- Редко попадает в мать отец тех, кто это придумал, - проворчал ректор, требуя еще раз!
Несколько заклинаний пролетело мимо, одно разбилось об пол, второе просвистело в стену.
- Так, учебное пособие для косоглазых боевых магов, - прокашлялся ректор, глядя на то, как я отряхиваю руки. – Учись уворачиваться от заклинаний. Я использую не боевые, а красящие. Поняла? Твоя задача убегать и прятаться.
Я кивнула, приготовившись бежать и пригибаться. Ректор зажег заклинание в руке и… Я никогда не видела такой точности! Даже у боевых магов! Сила, с которой в меня летели заклинания, сбивала меня с ног, не давай ни единого шанса. Мне кажется, что с ним не справится даже весь боевой корпус…
- Тьфу! – прокашлялась я, глядя на испачканный рукав.
- Иди сюда, горе ты мое, - усмехнулся ректор, осматривая меня. – Раз, два, три, четыре… Пять…. Шесть… По касательной. Семь-восемь… Рукав! Девять… - пересчитал ректор, пока я стояла, тяжело дыша.
- А вы бросили десять! – обрадовалась я, плюхаясь на скамейку. – Значит, один не попал!
Ректор подошел к скамейке и присел на другой конец. Его хвост нервно дергался. Скамейку тут же наклонило так, что мои ноги оторвались от земли, а я сползла по ней прямо к нему. Меня поймали, а я замерла.
В голове была только одна мысль: «Я не выживу!».
Его рука сжала меня, а ректор осмотрелся по сторонам.
- Это позор, - произнес он, глядя на меня сверху вниз. – Так, никто не видит?
В этот момент я даже не сразу поняла, что случилось. Огромная рука схватила меня за талию, а я задохнулась от его поцелуя. Его губы были прохладными, что было очень кстати, поскольку удушающая волна жара прилила к моим щекам.
Не знаю, что я подумала сначала – что-то вроде «душа покинула тело» или «воздух стал горячим».
Охватившее меня оцепенение было вызвано не испугом. Он просто придушил меня своими руками. Руки у него оказались очень сильными, поэтому бороться с ним было почти невозможно.
Какой-то невидимый голос в моем мозгу повторял одну и ту же фразу: «Так, никто не видит?». Но это уже было не важно. Еще до того, как вторая рука сжалась на моем бедре, я оказалась у ректора на коленях. Это было до смешного неожиданно и, наверно, на самом деле было странным – целоваться с ректором. Об этом мечтала каждая студентка, но это происходит со мной. Не во сне, а наяву.
Через мгновенье, меня прижали к каменной от мускулов груди, прикрыв мою голову огромной рукой, словно пытаясь защитить от всего, отрезать от мира, в котором я не могу даже убежать от опасности.
- Почему вы сделали это только сейчас? – спросила я, все еще чувствуя вкус его поцелуя на губах.
- Я вообще не хотел этого делать, - послышался голос. – И не собирался. Моя задача – выследить и уничтожить тварь, которая засела в Академии. А потом я вернусь на свой постамент. И очнусь лет через сто, двести, триста, когда моему замку будет угрожать опасность. А ты выучишься, уйдешь, выйдешь замуж. И быть может, я однажды встречу твою прапраправнучку в Академии.
- Почему вам обязательно нужно возвращаться на постамент? – ужаснулась я, немного отстраняясь.
- Таков договор. Я не человек. И никогда им не буду, - усмехнулся ректор. – Да, это моя Академия. Да, я утверждаю ректоров – людей, потому что люди хотят видеть людей, а не чудовищ. Вы маленькие, слабенькие, не умеете лазить по отвесной стене. У вас нет крыльев, нет когтей, зубов. И как только наступает момент опасности, вы бежите куда? Ко мне. Чудовищу, которого вы боитесь…
Он усмехнулся, а я увидела острые зубы.
- Защити, спаси, помоги! – произнес Гелиад, глядя в сторону радужной лужи.
- А в Академии знают, что вы… - спросила я, глядя на крылья.
- Нет. Они просто думают, что я мерзну, - усмехнулся Гелиад, расправив крылья.
- Если это такая тайна, то почему вы поделились ею со мной? – спросила я, привалившись к его мощному плечу. – Не лучше ли хранить ее?
- Так получилось случайно, - усмехнулся ректор.
Магический свет, бьющий с потолка ровно в центр залы, падал на красивую пентаграмму, собранную из мозаики.
- То есть, как только вы найдете это чудовище, что рыскает в Академии, все вернется на свои места? – с ужасом спросила я, мечтая, чтобы чудовище хорошо пряталось. – А вдруг оно сдохло? Мало ли, совесть загрызла где-то в темном закоулке?
- Как только умирает чудовище, я возвращаюсь на пьедестал, - произнес ректор. – Не раньше.
- А кто придумал этот договор? – спросила я, негодуя. Да я лично готова прятать у себя под кроватью чудовище, чтобы … чтобы…
Я опустила глаза, видя, как мои перепачканные его заклинаниями пальцы светлеют. Магия выветривается.
Глава двадцать четвертая. Франкенштоэто!
- Скажем так, вам, людям, не следует верить, - усмехнулся Гелиад.
- Я постараюсь выжить, - прошептала я. – Честно! Честно постараюсь! Только если ты пообещаешь, что не будешь искать это чудовище…
- А как же целители? Они стоят каменными статуями, - прошептал Гелиад.
Я выдохнула от досады, в надежде, что чудовище позорно сбежало. И больше мы о нем не услышим. – Горгона – страшная тварь…
- Д-д-да, - поежилась я в его руках.
Одна его рука лежала на моем плече, перебирая пальцами мою одежду. Внезапно он притянул меня к себе и снова поцеловал.
- Просто выживи, - шептал Гелиад, уткнувшись в мои зеленые волосы. – Просто выживи…
- Ну, все не так плохо, - усмехнулась я, скорее, чтобы не расстраивать его. – Девять из десяти! Это еще не такой уж и плохой результат!
Я взяла его руку на два пальца, приподняла ее и снова положила себе на колено.
- Я буду очень стараться, - прошептала я, улыбаясь. – Помни, девять из десяти!
«Ты сама-то хоть веришь в то, что говоришь?», - скептически вздохнул моральный настрой.
Вдруг послышались голоса и топот ног в коридоре.
- Господин ректор! – молотили в дверь, а я тут же отсела от ректора, словно ошпаренная. – У нас беда! Прямо на уроке!
- Что случилось? – послышался голос, а Гелиад встал со скамейки. Он повернул ключ. А на пороге застыла растрепанная преподавательница по магическому животноводству Клыкандра Дайпоглажус.
Она задыхалась, опираясь на дверь.
- Драконы, - прошептала она, глядя на ректора. – Прямо на уроке! Вырвались из загона и… Это ужасно!
- Сожрали кого-то? – спросил ректор, пока Клыкандра качала головой, опустив глаза. На ее щеке был магический макияж в виде драконьей чешуи, прическа в виде гнезда и жеваная мантия. Она была склонна к полноте и доброте ко всему, что кусалось, царапалось и плевалось магией. У нее не было чудовищ. Зато были «утипутики», «малипусики» и «мимимишеньки». Особенно, капающая ядом со страшного скорпионьего хвоста, зубастая мантикора. Она называла ее Лапушкой и всегда предупреждала, что Лапушку не лапать. Она умилялась самой жуткой твари, хотя была регулярно царапана, кусана, жевана.
