— Думаешь, мне есть дело до твоих похождений? — холодно и презрительно бросил вампир, даже не глядя в ее сторону и продолжая бешеную гонку на дороге, не обращая ни малейшего внимания на недовольство окружающих.
Марьяна задохнулась, вжалась в спинку сидения, сглотнула, пытаясь как-то принять этого нового для нее Ника, а еще на миг представив себе, что будет, когда они окажутся в особняке один на один.
— Не смей так говорить, — дрожа всем телом, но все же твердо возразила она, снова пытаясь себя защитить и воззвать к его здравомыслию. — Не было никаких похождений никогда. Ты сам прекрасно об этом знаешь. К тому же мне еще работать с этим человеком. Не стоило…
— Вот как… — вампир перебил, зло ухмыльнувшись. — Умеешь морочить головы мужикам, не раздвигая ножки? Современные девственницы еще похуже шлюх. Последние хотя бы не лицемерки. Как ты понимаешь, со мной этот номер не пройдет.
В его голосе, в каждой его ноте и полутоне дребезжала ненависть, презрение и злоба. Кожу будто обдало кипятком. На некоторое время девушка потеряла дар речи.
— Ты переходишь всякие границы… — выдавила она из себя уже далеко не так уверенно, как всего минуту назад.
— Даже еще не начинал, продажная зайка… — с ожесточением глумливо протянул он. — Но у нас впереди много времени, чтобы переступить все грани…
Замерев на бесконечные секунды, которые, казалось, отчетливо отбивали ритм у нее в висках, Марьяна вдруг опомнилась. Глаза метнулись к двери, судорожно ее осматривая и отыскивая ручку, затем метнулась и рука, задергала, в панике пытаясь выбраться из этой ловушки, убежать от этого безумца, вдруг показавшего свое истинное уродливое лицо чудовища, которого она всегда так боялась. Дверь, конечно же, не поддалась. Замки до основания ушли в гладкую поверхность отделки, не оставляя и шанса открыть их вручную. Да и как бы она прыгала из машины на ходу на такой скорости?! По спине прошла холодная зыбь озноба.
— Что, неприятно, когда тебя выводят на чистую воду, зайка? Я только одного не пойму, с какого хуя ты решила, что играть со мной в подобные игры безопасно? Неужели думаешь, что твой нынешний хозяин сможет тебя защитить? К тому же сомневаюсь, что его хоть сколько-нибудь волнует судьба шестерки…
— Я… я… не понимаю, о чем ты… У нас уже был подобный разговор… Т-ты и так знал, что меня заставили…
— Снова заставили? — ухмыльнулся Никита, бросив на нее злой и как всегда голодный взгляд, нахально скользнувший по лицу, груди, рукам и голым коленкам. Будто следуя за этим взглядом, тело постепенно охватила паника, сковав каждую мышцу и натянув каждый нерв до предела — лицо, грудная клетка, низ живота, ноги окаменели от ужаса. — На этот раз заставили меня прикончить, а не просто вырубить?
— Я… я не понимаю, — прохрипела она, чувствуя, как глаза обожгли слезы. Больше сдерживаться и быть мужественной она не могла.
— Ничего… Скоро я помогу тебе с пониманием. Может быть, стоит попробовать, как действует нитрат серебра на человека? Мы можем провести такой незамысловатый эксперимент…
— Я бы никогда больше не сделала это с тобой. А тогда я просто пыталась себя защитить! Ты на меня напал!
Автомобиль вдруг резко затормозил, завизжав колесами, и подал вправо, выезжая на какую-то обочину и останавливаясь. Девушку кинуло вперед и в сторону, потом назад. Из губ невольно вырвался стон отчаяния.
— Сумку! — злобно рявкнул сидящий рядом мужчина, оглушая и заставляя подпрыгнуть на месте.
— Ч-что?! — непонимающе пролепетала она.
— Я сказал, расстегнула сумку, дала мне и заткнулась! — взревел он еще громче, выставляя по направлению к ней раскрытую ладонь.
Совсем растерявшись, Марьяна сняла с плеча сумочку, кое-как открыла молнию и протянула ему. Одним резким движением он тряхнул ее, перевернув и высыпая все содержимое ей на колени. Гигиеническая помада, зеркальце, телефон, салфетки, всякая чепуха тут же рассыпались, вызывая у нее недоумение и шок, пока взгляд не остановился на шприце. Она совершенно про него забыла и, конечно, даже не помышляла воспользоваться этим средством вновь. К чему бы это привело? Может быть, временно ей удалось бы снова его вырубить, но что бы она стала делать с ним потом, когда бы он очнулся?
— Как предусмотрительно… — ехидно прошипел он у самого уха, вдруг схватив ее за волосы на затылке и откидывая голову назад. Марьяна ахнула и зажмурилась от боли, тут же вцепившись в его руку.
Под пальцами ощущались железные мускулы. Пытаться их разжать — все равно что сражаться с отлитой из бронзы скульптурой. Из раскрытых губ начали вырываться жалобные всхлипывания, а перед самыми глазами вдруг блеснул шприц с уже обнажившейся иглой. — Мне прикончить тебя здесь, Марьяна? Или сначала немного поиграть с тобой в особняке?! А, может, ты вдруг вспомнишь какие-нибудь любопытные подробности о банде, на которую ты работаешь? Имена, адреса, телефоны, номера машин, что угодно, что привело бы меня к конкретным людям… Я и без тебя все это выясню… Но если будешь сговорчивой, проживешь немного дольше… Может быть, я сжалюсь над тобой и убью тебя быстро и безболезненно…
Его губы шептали так близко к ее губам, что она чувствовала его горячее дыхание, а потом вдруг мгновенный, злой, болезненный укус заставил ее вскрикнуть. По губам потекло что-то теплое, во рту появился вкус крови.
— Я умею и больно кусать, Марьяна. А ты по-прежнему вкусная зайка, хоть и продажная…
Его язык прошелся по дрожащей укушенной губе, слизывая кровь. Желтые глаза заглядывали в самую душу, полосуя ее своим отвращением, смешанным с грубой животной похотью.
— Я… рас-скаж-жу в-все, что з-знаю… — выдавила она из себя.
— Еще бы… — ухмыльнулся он и толкнул ее обратно на сидение, а потом завел двигатель и, вдавив в пол педаль газа, резко дал задний ход и тут же вывернул джип на трассу, с дикой скоростью рванув вперед.
Беззвучно заплакав и содрогаясь от этих бешеных маневров, Марьяна нащупала на коленях пачку салфеток, кое-как вынула одну и прижала ее к болезненно припухшей губе. Салфетка быстро пропиталась кровью.
— Я слушаю, Марьяна, — безучастный к ее страданиям, холодно произнес вампир. — Ты собиралась что-то рассказать…
***
Когда они добрались до парка, девушка уже была без сил. Кажется, он вытянул из нее все, что мог, но почему-то все равно остался недоволен. Может быть, он ожидал чего-то еще? Каких-то откровений? Ничего такого уж занимательного он не услышал. Да, несколько имен и телефонов, да, она выдала ему всю свою незамысловатую историю, да, она работала на каких-то отморозков и даже была в логове их главного отродья, некоего Барона. Что за дебильная кличка? Цыган он что ли или напыщенный петух, отыскавший в собственной родословной дворового быдла голубую кровь? Что-то не состыковывалось это все с тем, что он сам для себя намыслил. Он бросил короткий взгляд на Марьяну. Та сидела, забившись в угол между сидением и дверью, подальше от него, как затравленный зверек, прижав к губам очередную салфетку. Запах ее крови дурманил, отвлекал, заводил. Зря он не залечил ее рану и не слизал все остатки крови с ее губ. В такой близости от сладкого лакомства и в замкнутом пространстве автомобиля с трудом получалось мыслить здраво. Он облизался, стиснул все еще опасно выпирающие зубы, открыл все окна и выключил кондиционер. Когда они, наконец, добрались до парковки рядом с парком, Никита сам выдохнул с облегчением.
