– Тихо. Лекция, помнишь? Я читаю, ты молчишь и лежишь передо мной бессловесная и красивая. И перед моими розгами, если ты забыла.
Мне осталось лишь мрачно вздохнуть.
– Итак, – повторил Тайбери. – Ты сделала всё практически так, как я и просил. Ты молчала, не вмешивалась в разговор, не восклицала абы что, как в прошлый раз. Ты опускала взгляд, держалась за моей спиной и вела себя тихо и скромно, как и положено шейре.
Пауза. Многозначительная пауза.
– Именно поэтому мы разговариваем так, – его голос был обманчиво мягким. – А не по-другому.
– То есть вот это – мягкое и нежное наказание, повелитель? – не выдержала я. – Мне даже подушку не выдали, чтобы поспать во время лекции!
Вместо ответа холодные розги коснулись моей шеи. И медленно, со вкусом провели линию по позвоночнику.
– Может быть совсем иначе, – задумчиво произнёс Тайбери. – Не мягко и не нежно. Показать? Или продолжим лекцию?
Я сглотнула.
– Лекцию… повелитель.
– Именно. Так вот… – Ещё одна пауза. – Под конец ты не выдержала и окликнула меня, когда мы ещё не вышли из зала. И это твоё поведение заметили, что отнюдь не пришлось мне по душе.
Я прикусила губу. Ну да, вырвалось же! Но причина была!
– Сейчас я не желаю знать, почему ты это сделала, – произнёс Тайбери спокойно. – Раз ты не сообщила мне причину до сих пор, значит, не так она и важна.
– Важна! – всё-таки выпалила я. – Виолетта разговаривала с Баррасом!
– Я это видел. И?
– И?! – Я едва не перевернулась на кровати, едва удержавшись в последний момент. – Это Баррас! Враг! И она явно рассказывала ему что-то интересное, ты бы видел его глаза!
– Ты переигрываешь, – устало сказал Тайбери. – Если Виолетта говорила с Баррасом, это не значит, что она решила перейти на сторону дома Кассадьеро средь бела дня и при свидетелях, и ты прекрасно это знаешь.
– Так не ехать же ей в его особняк! – резонно парировала я. – Повсюду глаза и уши!
– И в особняк его она не поедет, – ровно сказал Тайбери. – Я её будущий муж. Точка. Ей по-прежнему не нравишься ты, это правда, но этот вопрос, надеюсь, мы решили.
– Как? – вновь не выдержала я. – Договорились, что выкидываете меня из твоего дома, как только истекает мой год?
Молчание. Долгое.
– А тебе хочется именно этого? – негромко спросил Тайбери.
Я замерла. Проклятье, ну как отвечать на такие вопросы, лёжа на кровати, когда над тобой нависает рука с почти-шоколадными-розгами? У меня же голова не работает! А работает… ну…
…в общем, не голова.
– Ты же сам хочешь, чтобы я ушла и не мешала твоим супружеским радос… твоему супружескому счастью, повелитель, – почти жалобно сказала я. – К тому же, если ты попросишь меня остаться, ты проиграешь пари, помнишь? И будешь вынужден отдать мне столько денег, что ни на какие топазовые браслеты для жены не останется!
– Останется, – небрежно хмыкнул Тайбери. – Не в деньгах счастье.
– Угу. А в их количестве.
Вздох.
– Жадная у меня шейра. – Тайбери присел рядом. – И что тебя не устраивает? Жизнь со мной в этом доме? Куплю для тебя другой. И ещё один, у моря, чтобы купаться и дурачиться там, когда в голову взбредёт.
– А ещё десяток экипажей, – мрачно проворчала я. – И шубу.
– И что ты будешь делать с десятком экипажей? – с иронией спросил Тайбери. – Запустишь поезд?
– А вот да! – Я приподнялась на локтях и посмотрела на него. – Не ты один хочешь вечеринок и радостей, повелитель! Я тоже хочу!
Там, на ярмарке почти год назад, я радовалась жизни. Смеялась, пила сидр из кружки, болтала ногами, сидя на столе. А сейчас…
Нет, с Тайбери были поводы для радости. Десерты, например. Солнце на чердаке и его ласки на полу тренировочного зала.
Но мне хотелось беззаботности. Радости. Смеха, не омрачённого ни дерзостями, ни противостоянием.
– Хочешь праздника? – негромко спросил Тайбери.
– Ещё как!
Наши взгляды встретились, и мы вдруг подумали об одном и том же.
День шейр. День, когда первокурсники по обычаю берут себе первую шейру, а более взрослые маги продляют контракт. Для нас с Тайбери этот день не годовщина, ведь шейру он получил позже. Но всё равно это праздник.
А ещё этот день будет означать, что наш контракт совсем скоро закончится.
Праздник для всех. Даже для шейр.
– Особенно для шейр, – прошептала я.
– Воображаю, сколько шоколадных розог придётся для этого приготовить.
Мы переглянулись и засмеялись. Я разом забыла о неловкости и похлопала рядом по простыне.
– Иди сюда, повелитель.
– Хм?
– А просто полежим и поболтаем, – предложила я. – Устроим перерыв между лекциями. Ну… или обсудим моё наказание? А то ты всё грозишься, но как доходит до главного…
Ай!
Розга звучно, хотя и совсем легко, шлёпнула меня по филейной части. Я невольно потёрла ладошкой ушибленное место. Проклятье, красный след останется дня на три, не меньше!
– Тебе вот этого хотелось? – невозмутимо уточнил Тайбери. – Поздравляю. Понравилось?
– Очень, – сквозь зубы процедила я, всё ещё потирая пострадавшее бедро. – Вот в кого ты такой… повелитель, мой вредный повелитель?
– В себя, наверное, – неожиданно серьёзно ответил Тайбери. – И в отца. Жаль, что я не смогу вас познакомить.
Я вздрогнула. Таких фраз не говорят шейре. Эти слова Тайбери мог бы сказать Деанаре, если бы я была на месте Виолетты.
Нет. Нельзя. Кассадьеро и Тайбери не сочетаются. Свадьбы между ними немыслимы. На войне как на войне.
Но Тайбери отпустил Деанару с места преступления в Академии. А после сказал с почти мечтательным видом, что больше не считает её глупой.
Сердце подпрыгнуло. Заныло. Снова подпрыгнуло. Да что ж такое-то!
Я с решительным видом повернулась к своему повелителю.
– Раздевайся, – твёрдо сказала я. – То есть раздевайся, повелитель. Пора заняться делом.
Тайбери поднял бровь:
– Доесть розги? Или выполнять тягостный долг шейры и её повелителя?
– А вот догадайся.
Я перекатилась на кровати. Прямо ему в руки.
Тайбери широко усмехнулся и потянулся к моим губам.
Больше намёков ему не потребовалось.
*
– Кактусы, вам как? – задумчиво спросила я, стоя перед зеркалом. – Одобряете?
Наряд для вечеринки Тайбери, что уж там, я выбрала экзотический.
