ГЛАВА 22
Обычно он старался не привлекать к себе лишнего внимания дорожного патруля. Джипы и без того часто останавливали на проверку. Только сегодня случай был совсем не тот. На свободных участках дороги он выжимал из двигателя все, на что тот был способен, а там, где разогнаться было невозможно, лавировал и подрезал, как мог, вызывая вполне оправданное раздражение и ярость других водителей. Тем не менее, ситуация складывалась так себе… Город застыл в пробках, между тем как времени у него оставалось в обрез… Но больше всего его волновало другое. Юля никогда раньше не назначала ему встречу вне особняка, к тому же такую срочную. Сегодня же она хотела видеть его через сорок пять минут на территории какой-то стоянки, потребовала, чтобы он ни на минуту не опаздывал, да еще собиралась передать ему важную информацию по его делу. Она очень торопилась, ее голос непривычно дрожал, хотя она показалась ему скорее раздраженной, чем испуганной. Ее требовательный тон несколько напряг, даже зацепил, особенно, когда она заявила ему, что это будет их последняя встреча. По началу он даже собирался устроить ей легкую взбучку, чтобы она не слишком задирала нос. Никуда бы она от него не делась. Он нашел бы к ней подход, даже если бы проблема была в чем-то личном. Просто все ее поведение вызывало смутную тревогу и нехорошие предчувствия.
Когда Никита подъехал к названному кварталу, пришлось включить навигатор. Эти места были для него новыми, к тому же нужный дом находился на хрен знает докуда простирающейся огороженной территории, и въезд еще пришлось поискать. Местечко оказалось заброшенным, плохо освещенным и сомнительным. Особенно для дамочки вроде Юльки, которую можно было представить только в интерьерах элитного офиса. Он, конечно, знал, что она лично ведет многие расследования, но все же работа была чистенькая, скорее аналитическая, чем полевая. Для грязных дел у нее всегда были какие-то исполнители. Что она забыла в таком непрезентабельном месте, он и предположить не мог и потому уже заранее напрягся.
Обнаружив, наконец, какой-то въезд с запертыми воротами, он вышел из автомобиля и осмотрелся по сторонам. Он не чуял здесь ни одной живой души, что вызывало еще больше подозрений. Плохие предчувствия усилились. Никита достал мобильник и набрал ее номер. Сигнал проходил, но трубку никто не брал. До нужного адреса оставалось еще метров триста, но заехать на территорию точно не получилось бы, не взломав ворота. Оставлять автомобиль в этом захолустье не хотелось, но и медлить дальше уже было нельзя. От подступающего чувства опасности и раздражения рот невольно оскалился острыми, как иглы, длинными клыками. Он не стал останавливать этот процесс, позволив преобразиться и скулам, и челюсти, и когтям.
Выбрав удобное место, он легко перемахнул через забор из бетонных плит и, помня направление, показанное навигатором, пошел по стоянке, которая скорее напоминала кладбище фур и прочих старых грузовых автомобилей. По мере приближения к месту встречи, ветер начал доносить до него тревожные запахи. По началу они вызвали сомнение и отторжение — в них не хотелось верить, они словно просочились сюда из потустороннего мира, жуткого, но все же вымышленного. По коже прошел озноб. Вампир почувствовал, как ощущение опасности заставило преобразоваться мышечную систему, готовя тело к возможному бою. Открытые парковочные места сменились рядами невысоких гаражей для легковых машин, и пыльная разбитая центральная дорога, наконец, привела к какому-то техническому домику. Запах здесь уже стал невыносимым, он будто насильно проникал в ноздри, заставляя задыхаться, только легкие не могли его отторгнуть, потому что он пропитал весь окружающий воздух. Уже прекрасно понимая, что произошло, Никита ускорился и побежал, на ходу доставая телефон и набирая номер Юли вновь. Слабый писк ее мобильного доносился из невзрачной облезлой постройки, и Никита не стал сбрасывать звонок — так и шел на звук, хотя мог бы просто идти на запах.
Домик оказался то ли пунктом охраны, то ли диспетчерской, то ли каким-то небольшим офисом, но давным-давно позаброшенным. Толстые слои пыли и грязи на всех поверхностях, какой-то мусор, битые стекла… Только никаких признаков боя почему-то не было видно. Юля сдалась без сопротивления? Или встречалась с тем, кому доверяла? Или даже подумать не могла, что встреча могла стать смертельно опасной? Зачем она вообще согласилась ехать в такое место?! Неплохо видя в почти полной темноте, он не сразу включил фонарик на телефоне, и жуткая картина предстала перед ним в белесом песочно-сером цвете. Девушка лежала на спине навзничь, одна рука откинута в сторону, другая будто тянется к шее. Глаза широко открыты, как и аккуратно накрашенные темной помадой губы. Сейчас из их уголка по бледной щеке тянулась такая же темная дорожка крови, будто у художника, рисовавшего чувственный женский рот, кисть оказалась слишком пропитана влагой, и краска стекла, испортив идеальный портрет. Но больше всего эту картину безупречной женской красоты уродовал тонкий длинный кинжал, вогнанный в грудь лежащего на полу тела по самую рукоятку. Светлая блузка впереди вся пропиталась кровью. Без света Ник, к счастью, не мог различать цвета, поэтому воспринимать эту картину вот так сразу было не так тяжело.
Он задышал чаще, чувствуя слабость в мышцах и удар, пронизывающий грудь, будто этим кинжалом только что проткнули его. Рука невольно потянулась к тому месту, где когда-то зияла дыра от подобной раны и где когда-то жила невыносимая, мучительная, адская, жгучая боль. Только ему повезло — его ранение странным образом не задело сердце. У Юли же его практически превратили в кровавое месиво, не оставляя ей ни единого шанса. Немного совладав с чувствами, Ник приблизился, остановившись практически вплотную к трупу. Первым порывом было разорвать себе запястье и напоить ее кровью, прибегнуть к этому последнему отчаянному шагу, чтобы ее оживить. Однако, здравый смысл взял свое. Ему еще не хватало оставить здесь лишние улики и вызвать подозрение на себя, при этом, конечно же, не оживив Юлю. Вампир сглотнул, вытащил мобильник и включил фонарик. Гораздо важнее было осмотреть труп и то, что, возможно, при нем можно было обнаружить, хотя он сомневался, что убийцы оставили тут хотя бы какую-нибудь полезную информацию…
При свете зрелище оказалось еще более жутким, чем в темноте. Изумленное лицо девушки и ошалевшие от боли и ужаса глаза в отчаянии смотрели в потолок, будто умоляя там кого-то о помощи. Ее распахнутый рот, казалось, пытался вобрать в себя весь воздух в пыльной грязной комнате, чтобы побороть удушье, но оно мучительной маской навсегда запечатлелось на ее лице и отразилось в напряженной позе. Никита с трудом поборол второе свое безумное желание — вытянуть из ее груди кинжал. На пару секунд прикоснувшись тыльной стороной ладони к его гладкой металлической рукоятке, он сжал пальцы в кулак — серебро жгло, заставив быстро убрать руку… Взглянув на кожу, он заметил покраснение от ожога, который пройдет не так быстро, как любой другой… по сути он продержится столько, сколько продержался бы такой же ожог у человека. Все честно — у живых существ обязательно должна быть какая-нибудь уязвимость, иначе в мире не было бы баланса…
Нервно потерев губы, Никита заставил себя присесть на корточки и, подцепив тело за одежду, слегка оторвал его от земли, чтобы взглянуть на выходное отверстие. Учитывая, что рана на спине была совсем небольшая, а конец кинжала оставил на деревянном полу заметную вмятину, они пронзили ее, когда она уже лежала на полу. Какого черта?! Как они вообще могли с ней справиться? Она что, лежала и ждала, пока ее заколют, как ягненка?! Это было совершенно не в духе вампира. Любой хищник будет яростно сопротивляться до последнего, а у нее даже под ногтями не осталось ни крови, ни следов. Неужто свои?!
