
— Марьяна, вы настоящая старшая сестра… — как-то нервно улыбнулся владелец отеля. — Моя была такой же… Всегда все знала лучше меня. Мне жаль, что я практически никогда не прислушивался к ее советам. — Он вздохнул, и Марьяне показалось, что в его словах отразилась искренняя грусть или сожаление.
— Она… тоже вампир?
— Нет… никогда не была. Она была человеком. И все это было очень-очень давно.
— Сколько вам лет? — вдруг; не подумав, задала она мучивший ее с самого начала вопрос.
— Мне нравится ваша непосредственность и смелость, Марьяна. — Мужчина рассмеялся. Кажется, тоже искренне, хотя с ним она ни за что не смогла бы поручиться на сто процентов. Только теперь он вдруг показался ей необыкновенно старым и уставшим от жизни. От этого стало жутко. А потом он сделал очень странную вещь — огляделся по сторонам, наклонился к ней через стол и прошептал: — Четыреста сорок два. — Потом откинулся обратно на спинку кресла и улыбнулся. — Надеюсь, мне не нужно брать с вас клятву, что вы никогда никому не сообщите эту информацию? Даже Никите…
— Я, конечно, обещаю… — ошарашенно пролепетала она.
— Я тебе верю, — вдруг перешел на ты он. — Что ж… теперь по поводу Ника… Ты, похоже, считаешь, что я держу его здесь насильно…
— Он чем-то вам обязан, я понимаю… Возможно, это плата за мою сестру в том числе, но… Я знаю, что он больше этого не хочет — участвовать в ваших боях. Он стал другим… изменился… И если кто-то вам и обязан за нее, то это я… Если нужно, я…
— Чш-ш-ш… — мужчина вдруг оборвал ее этим своим шипением, приложив палец к губам, а потом поднял руку ладонью вперед, будто заставляя замолчать. — Со мной лучше не заключать сделок, Марьяна, если ты не осознаешь в полной мере последствия… — В его голосе появились жесткие предупредительные нотки. — Когда-то я взял на себя негласное обязательство исполнять чужие просьбы, если ко мне обращаются за помощью. Однако, я всегда беру за это серьезную плату. Так вот Ник — мой должник. Он расплачивается за мои услуги. Поэтому это не обсуждается…
