Оставив валяться то, что раньше было человеком, на лужайке, я направился в дом, желая услышать подробности произошедшего. Кровь капала с рук, и, не желая пачкать пол, я вытер их о рубашку, стягивая ее на ходу. Вернувшись в кабинет, рассмотрел творившийся в ней беспорядок. Кукла явно сопротивлялась, судя по разгрому на моем столе. Лоскуты ее пижамы валялись в разных концах комнаты, а разодранные в клочья трусики лежали около стола. Самой Куколки видно не было. Видать, сбежала, испугавшись.
Включив камеры, направился к ней в комнату, нашел ее стоящей под душем, как и ожидал. Все же хорошо, что это было не нападение узкоглазых. При таком раскладе она бы так легко не отделалась.
***
Ненавистные картины прошлого стояли перед глазами. Так много крови. Странно, что даже по истечении стольких лет я все еще чувствую ее запах.
— Что произошло? — Холодный равнодушный голос, совсем как мое нутро, прорезался сквозь шум воды, окутывавшем меня.
— Твоя собачонка вышла из-под контроля, — понимая, что на слезы не хватит ни терпения, ни моральных сил, пожала я плечами. — Наверное, не стоило показывать ему свою игрушку во всей красе. Ничего удивительного, что он захотел ее отобрать.
Мне требовалось успокоительное. Я чувствовала потерю контроля. Обычно такое случалось после неудач или убийства. И я ожидала подобного, когда поняла, что мне придется убить охранника Хайсама.
— Что с тобой? — Когда он успел раздеться? — Испугалась?
Обхватив за плечи, Хищник оттеснил меня к стенке, вставая под потоки воды, которая, омывая его тело, становилась красной. Черт! Прикрыв глаза, задышала чаще, пытаясь не сорваться, ненавидя себя за слабость. Сколько раз пыталась побороть это и все без толку!
— Чего мне пугаться? На меня же каждый день запрыгивает стокилограммовый мужик, желая оттрахать и убить, обвинив черт знает в чем. — На случай, если Олег все же успел что-то сказать, выдала я свою версию произошедшего. — Такие люди тебя окружают? Если уж это твой доверенный человек, что уж говорить об остальных.
— Ты стала слишком разговорчивой. Я сам разберусь со своими людьми. И то, что я сделал с этим куском дерьма, станет хорошим примером для остальных. — Обхватив меня за шею, он притянул меня вплотную к своему телу, вжимая в себя. — Могла бы быть признательней за спасение своей шкурки. — Усмехнулся гад, кусая меня за нижнюю губу.
Я зашипела, почувствовав на языке металлический привкус крови.
— Что такое? — Отстранившись, он оттянул мою губу пальцем, исследуя лопнувшую кожу с внутренней стороны. — Вот ублюдок!
Я удивилась его горячности, учитывая то, каким безразличным он выглядел до сих пор. Казалось, его совсем не взволновало произошедшее. Мне же нужны были его эмоции и чувства, чтобы перетащить на свою сторону.
Показательно поморщившись, я оттолкнула его руку, прижимая ко рту свою ладонь.
— Почему мужчины так любят бить женщин по лицу? — Обиженно прошептала, пытаясь вызвать хоть толику жалости в этой глыбе льда.
Хищник оставался хладнокровным ублюдком, который выказывал свои эмоции только во время секса, в остальное время меня словно не существовало. Вот над чем мне нужно было поработать.
— Не знаю, я к таким не отношусь. Для меня мало радости в том, чтобы одолеть того, кто значительно слабее меня.
Оглянувшись, он внезапно подхватил меня на руки и вышел из душевой.
— Ты чего? — Взвизгнула я, не понимая, что он задумал.
— Мне не нравится этот душ, — Хайсам пожал плечами, направляясь в сторону своей спальни и, совершенно не обращая внимания на лужи, которые мы за собой оставляли.
— Почему ты живешь на окраине? — Спросила я, чтобы отвлечься и попытаться узнать о нем побольше.
— Тут безопаснее. Все как на ладони. И, в случае нападения, не нужно беспокоиться об уликах или о том, что в любой момент нагрянет полиция.
— Умно, — чувствуя, как накатывают усталость и апатия, сказала я.
— Посиди пока тут, — ответил он, опуская меня на столешницу умывальника.
Повернув краны, Хайсам пустил воду, наполняя огромное джакузи.
— Иди сюда, Куколка, — и, словно я действительно была куклой, он, вновь легко подхватив на руки, аккуратно опустил меня в булькающую воду.
Устроившись напротив, Хищник внимательно наблюдал за мной, заставляя нервничать. Я стала чаще замечать этот странный взгляд, который не могла расшифровать. Незнание того, о чем он думает в этот момент, сводило с ума.
— Почему ты вернулся? — Спросила я, пытаясь выяснить, не вели ли мы себя слишком подозрительно? Мог ли Хищник заподозрить моего человека?
— Заметил отключение камер. А Олег не брал трубку.
— У твоего Олега был очень хороший план, — откидываясь на бортик ванной и выставляя на обозрение верхушки своих грудей, заметила я.
— К черту его, — бросил он, хватая меня за ногу и прижимая ее к своему напряженному паху.
— Поверить не могу, что тебя возбуждает убийство. — Скривилась я, пытаясь вырвать ногу из его хватки. — Ты отвратителен.
— Снова показываешь коготки, Куколка? — Насмешливо спросил Хайсам, продолжая потирать мою стопу о свой окостеневший орган. — Или, может, ты расстроена тем, что я помешал Олегу тебя поиметь? Возможно, это тебя возбуждает насилие, а?
Сукин сын прав. Я расстроена. Но не тем, что он так насмешливо предполагает.
— У меня от боли разрывается голова. — Вновь предпринимая попытку вырвать ногу, сказала я. — Пожалуйста, не сейчас. — Умоляюще попросила, чувствуя, что точно сорвусь, если он ко мне сунется.
Наконец отпустив мою ногу, он молча откинулся на бортик джакузи, продолжая смотреть на меня сквозь полуопущенные веки. Все бы отдала, чтобы знать, о чем он думал в этот момент. Вообще не ожидала, что он отступит. Ведь Хищник привык слышать только свои потребности и желания. Ему было плевать на боль и чувства других людей.
— Можно мне уйти? — Спросила я, желая понять, до каких границ смогла продвинуться. По словам своего союзника, я могла предполагать, что нахожусь на верном пути, но Хайсам все равно воспринимал меня только как постельную игрушку. А это нужно было изменить. — Мне, правда, нехорошо. — Встречая его холодный взгляд, взмолилась я, надеясь вызвать у него хоть толику жалости.
— Нет. Ополоснись и ложись в мою кровать. — Последовал холодный приказ, приводящий меня в ярость. Чертов ублюдок.
Пытаясь не показать своих истинных чувств, я встала и направилась в душевую, смывая с себя пену и промывая волосы его шампунем. Голова действительно разболелась, буквально раскалываясь от боли. Разрушающие сознание образы все еще продолжали мелькать перед глазами.
— Что с тобой? — Заставил меня подпрыгнуть на месте раздавшийся неожиданно близко голос Хищника.
— Ничего. Просто мигрень, — пожала я плечами, выходя из душа. — Мне действительно плохо, — я смотрела прямо в его прищуренные от недоверия глаза.
