— На свои, — вторит Аллегро.
— Ты прекрасно выглядишь, — успокаивает его Саманта, поправляя послу рубашку. — Не волнуйся, я с тобой.
— Это-то и страшно, — бурчит младший из квантров.
Саманта снова в своём чёрном шелковом комбинезоне. Она сегодня леди. У нее опыта посещения казино куда больше, чем у Джоша. Он-то вообще в подобных заведениях ни разу не был. Стоило ли ради этого так официально выряжаться? Джошу куда удобнее в полном боевом снаряжении, чем в смокинге. Да что уж, он бы лучше в штурме какого-нибудь корабля принял участие, чем соваться в казино. Или еще раз вышел на Арену. Хотя нет. Арены ему хватило. Ребра до сих пор ноют.
— И как все это обычно происходит?
— Ну… сначала мы будем играть, — пожала идеальными плечами Саманта. — Потом пить виски. Потом трахаться в туалете. А затем уж можно и подраться.
— Эээ…
— А что тебя смущает?
— Драться обязательно? Я все же посол. Дипломат. Стыдно.
— Поняла. Значит, нужно сделать так, чтобы дрались другие.
— Зачем? Не понимаю.
— Так принято, — девушка захихикала, довольная.
— Охрененный план, — бросает презрительно Найлз, который Саманту явно недолюбливает.
— Не завидуй, — спокойно обрывает его Аллегро. Он знает, что Гвен в таких местах встретить нереально, поэтому свою помощь не предлагает, хотя, будучи самым старшим и по званию, и по возрасту, за малого переживает.
— Да было бы чему завидовать, — бурчит ди-Кирон. — Нет, поиграть я бы не отказался. Но в туалете с этой занозой… храни меня Господь!
Найлз не замечает острый взгляд, брошенный на болтуна Джошем, а Аллегро замечает. Между этими двумя явно не все ладно. Неужто Найлз пытался к Саманте подкатить? Аллегро качает головой. Он — коммандор и привык опекать таких вот юных и дерзких. Даже рабов первое время пытался строить, но быстро понял, что это бессмысленно. Надо с пацаном переговорить, как раз время будет, пока Джош с Сэм отсутствуют.
Наконец, сладкая парочка покидает родные пенаты, спешно садясь в местное такси.
Аллегро в очередной раз ловит себя на том, что ему нравится молодёжь, их жизнелюбие и способность восстанавливать душевный покой. Та же Саманта хохочет и шутит, хотя у женщины на Мекроусау выбора нет. Это мужчина может еще попасть в гладиаторы или даже в телохранители, а красивая девушка — только в бордель. "Вернусь домой — осяду на планете, — думает Аллегро. — Стану инструктором для молодёжи. Все равно я уже пенсионер." А потом он вспоминает, что дом — это не для него. Улететь — значит, оставить Гвен. Острое чувство вины тревожит: он здесь отдыхает, а его любимая женщина там одна, в постоянном напряжении, в страхе. Интересно, может ли Джош устроить им встречу?
Чтобы отвлечься от тянущих на дно мыслей, коммандор идет на кухню и выворачивает содержимое холодильника. Готовить он когда-то умел и любил. Вот и сейчас мужчина придирчиво оглядывает тушку местной птицы.
— А что вы делаете? — с любопытством спрашивает мальчишка, носящий гордую фамилию ди-Киран.
— Курицу запеку. Ну, условно, эту пташку можно счесть курицей.
— Готовить — это женское дело, — надменно вскинул подбородок щенок.
— А что мужское? — с интересом спросил коммандор, смешивая в миске оливковое масло со специями.
— Воевать с преступностью!
— Много ты навоевал?
— Нет, — мрачнеет мальчишка. — На первом же рейсе нас сбили.
— Кто?
— Не знаю. Какой-то урод. Я видел на него ориентировки. У него еще вместо глаза красный фонарик. Дэнис… капитан наш… сказал, что этот урод — киборг и внедрился в нашу систему. Мы сделали ошибку и подошли слишком близко.
— С красным фонарём вместо глаза, говоришь? — хмыкнул Аллегро. — Хурт Вагнер! Как же ты выжил? Он обычно не оставляет следов.
— Капитан меня выкинул, — обиженно поджал губы Найлз. — Сказал, что я присягу не приносил. Что стажёр я. А сам взял управление на себя и прямо в катер этого киборга влетел.
— Попал хоть?
— Ага. Шмякнуло знатно. Разорвало оба катера, — опустил глаза парень. — Меня взрывной волной откинуло в капсуле. Я голову разбил… очнулся уже в руках работорговцев.
— Твой капитан — герой. Если он действительно уничтожил Вагнера — ему нужно памятник поставить.
— Ага.
— Ну что ага? Кто тебя выкупил, какой дом?
— А вы как попали на Мекроусау? — неловко ушел от ответа парень.
— Про казино "Золотой голландец" помнишь?
— Что-то слышал…
— Я там был. Завозил документы одному человеку. Страшно там было. Пустили газ паралитический. Я-то с подготовкой и в полном снаряжении, у меня всегда при себе фильтр-маска. Успел и надеть, и документы уничтожить, и еще немного проредил тех ребят, которые всё это устроили. М-да. Но их было слишком много. В общем, повезло мне, малыш. Тот ненормальный, который руководил операцией, решил, что смерть — слишком просто для меня. И продал сюда. На эту сраную планетку, чтоб ее экономический кризис накрыл.
— И вы в гладиаторы?
— Для борделя я оказался слишком старый, — хохотнул Аллегро, засовывая курицу в духовку. — И некрасивый. Шрамов много. Бабы еще клюнут, а мужики здесь балованные. Им подавай молодых и гладких, — он бросил острый взгляд на покрывшегося красными пятнами Майлза и вздохнул. — Тебя в бордель запихали?
— Нет, — прошептал мальчишка. — Я танцевать умею. Мама меня заставляла в танцы ходить. Говорила — ты мне еще спасибо скажешь. Вернусь домой — скажу.
— Танцы? — коммандор был искренне удивлён. — А что, здесь где-то танцоры нужны?
— Да. В ночном клубе. Стриптизеры. Я двигался неплохо, тело красивое, хвост, опять же. Экзотика.
— Ну, повезло тебе. Всяко лучше борделя.
— Я бы не сказал, — из Найлза, кажется, полилось всё, что он так долго в себе копил. — Вначале не только танцы были… это уж потом, когда тетки начали приходить специально на меня посмотреть, стало попроще… и хвост…
— Что хвост?
— Ну, им по приколу… если хвостом.
Коммандор едва сдержал улыбку. Наверное, каждый квантр использовал свою пятую конечность в сексуальных играх. Хотя эволюция предназначала хвост совсем для другого. А он с Гвен не пробовал, боялся ее напугать.
— А теперь смотри, парень. Саманта вон женщина. Представь, через что она на этой планетке прошла?
— Да она его жена!
— Год. Она была здесь год. Ты действительно считаешь, что у нее яйца меньше, чем у тебя? Девочка — такой же воин, как и ты, а то и покруче.
— А зачем вы мне это говорите?
— Потому что нет никаких мужских и женских дел, малыш Найлз. Есть только тупая гордость. Ты, наверное, без отца рос? Или папка постоянно работал? А дома мать и сестры?
