Если бы в мою голову ударила молния, то эффект был бы не настолько сильным, как от темно-синего взгляда его глаз, разглядывающих меня в упор. Кислород стремительно исчезает из моих легких, я чувствую морозно-табачный запах, от которого кружится голова.
Хищник находится в каком-то десятке сантиметров от меня, его горячее дыхание касается моих лица, шеи, вызывая мурашки по всему телу.
Мои глаза предательски останавливаются на идеально накачанном обнаженном торсе, по которому все ещё стекают капли воды.
***
«Куколка рискнула нарушить мой приказ» — думаю я, продолжая стоять на месте под ее искренне восхищенным взглядом. Она смотрит все ниже, на мой огромной хер, который давно ожил, требуя женской ласки.
Девчонка неосознанно облизывает свои губы.
Время вокруг нас словно замедляется, я почти слышу стук ее сердца. Запрокидываю голову и плавно развожу руки в стороны, приветствуя гостью в своем логове.
— Приве-ет, Куколка. Неужели успела соскучиться? — Я лениво растягиваю слова после минутного молчания. Наблюдаю, как от неожиданности Кристина вздрагивает всем телом и даже как будто сжимается от шока. На бледных щеках проявляется легкий румянец, от ужаса в ее горле застыл комок.
— Лучше секс с тобой, чем смерть. Надеюсь, ты не разозлился из-за того, что я ослушалась тебя и вышла из комнаты. — Ее низкий голос и это послушание начинают сильнее возбуждать меня.
«Кукла, оказывается, далеко не дура. Если она и дальше будет такой же послушной, то проживет дольше пары месяцев» — думаю я, оглядывая ее с головы до ног.
Она нервно теребит шелковую ткань ночной сорочки в ожидании моих дальнейших действий.
«Черт возьми, как же она меня заводит! Просто с пол-оборота!» — Я жадно прохожусь взглядом по голым ногам своей Куклы.
Ее волосы, еще недавно распущенные, были каким-то образом собраны в небрежный пучок, открывая изящную шею и плечи. Вид роскошной светлой кожи и желание попробовать ее заставили наполниться слюной мой рот.
— Тебе не кажется это странным? Недостатка в сексе ты явно не испытываешь. Зачем тебе я? Простой секс не стоит спасения жены предателя и ответственности за нее, — мелодичный голос Куклы вдруг обрел уверенность, отличаясь от ее недавнего испуганного блеяния.
— А кто сказал, что он будет простым? — Хмыкнул я, довольный испуганным взглядом ее синих глазищ. — Ты абсолютно права, моя Куколка, обычная возможность трахнуть тебя не удовлетворит моих желаний. — Я говорил это, обходя замершую как испуганная лань девушку и наслаждаясь ее замешательством. — Мы займемся любовью.
Ее глаза широко распахнулись от шока, она не понимала, говорю ли я это всерьез. Она явно ожидала от меня совсем других слов и предложений.
— Кажется, именно так это называют простые смертные вроде тебя.
Она бледнеет еще сильнее, прижимая ладонь к своим губам. Именно этого эффекта я и добивался.
— Но зачем тебе это? Разве вкусы тебе подобных не отличаются от…
— Какая разница, Куколка? Я делаю то, что хочу. И не вижу надобности объяснять свои мотивы. Тем более — тебе. Ты теперь официально являешься моей собственностью до тех пор, пока я сам не захочу избавиться от тебя. — Вношу я ясность.
***
— Собственность? Но я — личность… — Я попробовала возмутиться, немного забывшись.
Лицо Хищника моментально темнеет, выдавая его недовольство моей дерзостью. Я осознаю свою ошибку слишком поздно и жалею о сказанном. Чертов темперамент! Когда же я научусь себя сдерживать? Нервно сглатываю, понимая, что мои последние слова не должны были сорваться с губ. Вновь и вновь повторяю себе, словно вдалбливая в свое сознание: «Не личность, Собственность». Вот что я должна запомнить при общении с ним.
Но было слишком поздно.
Хайсам хватает меня за горло прежде, чем я успеваю что-либо предпринять, толкает к стене. Я нахожусь в ловушке между стеной и его крепким телом. Зная, что все бесполезно, даже не пытаюсь обороняться, смиренно принимая все его действия. Если его заводят подобные игры, придется подыграть.
***
— Давай-ка проясним некоторые вещи, Куколка. Я делаю с тобой все, что хочу, — Ее руки вцепились в мои предплечья, когда хватка на горле усилилась. — Иначе я тебя изнасилую и выкину на потеху своим парням. А уже после того, как они развлекутся с тобой, моя сладкая, закопают то, что от тебя осталось, в лесу.
— Пожалуйста… Пожалуйста, не нужно… — Она умоляет о пощаде, начиная задыхаться.
— С этого момента будешь называть меня Хозяином. Ну же! — Требую я, продолжая удерживать ее за хрупкую шею. Услышав мольбу, начинаю заводиться еще сильнее и хочу как можно скорее преступить к десерту.
— Пожалуйста, простите меня, Хозяин, — послушно произносит Кукла, с придыханием глядя на меня широко распахнутыми глазами.
— Мой тебе совет: впредь молчи, если не желаешь нарваться на наказание. Говоришь только тогда, когда я спрашиваю. И заруби себе на носу, ты — моя собственность. Поняла? — Убрав руку от ее покрасневшей шеи, я встряхнул девчонку, от чего ее голова метнулась словно у марионетки. — Я тебя предупредил и больше повторять не буду. Привыкай, что вся твоя жизнь отныне принадлежит мне и только я буду решать, как ей распорядиться. Ты меня поняла?
— Да, Хозяин, — с небольшой заминкой добавила она, не представляя, чего ожидать от меня дальше.
— А теперь, моя Куколка, я хочу получить то, ради чего ты здесь, — я ловко вытащил карандаш, придерживающий тяжелую копну ее роскошных волос и, распутав пряди, разметал их по ее оголенным плечам.
В огромных глазах отразился весь ужас, который я внушаю ей. Она начинает дрожать всем телом, а по щекам сползают капельки слез.
«Такова уж цена спасения твоей шкуры, малышка» — безжалостно думаю я, наслаждаясь каждой секундой происходящего. Я не чувствовал жалости или раскаяния за свои действия. В моем мире за все приходилось платить свою цену.
— Раздевайся, я хочу увидеть тело, из-за которого так рисковал, — резко приказываю ей.
Кукла копошится, пытаясь оттянуть время, но учитывая, что единственная ее защита — это ночная сорочка, очень скоро она остается в одних кружевных трусиках. Я жду, мысленно считая до двадцати, ненавидя бездействие, и, в то же время, наслаждаясь тем, что она самостоятельно обнажается передо мной.
Так и не дождавшись продолжения импровизированного стриптиза, недовольно цокаю языком.
— А это, по-твоему, я должен сам с тебя снимать? — Указываю на ее микроскопические трусики.
Кукла жмурится, но быстро стягивает с себя последний клочок ткани, отправляя его на пол вслед за сорочкой.
Оставшись полностью обнаженной перед моим голодным взором, она, словно защищаясь, обнимает себя руками, прячет глаза.
Румянец медленно переходит с ее щек на шею, заливает грудь… Я теряю последние крупицы своей сдержанности.
