— А разве не заметно? — его невозмутимый тон так и не изменился, но, кажется, сейчас он насмехался.
— Я не замечала, — честно ответила она.
— Потому что ты эгоистка.
— Может быть, просто ты — черствый сухарь?!
— Это исключено. Скоро убедишься.
Ужасно хотелось парировать, но дыхание почему-то перехватило, и Настя только закусила губу. В чем, в чем она должна была убедиться?! Голова рядом с ним работала совсем плохо, особенно, когда он неторопливо снял перчатки, сначала свои, затем ее, и накрыл ее холодные руки своей теплой ладонью.
— А т-тебе разве не нужно сегодня и завтра быть на работе? Ты сказал, что будешь работать в эти выходные.
— Я отпросился на несколько дней. Из-за твоих выкрутасов. Улечу в понедельник. Что, не осталось аргументов?
— В пользу чего?
— В пользу того, что я равнодушный и черствый?
Она открыла было рот, чтобы все-таки сказать ему еще парочку ласковых, но это вдруг случилось вновь — он опять ее поцеловал. Крышу снесло, руки ослабли, из занятых сладкой лаской губ вырвался едва слышный стон удовольствия, а, может быть, замешательства или легкого недовольства, но сопротивляться уже определенно было поздно. Даже если все это было не всерьез или неразумно, остановиться было не в ее силах, потому что его рука скользнула по колену вверх, под куртку и под свитер, обожгла обнаженную кожу и крепко обхватила за талию.
— Этот урок будет самым долгим и приятным… Не выпущу тебя, пока не сдашь экзамен, — прошептал он горячо, ненадолго прерываясь.
Ее сердце колотилось с такой скоростью, что даже голова закружилась, но в машине он больше не повторял попыток ее поцеловать, просто обнимал и прижимал к себе. Тепло его дыхания и тела приятно волновали и успокаивали одновременно, пока она пыталась сбивчиво объяснить самой себе, что происходит, глядя на свою маленькую тонкую ручку в его большой сильной руке.
Отель находился где-то в середине лабиринта пешеходных улочек, поэтому им пришлось немного пройтись пешком. Если бы ей пришлось завтра пройти по этому маршруту вновь, она точно заблудилась бы, потому что мысли ее витали очень далеко. Настя очнулась только на узенькой лестнице какого-то дома, вдруг понимая, что они почти пришли. Через несколько десятков метров они уже стояли у двери их номера, и Артем открывал замок ключом. Мужчина пропустил ее внутрь: она зачем-то включила свет, но он быстро перехватил ее руку и погасил его, затем запер дверь и повернулся к взвинченной до предела девушке, неторопливо осматривая ее с ног до головы, будто насыщаясь ее красотой.
— И… как давно ты знаешь? — полушепотом спросила она.
— Знаю о чем? — Артем приблизился, провел пальцами по ее щеке: а затем пропустил между ними ее шелковистые черные волосы, которые упрямо выскользнули, когда она едва заметно качнула головой.
— Что… ты мне нравишься… — Девушка сглотнула, но все же отважилась заглянуть ему в глаза. По ее щекам разлился горячий румянец, но она больше не скрывала от него свои чувства, раскрылась, как распустившийся нежный цветок, беззащитный и сладко манящий. Им хотелось упиваться, пока не охмелеешь, им хотелось обладать и никому больше не позволять к нему прикоснуться. Артем расстегнул ее куртку и сбросил с плеч на пол, затем потянул вверх свитер, обнажая тонкий женский стан. Настя послушно подняла вверх руки, хотя вся дрожала от волнения и страха.
— Я давно догадывался, но не был уверен, — со своей обычной серьезностью ответил он. — Ты молодец — пятерка по самоконтролю. — Мужчина склонился. Его губы мягко коснулись девичьей шеи, затем ключицы, затем упругой округлости груди над кружевным лифчиком. Каждый его поцелуй ускорял ее пульс и дыхание.
— Я в-все… п-провалила сегодня… — тихонько прошептала Настя, сбиваясь, и упрямо покачала головой.
— Сегодня не в счет… — Артем избавился от собственной куртки, а затем расстегнул ее лифчик, потянул за лямочки и осторожно заскользил языком по сжавшемуся в крепкий камушек обнажившемуся соску, обхватывая ее за попку и заставляя выгнуться. Ее пальчики впились в его плечи, потом робко коснулись его волос, жестких, темных, густых. Настя впервые к ним прикасалась. Это было так странно, но так приятно..
— Тогда как давно ты планировал признаться? — пролепетала она, когда мужчина отстранился, чтобы стянуть собственный свитер и футболку, обнажая мощный натренированный торс.
— Около месяца. Откладывал, потому что не хотел отвлекаться на эмоции, пока не завершу одно важное дело, — его пальцы взялись за застежку ее джинсов. От его прикосновений нестерпимо било током, девушка попыталась ему помочь, но Артем тут же перехватил ее запястья и прижал их к стене, давая понять, кто здесь главный.
— Завершил?
— Нет. Решил не ждать. Ты не оставила выбора. Понял, что можешь уехать навсегда. Ты ведь уже вполне готова к самостоятельной жизни. Справилась бы и без меня.
Настя облизала пересохшие губы. Она вовсе не собиралась, нет… С другой стороны, если бы он не приехал и не объяснился бы хотя бы по телефону, что заставило бы ее вернуться? Пожалуй, ничего… Он и правда научил ее всему. Она бы легко отыскала других вампиров, которые помогли бы ей с работой, жильем и даже с донорской кровью, или запросто могла стать одиночкой и жить полностью по законам мира людей, просто соблюдая все предосторожности. И охотникам на глаза она бы не попалась…
— Ты прав! — просияла она, действительно почувствовав себя совершенно свободной. Ее глаза загорелись.
— Даже не думай… — предостерегающе прошептал мужчина, вжимая ее в стену, а потом подхватывая на руки под бедра и вынуждая девушку обвить ногами его торс. Он резко развернулся, и в мгновение ока они оказались рядом с постелью, а потом она обнаружила себя сидящей верхом у Артема на коленях. Он бесконечно долго целовал ее груди, доведя ее до полного исступления, а потом неторопливо взял за руку и провел большим пальцем по запястью. — Урок первый… — прохрипел его возбужденный голос ей в губы. — Никогда не расслабляйся, когда ты в постели с другим вампиром… Это может быть опасно, если он, например, охотник… — Его язык проложил широкую горячую дорожку на ее коже, а затем в вены на руке вонзились его острые зубы, а в ее сознание — жадный, властный зов самца, желающего самку. Настя совсем потеряла голову, желание затмило глаза, пульсировало везде, разливалось нестерпимым жаром по телу, дышать стало тяжело и в мышцах появилась слабость — он пил слишком много, будто не мог остановиться.
— Ар-тем… — пролепетала она, пытаясь вырваться.
— Урок второй… Не забывай использовать зов… Это может спасти твою жизнь… — Он вылизал ее запястье от крови, проследив за тем, чтобы раны затянулись, и подставил ей свое. Хищница в ней отреагировала мгновенно — впилась зубами и сладко позвала, причиняя мужчине боль и наслаждение одновременно. Когда она напилась, он резко повалил ее на постель и потянул вниз джинсы, стягивая их со стройных длинных ног, а потом прижимая ее своим весом к постели. Дышать стало тяжело, а еще стало страшно, ведь пути назад не было. Против стальных мускулов, сжимающих ее в объятьях, у нее не оставалось шансов, но и отступать она не собиралась.
