Страх и тревога за сестру заставили ее взять мобильник и набрать ее номер. Было только пять утра, и сестра, наверняка, еще дрыхла, но это не имело значения — ей просто жизненно необходимо было узнать, что у нее все в порядке, услышать ее голос, а не просто прочесть короткое сообщение.
В трубке послышались длинные гудки, но потом вдруг звонок сбросили и раздался сигнал «занято». Решив выждать полчаса, Настя снова набрала номер, но на этот раз телефон оказался выключенным или находящимся вне зоны действия сети. Девушка выругалась, но уверенности от злости не прибавилось. Страх за сестру почему-то навалился с новой силой. Может быть, плохое предчувствие?!
Настя села на постели, терпеливо дожидаясь, пока перестанет кружиться голова. Чертова болезнь и чертова беспомощность! Она так долго пыталась быть сильной, пыталась бороться, пыталась верить, что мужество принесет и исцеление… но только, похоже, ничего ей не помогало… В душу все чаще закрадывалось отчаяние… и еще мучительное нежелание умирать, необходимость выжить любой ценой, ведь она столько еще не успела увидеть, узнать, сделать, почувствовать… Скорее всего, у нее опять поднялась температура, потому что щеки горели, а руки и ноги наоборот леденели и все тело трясло. Какой же развалиной она стала… Мышцы и суставы ломило, голова раскалывалась, по верхней губе вдруг потекло что-то теплое. Девушка тронула ее пальцами и обнаружила на них кровь. Еще этого ей не хватало… Она потянулась за салфетками на тумбочке, но кровь все равно уже успела закапать пижаму. Придется переодеваться. Быть в добавок ко всему еще какой-то замарашкой вовсе не хотелось… Хотя какая теперь разница?! Кто ее видит… Кого это волнует?..
В этот момент за входной дверью послышалась какая-то возня, будто кто-то очень уж долго пытается открыть ключом дверь, но не может справиться с замком. Будь она порезвее, уже давно бы подскочила и открыла сама. Это, наверное, мама что-то забыла и вернулась раньше времени. Однако, кроме металлического скрежета, еще раздался стук. Четыре-пять ударов, не больше, но от них живот скрутило страхом. Кто-то взламывал дверь! Кто это мог быть?! Грабители?! Настя знала, что грабят всегда по наводке… В их же доме брать было совершенно нечего… Если только родители вдруг не вздумали снять в банке наличные и принести их домой, чтобы купить что-то… Но зачем?! Девушка судорожно вцепилась пальцами в простыню, не зная, что ей делать дальше. Сил бежать и прятаться — не было, как и времени. Со стороны прихожей снова донесся удар, уже более глухой, потом треск и стук распахнувшейся двери. В их квартире были чужаки! Еще секунда — и Настя только и успела, что натянуть на себя одеяло в наивном защитном жесте. Руки дрожали, голова по-прежнему раскалывалась, перед глазами все плыло. В дверном проходе появились здоровенные фигуры каких-то амбалов. С виду обычные парни, только рожи больно уж неприветливые и взгляды мрачные и безразличные. Впрочем, увидев ее, они будто замялись. Парней было двое. Оба сначала застряли в проходе, смеривая ее взглядами, а потом завалились внутрь.
— К-кто вы?.. — пролепетала Настя не своим голосом, все еще сохраняя остатки мужества и стараясь не сорваться на истерику. — У нас ничего нет.
— Мы пришли за тобой, — ничуть не дружелюбно пробубнил один, приближаясь. — Будешь орать… — наверное, он хотел сказать что-то вроде «хуже будет», но глядя на худенькую, бледную, перемазавшуюся в крови лысую девчонку, заткнулся. — Вставай. И чтобы ни звука. — На этот раз его голос прозвучал мягче.
— Я… я… никуда с-с в-вами не пойду… — выдавила из себя Настя едва слышно. Как на зло, кровь из носа никак не переставала течь и сил сопротивляться совсем не было, а голова стала тяжелой, свинцовой, непослушной, как и все тело.
Бугай, который с ней разговаривал, покачал головой и приблизился, а потом вдруг резко, неожиданно, выбросил вперед руку и метнулся к ней всей своей массой. Его огромная грубая ладонь легла ей на лицо, наглухо зажимая рот, а вторая ручища перехватила ее поперек туловища и как-то ловко швырнула на постель. Его тело навалилось сверху, не давая дышать и не оставляя ни малейшего шанса к сопротивлению. Настя попыталась замычать, вырваться, но получилось лишь заплакать.
— Давай, блядь! — прорычал своему дружку этот безжалостный монстр, который мог запросто переломать ее пополам, если бы захотел. Второй громила тоже оказался рядом. В его руке белел какой-то продолговатый предмет, но Настя сразу его узнала — инъектор! Они собирались сделать ей какой-то укол! Девушка издала отчаянный вопль, собрав все свои силы, но вышел только жалкий хрип, а из глаз с новой силой брызнули слезы отчаяния. С нее стянули штаны вместе с трусами и тут же приставили прибор к попе. Укол, жжение, боль, последние судороги сопротивления, а потом реальность начала постепенно рассыпаться в прах, тело обмякло, мозг отключился.
Еще какое-то время мужчина крепко прижимал неподвижное тело девушки к кровати, но, наконец, отпустил.
— Кажется, вырубилась… — неуверенно произнес он, ослабляя хватку, потом посмотрел на свою перемазавшуюся в крови руку и брезгливо вытер ее о постель.
— Ты че, совсем охуел?! — прорычал его напарник. — Ты ей чуть все кости не переломал! Она ж больная, едва двигается! И в крови почему-то…
Тот нахмурился и бросил взгляд на тонкие хрупкие девичьи руки, на которых от его лапищ тут же проступили багровые синяки. Не желая признавать своей неправоты, парень лишь весь вспыхнул от гнева и, возможно, стыда.
— А вопила бы как здоровая! — взревел он, подавляя страх злобой. — Тебе, блядь, нужны проблемы?
— Нет, но… — второй бугай замялся, теряясь перед таким веским аргументом.
— А раз нет, то и ебало заткни! Бери ее — и в машину. На все две минуты!
Понимая всю опасность их положения, недовольный похититель лишь зло мотнул головой, но возражать не стал. Он осторожно натянул на девушку одежду, подхватил ее на руки и уложил ее голову у себя на плече. Его напарник шел впереди и открывал перед ним двери. По дороге им никто не встретился. Белый фургон с водителем за рулем и заведенным двигателем уже ждал прямо напротив подъезда. Красного креста, красных продольных полос и синих мигалок на нем не было, но невнимательный случайный наблюдатель в этот ранний хмурый час вполне мог бы принять его за карету скорой помощи.
***
Марьяна проспала от силы пару часов, совершенно не чувствуя в себе сил вставать. Будильник почему-то никак не звенел, хотя по ощущениям давно должен был, она часто просыпалась за полчаса до подъема и ужасно досадовала на то, что спать придется меньше. Нехотя открыв глаза, девушка вдруг обнаружила себя в совершенно чужом месте. Воспоминания вернулись сразу же, обрушились, как ушат ледяной воды на голову, заставив подскочить на постели. Когда сонный и испуганный взгляд наткнулся на неподвижно сидящую в кресле неподалеку мужскую фигуру, она чуть не вскрикнула от неожиданности, но все же сдержалась. Барон наблюдал за ней с внимательной настороженностью. Видимо, из-за его пристального взгляда она и проснулась.
— Мог бы… разбудить… — выдавила она из себя, чувствуя, что голос плохо ее слушается.
