Она понятия не имела, как далеко должна зайти и что должна делать. По некоторым заверениям с сайтов, которые она читала, вампир должен был спать днем, спрятавшись от света. Он должен быть сытый, спокойный и умиротворенный. Кровь из небольшого пореза, который она сама нанесла себе новой бритвой и тут же заклеила пластырем, он должен был учуять, только когда проснется и выйдет на прогулку после захода солнца. Может быть, она должна прикоснуться к чему-то, чтобы оставить свой след? Или он учуял бы ее и так, спустя несколько часов после ее ухода? А еще ее больше всего мучил вопрос — всегда ли он спит днем? Ведь нигде не было написано, что ночные хищники совсем не могут выходить из своих убежищ при свете солнца…
На самом деле все эти размышления уже давно были позади. Она прокручивала их в голове сто тысяч раз, а сейчас единственное, на что ее хватало, это держаться на ногах и идти вперед, затравлено глядя по сторонам. Сама себя не помня, она все-таки вышла к особняку и замерла, завидев его издалека среди совсем уже подросшей, но все еще по-весеннему свежей листвы. Не сводя взгляда с окон и пытаясь охватить их все разом, она прошла еще метров пятьдесят, инстинктивно прячась за зарослями кустов и деревьев. Оставаться на дорожке и дальше стало невыносимо страшно. Дом будто сам следил за ней своими стеклянными глазницами. Марьяна спряталась за ближайшим деревом в парковых зарослях, окружающих особняк, и остановилась. Пусть это и глупо, но раз она все равно сюда пришла, то лучше было действовать наверняка. Девушка сняла пластырь с пораненного пальца и коснулась раной коры дерева. Крови уже практически не было, но для эксперимента этого будет вполне достаточно.
Она уже готова была улепетывать отсюда с чувством выполненного долга и огромного облегчения, когда заметила какое-то движение в одном из окон второго этажа. Сердце подскочило и упало, подпрыгнуло вновь и задрожало, пытаясь вырваться из груди. Паника почти подкосила ноги, но все же она начала пятиться, спотыкаясь и вся дрожа. Еще пара шагов, а потом Марьяна развернулась на сто восемьдесят градусов и бросилась прочь, совсем так же, как в первый раз. Теперь спина горела от ощущения преследования. Она невольно представляла себе, с какой скоростью хозяин дома, увидев ее, слетел вниз по лестнице и рванул вдогонку.
Только выбравшись из парка и перелетев через дорогу, чуть не угодив под колеса автомобиля, она остановилась, оглянулась и немного отдышалась. Никого на той стороне видно не было… Только та же тишина, спокойствие и пустота.
— Черт, черт, черт… — Девушка перевела дух. Оставалось только надеяться, что в ее возрасте не случаются сердечные приступы, потому что буквально только что ей казалось, что она может умереть от страха. Чтобы не задерживаться здесь дальше, она припустила к остановке. К счастью, автобус не заставил себя долго ждать и в два счета доставил к метро. Вместе с ней никто не садился. Рядом с парком она так никого и не увидела, хотя прошла в самый конец салона и внимательно наблюдала из заднего окна.
Влившись в толпу подземки, Марьяна почувствовала себя намного легче. Здесь совершенно не мучило ощущение, что кто-то может схватить тебя в любой момент, куда-то потащить или убить на месте. Теперь она могла просто направиться в центр и гулять по шумным праздничным улицам, ничего слишком сильно не опасаясь. Она понятия не имела, каким образом вампиры устанавливают контакт со своей жертвой, но все же надеялась, что это случится как-то по-человечески…
Может быть, как бы случайное знакомство и предложение прогуляться… Может быть, ей удастся по косвенным признакам определить, вампир перед ней или нет… Например, он должен отказываться от еды и напитков… и, возможно, как-то реагировать на кровь… Если бы потребовалось, она могла бы еще раз пораниться в его присутствии…
Чтобы не сойти с ума от напряжения, Марьяна разрешила себе немного расслабиться: съела парочку десертов в любимом кафе, побродила по магазинам, купив какую-то безделушку, послушала уличных музыкантов, зашла в книжный, насладилась последним светом дня… Это было странное ощущение — провожать солнечные лучи перед встречей с неизвестным призраком летних сумерек. Впрочем, оживленная праздничная атмосфера города и белые ночи отгоняли страх, а вместе с ним и порождения ночных кошмаров. Иногда ей хотелось верить, что все это бред, что монстрами бывают только люди, а не мистические твари…
Часов в восемь вечера улицы наполнились толпами народу, которые единым потоком тянулись к центру, чтобы посмотреть салют. Марьяна еще никогда не ходила на салют одна, но в последнее время она совсем забыла про подружек и компанию сверстников. Наверное, им тоже было не до нее. Большинство получали высшее образование и, пожалуй, стали относиться к ней немного свысока. Оказавшись среди огромного скопления людей, Марьяна вдруг вспомнила про свою нынешнюю "профессию". Стало неприятно от осознания собственного падения. Однако, снявши голову, по волосам не плачут. На самом деле время и место, чтобы поживиться, было великолепное. Она неплохо сегодня подзаработает… Даже если вдруг кто-то что-то заметит, она всегда успеет сначала смешаться с толпой, а потом улизнуть в какой-нибудь переулок.
Салют засверкал и заискрился на бледно-сумеречном небе, оглушая всех громовыми раскатами. Пока люди восторженно смотрели в небо и кричали ура, Марьяна незаметно, как кошка, скользила сквозь толпу, иногда тоже поглядывая на распускающиеся над головой огненные цветы. Когда все стихло, она осторожно огляделась по сторонам — вроде бы, никто ее не засек. Можно было еще немного спокойно погулять или отправляться домой. Что-то не было похоже, чтобы ее кто-то преследовал, хотя в их районе, конечно же, будет не так людно и потому, наверняка, страшновато.
Она уже решила идти к метро, когда по спине вдруг прошелся легкий, приятный озноб, а сердце нежно затрепетало, будто ее коснулся кто-то, чьего прикосновения она долго ждала и желала. Девушка удивленно осмотрелась. Ее никто не касался. На нее никто даже не смотрел. Все шли по своим делам и не обращали на нее внимания. Только волнение все равно вдруг усилилось. Оно растеклось по всему телу томительным жаром, ощущением сладкого предвкушения, непонятным стремлением что-то или кого-то найти. Дыхание участилось, пальцы невольно сжали шприц в кармане, но тут же его отпустили. Она облизала губы, остановившись в нерешительности, а потом вдруг повернула и пошла совсем не в том направлении, в каком собиралась. В какой-то миг ей, возможно, показалось, что происходит что-то странное и опасное, но сознания будто коснулось нечто сильное, горячее, зовущее. Оно отсекло все сомнения, нейтрализовало посторонние мысли, утихомирило страхи. Губы будто тронул невидимый поцелуй, разжигая внутри огонь желания. Теплый ветер забрался даже под одежду, опутал, обвил, обласкал и поманил куда-то, как невидимые руки, затягивающие в объятья. Марьяна задохнулась от эмоций, растерялась, совсем забыла, что она тут делала, куда собиралась, и безропотно пошла туда, куда ее звал невидимый шепот, теперь звучавший у самого уха и распаляющий, соблазняющий, требующий…
Она не понимала и не осознавала, куда и зачем идет. Она лишь следовала зову. Жаркий шепот превратился в низкий приказывающий голос. Он дразнил, волновал, обещал, растлевал и совращал, хотя никаких слов она не могла различить… только отклики собственных чувств на какой-то странный любовный призыв. Да, она чувствовала сейчас дикое животное возбуждение, всепоглощающее и безумное. Ее звал самец — сильный, умный, красивый, властный, возбужденный и не терпящий возражений. И почему она должна была сопротивляться такому? Собственное желание и отклик казались естественными, как дыхание, как кровоток, как сердцебиение…
